все те законы, что приняты в Смоленске. Будет вводиться латунная монета, часть налогов горожане будут уплачивать навозом, отходами, можно будет создавать паевые предприятия и так далее. Для введения всех этих законов в жизнь я оставлю здесь своего наместника, одного из вас. Кого именно, пока не знаю. Надеюсь здесь на вашу помощь, вам надо договориться между собой и выдвинуть самого достойного. Согласны вы со мной, бояре?
– Согласны, государь! Всё верно! Выдвинем! – собравшиеся бояре разом оживились.
– Я ухожу дальше, на Полоцк, а у вас в городе останутся две мои роты. Наместник должен во всём этим ротным командирам помогать, в том числе и в наборе окрестных смердов и желающих вступить в мои войска горожан. Они будут у вас на правах вроде прежних тысяцких, но приказывать им никто не смеет, кроме моих воевод и меня. К весне будущего года Витебская волость должна будет выставить два полка и две сотни ратьеров. Справитесь с этим поручением, бояре?
Бояре дружно заявили, что будут помогать ротным всем миром, но порученное дело сладят.
Отдельно затронули вопросы ввода в оборот новой монеты, для этого во главе с тремя присутствующими на совете боярами будет открыто новое, Витебское отделение РостДома. Коснулись паевых предприятий – впускать витебчан в уже действующие предприятия резона не было, но всех желающих я пригласил в Смоленск, чтобы они там могли закупать различное оборудование и уже самостоятельно в Витебске открыть высокодоходные производства. Как мне показалось, несмотря на не самые благоприятные обстоятельства нашего знакомства, расстались мы вполне довольные друг другом.
После гибели Святослава Мстиславича под Смоленском власть в Полоцке взял представитель рода полоцких князей Брячислав Василькович, сын полоцкого князя Василька Брячиславича, что правил в городе до Ростиславичей. Поэтому у нас были все основания для визита в Полоцкую землю. Во-первых, посчитаться за нанесённую обиду – за вторжение в Смоленск полоцких войск. Во-вторых, восстановить законную справедливость в деле престолонаследия путём посадки Ростиславичей, в моём скромном лице, на Полоцком столе.
Но просто так уступать своё, уже «нагретое» место новый полоцкий князь, похоже, не собирался. На подходе к городу встретился лесной завал явно искусственного происхождения, перекрывающий на сотню метров речное русло вместе с правым, пологим берегом реки.
– Явно не бобры поработали, – нахмурив брови, со знанием дела заявил Анфим.
Со своим главным флотоводцем я был полностью согласен.
– Похоже, о нас уже знают и пытаются задержать…
– Придётся разгребать завалы, по высокому, левому берегу галеры не протащим.
– Не надо, государь!
Я удивлённо посмотрел на начальника полевой разведки Душилу, только что взошедшего на галеру.
– Чего так?
– Разведка только что донесла, что к нам со своими ратями движется Брячислав. Войск у него в два-три раза больше, чем у нас, по примерным подсчётам, до шести тысяч, в основном, конечно, полоцкие городские полки.
При подходе к Полоцку мы уже лишились в общей сложности целых двух батальонов, поротно оставленных в бывших смоленских уделах и в Витебске в качестве не только гарнизонов, но, самое главное, костяка будущих, формируемых там сейчас полков.
– Хорошо! Высаживаем войска и сразу разбиваем лагерь! – отдал я приказ, и всё вокруг привычно закрутилось калейдоскопом.
* * *
Боярин Жадимир вспоминал, с какой радостью после неудачного похода и гибели Святослава Мстиславича под Смоленском полочане возвели собственного князя из древней полоцкой династии – Брячислава – на его законный отчий престол. В отличие от смоленских Ростиславичей, Брячислав Василькович был сыном ныне покойного полоцкого князя Василька Брячисла-вича, чей род восходит к сыну Владимира Святого Изяславу. Ведь, как всем известно, Полоцк первым приобрел собственную династию из рода Рюриковичей. В начале одиннадцатого века Владимир Святой передал эту землю своему сыну Изяславу, за потомками которого – Изяславичами – и утвердилось наследственное владение этой областью. Смоленские же Ростиславичи для Полоцка были пришлыми чужаками, недавно, лишь путём пролития крови, овладевшие Полоцком. И вот новая напасть! Резвым оказался князёк Владимир Изяславич, раз не только разбил войска своего дядьки, но и успел присоединить за лето все отпавшие от Смоленска уделы, и, по достоверным сведениям, уже пал Витебск! Но больше всего будоражили Жадимира неясные слухи о новом оружии смолян – вот была загадка из загадок!
Несколько полоцких бояр, участвовавших в том злополучном Святославовом походе на Смоленск, сумели чудом спастись и вернуться домой. Они-то и рассказали о речном побоище, о разгромленной напрочь судовой рати Святослава. Столь сокрушительную победу смоляне одержали с помощью этих самых загадочных смертоносных металлических труб, извергающих железное крошево и ядра. Поэтому-то Брячислав Василькович и перегородил завалами Двину, чтобы не дать смолянам палить из этих труб, установленных на гребных ладьях смолян.
Большое, почти пятитысячное войско вели полочане к перегородившему Двину лесному завалу. В основном это были пешцы городовых полков, но также имелась и тяжеловооруженная бронная боярская конница числом в три сотни. Дозорные сообщали, что смоляне, не разбирая завал, высаживаются прямо на берег. Теперь главное успеть атаковать их, пока они не сняли с лодий свои громовые трубы!
Полочане медленно выстраивались в поле, до смолян, также успевших построиться, оставалось немногим более версты. Вглядываясь в ряды смолян, Жадимир мысленно улыбнулся: захватчиков было от силы две с половиной тысячи. Он перевёл взгляд на многорядное полоцкое войско, вытянувшееся чуть ли не на полверсты. Быть сегодня смолянам битыми!
Жадимира вместе с его полусотней отроков князь поставил надзирать и командовать тележным обозом. Обоз разместили в роще перед полем, сцепив телеги и выстроив их неровным кругом. Сюда, в случае чего, могут отступить полоцкие войска. Бояре со своими людьми разместились по периметру этого укрепления, здесь же находились и многочисленные вооружённые возницы. С этого места Жадимир хоть и не видел ничего, но зато мог прекрасно слышать происходящее впереди.
Вначале перед построившимся войском выступал Брячислав. Слова, произнесённые князем, боярин толком не разобрал, зато прекрасно услыхал, как полоцкое войско взорвалось истошным рёвом. Вот всё стихло, и послышалась какофония звуков, издаваемая отрядом рожечников и бубенщиков, призванная подбадривать войска в бою.
«Раз зазвучала музыка, значит, пешцы тронулись в путь!» – сделал верный вывод Жадимир. Прошло ещё немного времени – и резко зазвучали боевые трубы, донёсся стук копыт и лязг железа. «Тронулась конница!» – молча подумал Жадимир. Обозные возницы и его собственные дружинники тоже, затаив дыхание, внимательно прислушивались к происходящему.
Минут через пять в обозный стан скорым шагом пришли, почти прибежали заметно нервничающие церковнослужащие во главе с протоиереем Евстахием. Забравшись в ярко раскрашенный возок, вздрагивающий, то и дело крестящийся протоиерей
