Сколько тогда было надежд!
Воспоминания нахлынули цветастой волной, но он поспешно отодвинул их в сторону — сейчас не время. За двадцать три года изменилось не очень много, разве что плитку пола уложили заново, поставили в центре зала бюст Огневского, а над выходом к первому пути повесили транспарант «Преодолеем Запад в себе, откроем в себе Восток!».
Увидь такое кто-нибудь из основателей евразийства, тот же Трубецкой, его бы удар хватил.
— Чего встал тут? — могучая бабка с мешком на плече чувствительно пихнула Олега в бок. — Еще шляпу надел!
Очень хотелось ответить, но он сдержался.
Прошел к окну, из которого видна привокзальная площадь… ага, такси с болтливым здоровяком как-раз отъезжает, и это означает, что можно выходить, ловить другую машину.
На этот раз водитель ему попался маленький, чернявый и молчаливый, за все время он произнес только одну фразу, и то озвучивая цену. Через пятнадцать минут Олег оказался на площади Минина, перед большим серым строением, расположившимся прямо напротив Кремля, неподалеку от набережной.
Декоративные балкончики, внизу на перилах белые вазы в рост человека… партийный дом.
Обиталище чиновников среднего ранга, не выслуживших дачи за городом.
Добравшись до подъезда, Олег подергал за ручку массивной двери, но та оказалась заперта. Тогда он отыскал пуговку звонка — единственную, что странно — пару раз нажал, и только после этого клацнул замок.
Тамбур, еще одна дверь, и за ней, в вестибюле, круглолицый молодой человек за столом. Полицейская форма, точнее, нет, похожа на полицейскую, но черные погоны говорят, что их обладатель — поручик особого полка «кебтеулов», созданного исключительно для охраны партийцев высокого ранга, подчиненного лично Огневскому, и прозванного по имени ночной стражи Чингисхана,
И наверняка этот тип держит в спрятанной под столом руке снятый с предохранителя пистолет.
— Вы к кому? — поинтересовался молодой человек.
— К Шульгину, десятая, — ответил Олег, думая, что тут вполне мог сидеть и «опричник».
Или Крашенинников не в ладах с Народной дружиной, или сам вождь не особенно доверяет головорезам Хана.
— Это вам на второй этаж, — одна рука у молодого человека так и осталась скрытой. — Проходите к лифту.
Краткий подъем в лязгающей и гудящей кабине, и Олег позвонил уже в квартиру.
Дверь распахнулась, и на пороге возник Колька Шульгин… вот над ним, время, похоже, не имело власти, то же овальное свежее лицо, прилизанные волосы неопределенного цвета, маленькие серые глаза, легкая улыбка, аккуратный костюм, запонки, галстук, все подобрано, но не роскошно… идеальный чиновник раскинувшейся на половину континента империи, не фанатичный евразиец, но и не приспособленец, служащий лишь ради карьеры и денег… вряд ли верящий, что динлины, народ, некогда живший в Северном Китае, являются предками русских и вообще славян, но не сомневающийся в том, что Огневский — истинный вождь народов…
— Привет, — сказал он. — Ну так что-то выглядишь не особенно.
— Были тут… проблемы, — Олег пожал протянутую руку, переступил порог, чувствуя себя рядом с Шульгиным позорно изнуренным и жалким, осознавая, что он промок с головы до ног, устал, замерз и проголодался. — А у вас там внизу, я смотрю, охрана, все серьезно, на уровне.
— Это да, — Колька рассмеялся, показав маленькие белые зубы. — Заходи, не стой у двери. Поезд у меня через час, так что я скоро отбываю, но ты располагайся, еда там на кухне есть, выпивку в баре найдешь, заночуешь в гостиной на диване. Ты надолго у меня остановишься?
Он никогда не был женат, и связи свои с женщинами тщательно скрывал, хотя они несомненно были. Вот и сейчас, судя по всему, советник нижегородского губернатора и наверняка почетный дружинник в чине сотника или даже полутысячника жил в просторной квартире один.
— На несколько дней, — ответил Олег.
— Ну и ладно, я приеду шестого, — сказал Шульгин. — Охрану предупрежу, если освободишь квартиру раньше, то ключ туда отдай, и смотри, не мусори, а не то… — и он погрозил пальцем.
Пришлось пожимать плечами и улыбаться, изображая шутливое недоумение, и, судя по всему, Одинцову это удалось. Колька показал гостю, что где находится, как включать-выключать газовую колонку, оделся, обулся, прихватил небольшой чемоданчик из черной кожи и был таков.
Клацнул замок, и Олег остался в чужой квартире один.
В этот момент страх навалился с новой силой, захотелось немедленно выйти, спуститься вниз, туда, где сидит «кебтеул», надежный, сильный, с пистолетом, и остаться там, хоть на полу, но под защитой…
Отогнал это мерзкое желание не сразу.
Еще раз проверил дверь — надежно ли она закрыта, затем изучил, как заперты выходящие на площадь Минина окна. Это помогло немного успокоиться, и Олег осознал, что голоден, ничего не ел с самого обеда в столовой ГЖУ.
Страх вроде бы отступил, но глухая тоска никуда не делась.
Анна умерла… Кириченко тоже больше нет.
В баре отыскал бутылку армянского коньяка, из найденной в запасах Шульгина снеди соорудил несколько бутербродов. Отправившись за бокалом к большому серванту, обнаружил, что в главном отделении, между фарфоровыми чашками преспокойно лежит похожий на ядовитую змею пистолет.
Маленький, черный, с золотой вязью дарственной надписи на боку.
В первый момент Олег даже обрадовался — будет, чем защитить себя, если за ним придут! Радость быстро схлынула, осознал, что совершенно не умеет обращаться с этой штукой, не знает даже, на что нажимать и как целиться… да и вряд ли такая игрушка помешает розенкрейцерам заложить очередную бомбу, хотя бы под этот самый дом.
Если они не постеснялись атаковать резиденцию губернатора, чью крышу, поднимающуюся над кремлевской стеной, видно за окном.
— За беспорочную и преданную службу, — прочитал Олег, взяв пистолет и удивившись его тяжести.
Не иначе как награда от Крашенинникова, страстного охотника и любителя оружия…
— Нет, — сказал он, и положил пистолет обратно.
На кухню вернулся с бокалом, и выдернул пробку из бутылки.
Густой «клоповый» дух показался неприятным, а напиток, когда сделал первый глоток — горьким. Только опустошив сосуд, понял, что коньяк действительно хорош — холод из тела ушел, по венам заструилось тепло, Олег вновь почувствовал себя живым, настоящим, существующим…
Он на какое-то время в безопасности, нужно успокоиться.
Выпить еще, помянув Анну, затем еще, пожелав «земли пухом» лысому тысячнику, и поесть как следует.
— Уфф, — сказал Олег, осознав, что бутылка опустела наполовину, а он не пьян и даже не хочет спать, просто по щекам текут слезы, безо всяких всхлипов и судорог, струятся сами по себе.
Мужчины не плачут, это правда, но иногда, раз в жизни это правило можно нарушить.
Он зажег колонку, разделся и залез под душ, где простоял под горячей водой чуть ли не час, смывая с себя боль, тревоги и разочарования последних дней, пот и усталость, ненависть и страх. Надо сосредоточиться, включить мозги на полную мощность и попытаться разобраться, вспомнить все факты.
Вернувшись на кухню, налил себе еще полбокала, но пить не стал, лишь понюхал.
Так, что у нас есть… у розенкрейцеров или Ордена Света, неважно как они себя называют, имеется источник информации в ОКЖ, причем информированный на самом высшем уровне… Кто-то из местного жандармского управления?.. Да, возможно, но нижегородские «опричники» не знали, на каком поезде приедут визитеры из столицы, их никто не встречал, кроме вооруженного пистолетом Быстрова Михаила Николаевича девяносто девятого года рождения…
Значит, предатель находится в Казани, но тогда он не имел бы возможности помогать своим при организации сегодняшнего взрыва… Информацию они с Кириченко передавали исключительно Голубову, ну а тот вряд ли делился ей со всеми…
Олег замер, почувствовал, как шевелятся на затылке волосы.
Нет, это слишком дикая мысль, такого просто не может быть!
Темник НД, начальник штаба Отдельного корпуса жандармов, генерал-майор, член партии с двадцать второго года… и он же агент розенкрейцеров, источник сведений для террористически-мистического тайной организации, враждебно настроенной к Вечной Империи?
Нет, невероятно!
Но память услужливо подсунула слова Кириченко, произнесенные сегодня, когда они входили в гостиницу — «Приехать обещал… медленно работаете, ничего не двигается, того гляди будут новые взрывы… Откуда он это знает?».
А если и вправду знает от своих дружков-розенкрейцеров?
Олег выпил коньяк одним махом, и даже не почувствовал вкуса.
Если предположить, что это правда, что Голубов связан с террористами, то можно объяснить и самоубийство Павлова. Он просто услышал гул мотора, кряхтение Кириченко и его голос, произносящий «Откуда он сумел этот ножик достать? В камеру имеют доступ только наши, и для чего кто-то будет помогать подозреваемому сводить счеты с жизнью?».
