бетонные цилиндры, к которым крепятся провода от тяговой подстанции. Шестигранные фонарные столбы.
За окном мелькает решетчатая опора, и я не понимаю — считать ли её тоже...
— Андрей!
Я вздрогнул и с громким плеском перевернулся в воде.
Ого!
Незаметное течение отнесло меня метров на семьдесят от мостков. А на мостках, с тревогой глядя на меня, стояла Катя.
— С вами всё в порядке, Андрей?
— Да, в полном, — отозвался я и поплыл к мосткам.
— Извините, — смутилась Катя. — Просто вы лежали неподвижно, и я подумала...
— Задумался, — улыбнулся я.
Нащупал ногами илистое дно. Ступни мягко тонули, пока не упёрлись в крупный шершавый песок, который лежал под слоем ила.
Стоя по грудь в воде, я взглянул на Катю. Катя прижимала к груди толстую тетрадь.
— Помните, вы спрашивали про раннюю диагностику раковых опухолей? Вот, я нашла!
Катя быстро пролистала тетрадь. Нашла нужную страницу и начала с выражением читать:
— В одна тысяча девятьсот шестьдесят втором году профессором Зильбером и профессором Абелевым открыт метод маркерной диагностики раковых заболеваний... Вам это нужно?
— Да, Катя, спасибо.
Воодушевлённая Катя прочла ещё несколько строчек, из которых я мало что понял. Потом нерешительно подняла глаза от тетради и снова посмотрела на меня.
— А почему вы не вылезаете из воды? Я вам мешаю, да?
Хороший вопрос! Может быть, потому, что вся моя одежда осталась в бане.
— Катя, — осторожно сказал я. — Вы можете пройти в дом? А я приду через десять минут, и угощу вас ужином.
Уши Кати залились краской. Со стороны это выглядело очень мило.
Катя развернулась и легко побежала по мосткам. Надеюсь, она не убежит совсем?
Вытянув шею, я увидел, как приоткрылась дверь дома.
Отлично!
Я опёрся ладонями о тёплые шершавые доски, вытянул тело из воды и быстро побежал в сторону бани. Прикрыл за собой заедающую дверь. Кстати, надо бы её поправить, как будет время.
Обжёгшись о раскалённую дверцу, подбросил в печку ещё дров. В голове невольно промелькнула мысль — ведь не просто так Катя ко мне ходит. А что, если пригласить её попариться?
Откажется же, дурак!
А если нет?
Перед глазами сами собой поплыли картинки. По телу прошла волна возбуждения.
Фух!
Я забежал в нагретую парную, зачерпнул ведро холодной воды из бочки и вылил на себя.
Остынь, Андрюха! Что ты как подросток, в самом-то деле?
Холодные струйки текли по лицу и телу, заставляя ёжиться. Ещё ведёрко, чтоб охолонуть?
Я улыбнулся, и тут же столкнулся с новой проблемой.
Надевать обратно грязную потную одежду категорически не хотелось. А вся чистая одежда осталась в доме.
Несколько секунд я размышлял над возникшим затруднением. Ну, не голышом же идти?
Потом махнул рукой на условности и завернулся в большое вафельное полотенце. Сунул босые ноги в сапоги, вышел из бани и нос к носу столкнулся с Лидой.
— Привет, Андрюша! — улыбнулась она. — Почему не пришёл сегодня в клуб? Занят был?
— Э-э-э... — ответил я и покосился на раскрытое окно кухни.
Лида перехватила мой взгляд и увидела в окне изумлённое Катино лицо. Снова перевела глаза на меня. Оценила мой наряд из сапог и полотенца и коварно прищурилась.
— Катюша, и ты здесь? А ты разве не домой пошла после фильма? Я слышала, у тебя голова разболелась.
Катя снова залилась краской и отпрянула вглубь комнаты. Через минуту она появилась на крыльце, крепко прижимая обеими руками к груди тетрадь.
— Я пойду. Я только на минутку забежала, кое-что подсказать Андрею по медицинской части.
Не глядя на меня, она решительно зашагала к калитке.
— Подожди меня, Катюша! — улыбнулась Лида. — Я ведь тоже только на минутку зашла. Андрюша, ты спрашивал, не привезут ли в магазин шпроты? Сегодня с базы позвонили, огорчили — не привезут. Придётся селёдочкой утешаться. Ну, идём, Катюша! Не будем мешать Андрею отдыхать с работы — а не то у него банька перестоится!
С этими словами Лида подхватила Катю под руку, и девушки выбежали за калитку.
— Как у тебя голова, всё болит? — услышал я. — а может, на танцы? Там Кирилка новую пластинку достал, заграничную!
Чёрт!
Я плотнее обвязал полотенце вокруг талии и пошёл в баню.
* * *
— Ничего себе, вы тут наворочали дел!
Отец весело улыбался, оглядывая штабель брёвен и фундаменты, сложенные из громадных булыжников.
— И всё за один вчерашний день? Слушай, Андрюха! А нельзя ли мне такую бригаду в деревню на денёк? Там старый сарай разобрать надо — хочу вместо него цистерну для полива поставить. Насос уже купил.
Отец приехал неожиданно, ранним воскресным утром. И разбудил меня решительным стуком в окно.
— Вставай, егерь! Всю работу проспишь!
Я едва уговорил его попить чаю — так он рвался посмотреть, что за стройку мы затеяли на берегу Елового озера.
— Батя, — попытался я образумить отца. — Ну что мы будем там вдвоём биться? Тимофеев на следующих выходных обещал ещё людей прислать. Это ведь общественная база будет.
— Брось! — отмахнулся отец. — Идём, научу тебя, как топор в руках держать!
В ранней молодости отец два года плотничал на севере — строили бригадой двухэтажные деревянные бараки в стремительно растущих тогда посёлках за Полярным кругом.
Я вспомнил, как в детстве удивлялся его рассказам о солнце, которое сутками висело в небе, и о тучах комаров и гнуса, которые облепляли человека, стоило тому выйти на улицу.
Сейчас отец развязал рюкзак и вытащил из него туго замотанный в тряпку острый плотницкий топор, продолговатый оселок и плотницкую черту с деревянной ручкой и четырьмя изогнутыми острыми крючками. Рядом положил двуручную пилу с хищно блестевшими зубьями, набор широких стамесок.
— Я смотрю, вы комли и вершинки отдельно разложили? — одобрительно кивнул он. — Молодцы! Или кто опытный руководил?
— Фёдор Игнатьевич вчера с нами работал, — ответил я. — Председатель.
— Вот и отлично! Не придётся весь штабель перекатывать. Вот здесь место ровное — тут и будем сруб собирать начерно. А на фундамент потом переложите, когда готов будет — так проще. Тогда и мох проложите в пазы. Давай-ка, сынок — достанем вон то бревно.
Мы осторожно сняли несколько верхних брёвен и выкатили нужное. Отец придирчиво осмотрел его.
— Ровное. В нижний венец пойдёт!
Поднатужившись, мы подняли бревно и отложили его в
