— Передай своим, — сказал я ему, — что мне нужна срочная связь с Андроповым.
По моему взволнованному лицу он понял, что дело действительно экстраординарное и мы быстрым шагом отправились уже знакомым путём в комнату спецсвязи. Кэгэбэшник вызвал по рации майора и доложил о вероятном ЧП. Через минуту мы уже входили в нужную нам комнату, в которой находился сам Колошкин и два его сотрудника.
— Здравствуйте, — поздоровался я сразу со всеми присутствующими. — Срочно соедините меня с товарищем Андроповым, счёт идет на минуты. И говорю сразу, наш разговор никто не должен слышать. Могу ли я попросить вас всех выйти из комнаты, когда установите связь или такой приказ может вам отдать только лично Юрий Владимирович?
— Я получил от Юрия Владимировича инструкцию выполнять в подобных экстренных ситуациях все твои приказы, — ответил Николай. — Связь сейчас будет и мы сразу покинем комнату.
— Спасибо. Вы понимаете, это не моя блажь, а способ уберечь вас от лишних проблем.
Когда прямая связь была установлена, мне передали трубку и все тут же вышли.
— Юрий Владимирович, здравствуйте, — сказал я, проследив, чтобы покинувшие комнату сотрудники плотно закрыли за собой дверь с той стороны.
— Здравствуй, Андрей, — ответил в трубку Андропов. — Опять ЧП в КДС?
— Нет, Юрий Владимирович, на этот раз ЧП у вас в приемной.
— Это что, шутка?
— Какие могут быть шутки. У вас в приемной сидит человек в форме генерал-лейтенанта с пистолетом, спрятанным в кобуре на правой голени, из которого он собирается в вас стрелять.
— Подожди на телефоне, — скомандовал Юрий Владимирович. И в трубке повисла тишина. Я уже не мог чётко видеть, как до этого, что происходит в приемной Андропова, но почувствовал, что в неё ворвались ещё несколько людей и происходит какое-то хаотичное движение. Потом движение прекратилось.
— Взяли, — ожила секунд через тридцать трубка голосом Андропова. — Пистолет был там, где ты сказал. Спасибо, ты опять, получается, спас мне жизнь.
— Не за что. В данный момент я чувствую, что генерал живой, но что-то с ним не так.
— Да, взяли живым, не успел выстрелить. Но пока он без сознания, его пришлось брать жёстко.
— Я рад, что смог помочь.
— Я тоже рад, что ты успел. До его вызова ко мне оставалось три минуты. И что мне с тобой теперь делать? Второй Звездой награждать?
— Не надо, я к первой ещё не успел привыкнуть.
— Ладно, разберёмся. Ещё раз спасибо и, кстати, ты сегодня должен быть в ВААПе. Не забыл?
— У меня всё уже с собой. Через час буду там.
— Молодец. Я сегодня ещё постараюсь связаться с тобой, возможно, когда ты будешь у Ситникова.
Связь прервалась. Я давно заметил, что Андропов в телефонном разговоре не любит прощаться. Я подошёл к двери, открыл её настежь и сказал:
— Все, можете входить.
— Успел? — спросил майор.
— Успел. Больше ничего рассказывать не могу, сам понимаешь.
— Служба она такая. Ты теперь личный порученец Андропова, так что тоже находишься на службе, как и мы.
— Только Андропов как-то забыл мне об этом сказать, — подумал я про себя, а вслух спросил:
— Заседание закончилось?
— Пока нет, минут десять осталось.
— Тогда я пойду что-нибудь перекушу, а то после такой нервной службы что-то есть захотелось.
Я попрощался за руку со всеми и пошёл в ближайший буфет. После нервной встряски я бы выпил чего-нибудь сорокоградусного, но в этой жизни я не пью и пить не собираюсь. В той жизни я свою цистерну уже выпил, поэтому в этой прежних ошибок совершать не хочу.
В буфете я взял три бутерброда с чёрной икрой и два с сырокопченой колбасой. На запить такую вкуснятину я взял большую чашку крепкого кофе. И тут я вспомнил забавную историю, рассказанную мне знакомой официанткой лет двадцать тому вперёд. Она работала несколько раз в КДС и обслуживала делегатов различных съездов. И вот однажды какой-то чабан-делегат попросил себе на обед суп. Ему принесли суповую чашку кипятка на блюдце, а на этом блюдце лежала столовая ложка и суповой кубик-концентрат, мы его называем теперь бульонным кубиком, очень дефицитная тогда вещь была. Так вот, вместо того, чтобы опустить этот бульонный кубик в кипяток, размешать ложкой и есть, как суп, или пить, как бульон, он стал пить пустой кипяток вприкуску с этим кубиком. Вот такие делегаты съездов приезжали тогда в Москву решать государственные вопросы.
Поедая бутерброды, я пытался понять, как я смог считать информацию о спрятанном пистолете у того генерала. Видимо, моя чувствительность постепенно повышается и я уже начинаю считывать мыслеобразы или мыслеформы. Я хорошо знал, что любая мыслеформа должна отвечать трём основным принципам. Во-первых, особенность мысли определяет цвет. Цвет был чёрный, тут вопросов даже не возникало. Во-вторых, характер мысли определяет форму. Здесь было не всё так просто, но чёрный шар с направленным, заострённым как дротик, щупом однозначно указывал на направленный и агрессивный характер. И в-третьих, ясность очертания мыслеформы говорила об уверенности совершить одно-единственное действие, то есть убить.
Ещё было удивительно то, что я смог на каком большом расстоянии увидеть в режиме онлайн кабинет Андропова и его приёмную. Вероятней всего, в этот момент негативные энергетические колебания не только одного человека были направлены на Юрия Владимировича, поэтому этот мощный волновой пакет я не просто почувствовал, но и увидел. Мои способности и возможности растут, но ни с кем по этому поводу я проконсультироваться не могу, даже с Андроповым. Они меня сразу запрут в какой-нибудь секретный филиал института мозга и прощай моя свобода. Лучше сам со всем этим буду разбираться, не посвящая никого в детали.
Неожиданно я услышал, как отрылись многочисленные двери зала заседаний и народ стал вытекать из них, как реки из большого озера. Я направился к выходу из КДС и, посмотрев через огромные стекла, обнаружил Солнышко и Серёгу уже стоящими на улице. Сегодня в Москву вернулось обещанное тепло и солнце, поэтому мы были без плащей. В этом людском море каждый второй был с наградами на груди, поэтому концентрация Героев на один квадратный метр просто зашкаливала и на мою Звезду никто внимания не обращал.
— Что-то случилось? — взволнованно спросила у меня Солнышко, увидев, как я подхожу к ним. — Я подумала, что тебя кто-то срочно вызвал.
— Всё уже утряслось, — ответил я своей второй половинке. Вчера он за меня очень сильно волновалась и теперь я её стал про себя называть своей второй половинкой. — Да, был срочный вызов по тем делам, о которых я не имею права говорить. Но теперь проблема решена и мы можем спокойно ехать в ВААП. Серега, ты с нами?
— Я вчера познакомился с одной девушкой и мы решили сегодня встретиться и пойти в парк Горького.
— С тобой всё ясно — весна, любовь и никакого комсомола. Хорошо, вечером созвонимся.
Мы с Солнышком пошли к машине и она меня спросила:
— Проклова о тебе у меня спрашивала, почему мол ты так неожиданно ушёл. Она сказала, что ты очень непростой юноша.
— Конечно, непростой. Простым людям Брежнев с Андроповым по телефону не звонят и в ЦК ВЛКСМ на съезде не избирают.
— Я почти так ей и ответила, только добавила, что имена простых людей школам не присваивают.
— И что она на это тебе сказала?
— Она, оказывается, знала об этом от тебя, но узнать подробности этого не успела, так как ты неожиданно исчез.
— И ты, конечно, ей рассказала, как это произошло?
— А что ещё делать, просто так сидеть и слушать неинтересные выступления скучно. Вот мы и болтали с ней.
— Болтайте на здоровье, Елена женщина нормальная и нам может пригодиться.
— А чем она нам может пригодиться?
— Многие певицы, став знаменитыми, начинают сниматься в кино. Например, Сенчина или Пугачева. Вот ты, хочешь сняться в кино?
— Конечно, хочу. Только вместе с тобой.
— Посмотрим, как получится. Я хочу, чтобы ты снялась в каком-нибудь хорошем фильме, хотя бы в эпизоде. Я как раз хотел об этом поговорить с Прокловой, но не получилось. Завтра обязательно спрошу её об этом. Она же говорила, что сейчас снимается в двух фильмах, вот и поможет тебе пару раз мелькнуть на экране.
