За несколько часов до вылета всех пилотов, участвовавших в атаке, комбат собрал в актовом зале. За его спиной висели карта с обозначенной на ней линией фронта, фотографии целей, объектов атаки. На столе лежали заклеенные пакеты с полетными заданиями каждому экипажу, позывные и команды, место дозаправки и последующие цели. Все переговоры в воздухе должны были вестись только по-немецки. Впервые в зал было внесено Боевое знамя части. Беседа с летчиками и штурманами была до предела откровенной. Командир ничего не скрывал и не утаивал. Он рассказал, почему надо уничтожить выбранные объекты, насколько они важны немецкому командованию и как их уничтожение послужит нашей Победе над врагом. Предупредил, что в атаку пойдут только добровольцы. Отказников не было. Сразу же после вручения пакетов было организовано фотографирование и праздничный ужин. Старшиной и его командой каждому, кто уходил на задание, был вручен новый комплект советской военной формы со всеми необходимыми знаками различия. Так что в бой мы шли при полном параде.
Первыми в небо ушли самые тихоходные машины, затем бомбардировщики и истребители. Я на «Дорнье» вылетел одним из первых. На мне лежала задача обеспечить связь между группами и корректировку их действий.
Погода была на миллион. В зону бомбометания мы выходили несколькими группами со стороны Германии. Первыми на мост шли «Ме-110». За ними две волны бомбардировщиков. Сначала трофейные немецкие, за ними наши бомбардировщики и штурмовики. Выше шли несколько «МиГов», несшие на своих бортах по две бомбы ФОТАБ-50-35. Их задачей было ослепить зенитные расчеты, чем дать возможность бомбардировщикам нанести свой удар. Времени на подготовку экипажей было все-таки мало. На земле мы, конечно, все отработали, но применять трофейное оружие как следует не умели. Ослепление наводчиков давало хоть небольшой, но шанс более точно произвести бомбометание. Удар по мосту и железнодорожному узлу наносился практически одновременно.
Тяжелые истребители «Ме-110» под командой младшего лейтенанта Соловьева имели на борту по две бомбы ФАБ-500 и четыре ФАБ-50. Именно на эти самолеты делался главный упор. Этот самолет был очень удобен для точечных ударов. Таких как железнодорожный мост.
Бомбардировщики «Ю-88» несли бомбы ФАБ-250 и 500, в заднем бомбоотсеке у них находилось по десять ФАБ-50. Каждый из самолетов нес бомбовую нагрузку около двух с половиной тонн. Этими же бомбами были загружены и СБ и «Пе-2». На «Чайках» были установлены РС и бомбы ФАБ-50, «Ю-87» несли штатную бомбовую нагрузку.
Наши пилоты превзошли сами себя. Все летчики и штурманы выполнили свои задачи! Самолеты точно и в срок вышли к целям. Бомбы с «Ме-110» и «Ю-88» накрыли цель. Несколько бомб попали в фермы и среднюю опору, вызвав обрушение моста и двигавшегося по нему грузового состава. Остальные накрыли позиции зенитных батарей. Оставшийся груз бомб бомбардировщики вывалили на железнодорожную станцию. Одновременно с ними по железнодорожному узлу, позициям зенитчиков ударили «Чайки» и «Лаптежники». Внес свой скромный вклад в разгром станции и наш экипаж. Сбросив с высоты на голову врага бомбы ФАБ-250 и 500. Бомбардировщикам первой волны удалось уйти практически безнаказанно. Они вернулись на аэродром в Пружанах без потерь. Где их сразу стали готовить к следующему вылету.
Второй волне бомбардировщиков повезло меньше. На подходе к цели немецким зенитчикам удалось подбить три наших «СБ-2». Экипажи сбитых самолетов совершили огненные тараны, направив свои машины на мост и позиции зенитных батарей. Последующими взрывами мост и зенитки были полностью уничтожены.
Оставшиеся «Пешки» и «СБ» продолжили свой путь и нанесли бомбовый удар по складам, мастерским, пакгаузам, путям и эшелонам. Море огня возникло там, где упали бомбы. Экипажи истребителей «Мессершмит-110», сбросив бомбы, пресекая любое сопротивление немцев, устроили охоту за паровозами, эшелонами, зенитными батареями. Тем не менее враг не сдавался. Он активно защищал станцию. Зенитчикам удалось сбить несколько «Чаек». Сержант Егоров на своей машине совершил огненный таран, направив самолет в эшелон с горючим. Прощальным салютом Герою был взрыв эшелона с боеприпасами. Еще двум пилотам «Чаек» и одного «Лаптежника» удалось дотянуть до места эвакуации. Откуда раненых летчиков разведчики вывезли на дежурных «Шторьхах». Поврежденные в бою самолеты были сожжены.
Одна из «Пешек», получив в бою повреждение, упала в районе Тересполя. О судьбе экипажа до сих пор ничего не известно. По захваченным немецким документам установить судьбу летчиков не удалось.
Немецкие истребители над Варшавой появились, когда уже все было кончено. Станция им представилась «огненным морем». Там рвались снаряды, горели вагоны с топливом и техникой. Огромное количество немецких солдат и офицеров погибло в том пламени. Железнодорожные пути пришли в негодность. Часть станционных построек – пакгаузы, депо, мастерские были повреждены так, что до конца войны их не восстановили. Территория железнодорожной станции была усеяна сотнями мелких бомб, мешавших восстановительным работам. Минимум на неделю железнодорожный узел был выведен из строя. А это тысячи тонн грузов, не полученных наступающим вермахтом.
На базу мы прибыли в начале одиннадцатого ночи. На аэродроме царило праздничное настроение и деловая суета. Все летчики были в приподнятом настроении. Гибель и ранение боевых друзей не смогли погасить радость победы, что охватила всех. Для многих из нас это был первый бой, и, несмотря на усталость, пилоты готовы были выполнить новое задание. Техники и механики к полуночи подготовили все самолеты к новому вылету.
Обсудив с командиром обстановку, приняли решение о нанесении нового удара. Цели были известны: мосты, железнодорожные станции, аэродромы в районе Бреста, Кобрина и Барановичей, стоянки войск противника и склады в районе Минской трассы в нескольких десятках километров от Пружан и Березы – Картузной. Бомбовозы снова поднялись в небо. Авиаразведчики и здесь постарались, подсветив объекты бомбами ФОТАБ.
Плечо полета было маленьким, и до рассвета мы успели сделать еще несколько вылетов. Наша «темная сила» вымоталась, снаряжая и заправляя самолеты. Бомб и ракет для врага мы не жалели. Но не все было так хорошо, как хотелось. Мы понесли новые потери. В налете на мосты у Бреста были сбиты «Пешка» и два «СБ». Со штурмовки железнодорожной станции у Березы не вернулись «Лаптежник» и «Чайка». Эвакуировать пилотов не удалось. Всего с начала операции мы потеряли тринадцать самолетов.
В начале четвертого на аэродроме Куплин собрались все оставшиеся у нас борта. Некоторые из них требовали ремонта. Немецкие антифашисты и наши механики смогли восстановить часть машин. Существенным подарком стал ввод в строй еще одного «Ю-88», двух «Утят» и «Р-5». После завтрака, в начале пятого, увозя пленных генералов, эвакуируемых антифашистов, все годные самолеты поднялись в небо. Наша «Армада» под прикрытием трех «МиГов», двух «Ме-110» и двух «Ме-109» направилась на восток, навстречу солнцу…
