— А как же без этого? Я, конечно, понимаю, что никто меня под статью подводить не станет, времена изменились, но все равно очень неловко. Ведь на нас возлагали немалые надежды.
— Вы нормально сработались с немецкими коллегами?
— Более чем. После «сухого пайка» Рейха, который весьма скромно финансировал разработку реактивного бомбардировщика, они просто в восторге. Тут и ресурсы, и специалисты, и технологии. Можно сказать, что наша рабочая группа открыла в них второе дыхание. Что же до идеологии, то у нас фанатиков нет, всех повывели, да у них особенно не наблюдалось. А остальные вполне в состоянии конструктивно решать вопросы даже с чертом. Особенно если он разбирается в самолетах, — с легкой усмешкой произнес Туполев.
— Ну вот и ладно, — примирительно произнес Тухачевский. — Показывайте уже вашу ласточку. Не томите.
— Действительно, — спохватился Поликарпов. — Чего мы ждем? Все вроде как в сборе.
И высокая комиссия двинулась всей толпой к выходу из ангара на небольшую трибуну, сколоченную возле взлетной полосы специально для таких собраний.
Увидев самолет Михаил Николаевич непроизвольно ахнул.
— Красавец… — тихо произнес он к удовольствию Туполева.
— Четыре двигателя. Удельная тяга, даже с учетом увеличения массы выросла более чем вдвое. Так что теперь и потолок у него шестнадцать километров, и скорость в крейсерском режиме должна достигнуть восьмисот километров в час.
— А максимальная?
— Сложно сказать. Ориентировочно тысяча, но точно без испытаний не скажем. Может и больше. Правда, за эти потрясающие скоростные показатели пришлось заплатить дальностью: радиус боевого применения с тысячи ста километров упал до пятисот.
— В нашем случае — это не страшно, — усмехнулся Тухачевский. — С грузоподъемностью все нормально?
— Да. На внутренней подвеске все также можно разместить до тонны.
— А на внешней?
— Еще две тонны, но это не желательно, так как снижает скорость. Впрочем, если разместить на внешней подвеске два подвесных бака по тысяче килограммов каждый, то мы сможем поднять боевой радиус до тысячи двухсот километров, а перегоночную дальность так и вообще до трех тысяч двухсот за счет размещения дополнительного бака в бомбовом отсеке.
— Солидно! — Довольно воскликнул маршал.
— Кроме того, как вы видите, мы переделали форму носового обтекателя, профиль и форму крыла, а также сделали кабину двухместной с продольной посадкой с возвышением.
— Пилот и штурман?
— Совершенно верно, — кивнул Поликарпов. — В задачи второго члена экипажа входят функции штурмана, стрелка хвостовой пулеметной спарки с дистанционным управлением и управление бомбометанием. Плюс, на его место продублировано управление самолетом на случай ранения или гибели пилота.
— Мы полагаем, что серьезно возросшая тяга вполне потянет еще одного члена экипажа, даже несмотря на необходимость создать максимально быстрый и высотный бомбардировщик. А польза от него большая.
— Да я не спорю, — пожал плечами Тухачевский. — Одноместный бомбардировщик — вообще странное решение. Не понимаю, зачем такой нужен. Особенно при возможности дальних перелетов. А тут три с половины тысячи перегоночной дальности. Это, по меньшей мере, пять часов полета. Так что я полностью поддерживаю такое решение. Подстраховать всегда полезно, тем более, что лишние несколько километров в час при тех скоростях, что вы получили, погоды не сделают.
— Ну… — замялся Туполев, не ожидавший такой благосклонной реакции маршала, ведь он на свой страх и риск решил слегка дополнить спущенное сверху техническое задание на новый скоростной бомбардировщик.
— Не мнитесь, — улыбнулся Михаил Николаевич. — Давайте уже отмашку.
Туполев внимательно посмотрел в глаза маршала, ища там подвох или какой-то скрытый смысл, вздохнул и, сняв с пояса небольшую рацию, дал команду на старт.
Учитывая тот факт, что никакой бомбовой нагрузки в самолете не было, а топлива заправлена половина стандартных баков, машина взлетела очень легко и стремительно начала набирать высоту…
В общем, все остались довольны, даже несмотря на то, что СБ-100 при посадке умудрился сломать шасси из-за слишком большой скорости. Пожара, к счастью, удалось избежать, как и гибели летчиков-испытателей. Хотя фюзеляж, конечно, повредило серьезно, разворотив всю обшивку снизу и часть шпангоутов набора.
— Ну что вы такой смурной, Андрей Николаевич? — Обратился к нему с улыбкой Тухачевский. — Не переживайте. Полет удался. Вы слышите меня? Удался. А то, что шасси не выдержало, так то не беда. Все предусмотреть невозможно.
— Но все равно… катастрофы мы смогли избежать только чудом.
— Значит, заговоренный ангар опять подтвердил свою репутацию, — усмехнулся Тухачевский. — В любом случае — это успех, и я благодарю вас и всю вашу команду за эту машину. Продолжайте над ней работать. Фронту нужен этот бомбардировщик. Без него прорыв обороны англо-американского воздушного флота обойдется нам очень большой ценой. Кстати, а почему вы не решили использовать в конструкции углеволокно? Вон на новом истребителе-перехватчике это позволило серьезно снизить массу планера и укрепить его.
— А нам его выделят? Насколько я знаю с ним много проблем.
— Да. Дефицитный материал. Но в июне мы должны запустить совместное советско-германское предприятие по выпуску углеволокна, так что его хватит и для перехватчиков, и для ваших скоростных бомбардировщиков. Вам все равно до августа-сентября работы хватит по отладке конструкции.
— Вы правы, сложностей много, — грустно произнес Туполев. — Одно катапультирование чего стоит.
— Смотрите сами. Я помню, что лично настаивал на внедрении в проект новейших достижений в области авиации, но если будут какие-то кардинальные трудности, то откладывайте новинки. Скоростной реактивный истребитель нам нужен как можно скорее. В конце концов, после серии в пару сотен машин мы все равно проведем модификацию по итогам эксплуатации. Вот тогда и внедрим. А если будут и к тому времени неразрешимые сложности, то на третьей или четвертой. Главное в этой машине — надежность, скорость и высота, чтобы мы могли наносить бомбовые удары, прорываясь даже сквозь такие серьезные средства ПВО, что имеются у англичан. Вы ведь слышали о том, что они активизировали работы над реактивными перехватчиками. Если они их введут в строй, то бомбардировка их военных и промышленных объектов будет под вопросом.
