я думаю, что передача боливийцам земли в верховье Парагвая, для создания речного порта, и разрешение беспошлинного прохода к океану, склонит их к выгодному компромиссу. Тем более что развитие прямого водного транспортного коридора с Боливией будет и в интересах заморских стран.
— Мне отрадно сознавать, сеньор Ронин, что вы готовы учитывать интересы всех участников переговорного процесса, — льстиво улыбнувшись, склонил голову дипломат.
Струан всё больше убеждался в верности остановки процесса ликвидации Ронина — с атаманом анархистов можно выгодно сотрудничать. Конечно, о месторождении какого–то там лития дипломат слышал впервые, но был уверен, что для нефтепродуктов электроаккумуляторы конкуренции не составят. Парагвай заперт на локальном местном рынке и продвинуть свою продукцию дальше по свету не в силах. У казаков недостанет ни средств, ни ума, повернуть мировой технический прогресс в иное русло. Пусть упрямые дикари тешатся электрическими безделушками. А вот идея втравить анархистов в конфликт с Японией — дорогого стоит. Да и перспектива обеспечить высокооктановым бензином королевский воздушный флот тоже хороша. Угадал хитрый казак, чем умаслить британцев и американцев.
И удивительное дело, всего лишь после одного приватного разговора с британским представителем Лиги Наций, уже на следующий день был подписан мирный договор между Боливией и Парагваем. В договор был вписан пункт по обмену территориями: Боливии отходил участок земли в верховьях реки Парагвай, а казаки получали право владения пустынной местностью с залежами лития. Кроме того, боливийский военный контингент, попавший в ходе боевых действий в плен, на один год привлекался к бесплатным работам по прокладке асфальтных дорог в Гран–Чако, а также на территории Боливии, к району месторождения лития. Ещё, неожиданно, боливийцы решили «добровольно» разоружиться, передав казакам обширный боезапас к пушкам и пулемётам. Проследить за выполнением последнего условия охотно взялись британские контролёры, они же любезно взяли на себя все труды по транспортировке груза. Только вот вывозить боеприпасы решили не через бездорожье Гран–Чако, а вначале доставить в порты Чили на тихоокеанском побережье, и потом уже судами отправить до места назначения.
Через неделю, после официального воцарения мира, в Асунсьоне состоялся грандиозный военный парад победителей. Народ столицы бурно чествовал героев–казаков. Все участники войны были награждены медалями за победу в Чакской войне, с присвоением очередного воинского звания — рядовых в профессиональной анархистско–казачьей армии давно не осталось, по десять лет уж все отслужили в Парагвае. Лишь офицеры высшего командного состава армии, почему–то, оказались обделены повышением звания, хотя и удостоены боевых орденов разной степени.
А ещё через неделю, когда отшумел праздник и смолкли похвалы героям Чакской войны, всех генералов и полковников собрал на совещание главком казачьей армии. Офицеры разместились на рядах амфитеатра в зале заседания парламента республики, Алексей встал за тумбу трибуны. После дежурного приветствия, войсковой атаман согнал улыбку с лица и сурово глянул в глаза притихших командиров.
— Догадываетесь, почему я приказал не повышать звания высшим офицерам?
— Слишком лёгкая оказалась победа, — пожал плечами генерал–лейтенант Врангель. — Разыграли всё, как на учениях.
— Один зарубежный деятель назвал её, вообще, случайной, — грустно усмехнулся Алексей.
— Она, скорее, закономерная, — переглянувшись с генералами, занимавшими первый ряд кресел, возразил Врангель. — Десять лет к столкновению с Боливией готовились.
— А я бы назвал её… подстроенной, — найдя подходящий термин, вступил в полемику с офицерами войсковой атаман. — Мы ведь знали о противнике всё, а он о наших силах имел ложное представление. Мы подобрали вооружение и тактику сообразно условиям боевых действий в дикой местности. Мы десять лет напряжённо готовились к такой войне и…
В зале надолго повисла тишина, офицеры, не решаясь угадать мысль атамана, напряжённо ожидали окончания фразы.
— Сами себе показали неготовность к столкновению с серьёзным противником, — неожиданно укорил командование Алексей.
— Мы же победили легко, — гнул своё генерал–лейтенант Врангель.
— Потерять более тысячи убитыми и ранеными — это, по вашему, лёгкая победа⁈ — вперил испепеляющий взгляд в генерала Алексей.
— Так противник же потерял шестьдесят тысяч, — не понял ветеран, чем тут недоволен атаман.
— Вы этим калек и солдатских вдов будете утешать? — продолжал гневаться владыка.
— На войне жертвы неизбежны, — пожал плечами фронтовик. — Уж и так минимум потеряли.
— А в столкновении с таким слабым противником могли бы и меньше понести потерь, — укорил Алексей. — Это наша с вами, господа генералы, недоработка. Не сумели мы, как следует, подготовиться даже к локальному конфликту. Впереди нас ждёт столкновение с сильным и умелым врагом. Надо учесть упущения в боевой подготовке и оснащении наших войск.
— Какие именно? — опять переглянувшись с генералами, от имени всех задал вопрос Врангель.
— Начну с неоправданных потерь в пехоте, — вышел из–за трибуны Алексей и, заложив руки за спину, начал прохаживаться, как профессор перед студенческой аудиторией. — Я провёл множество бесед с ранеными офицерами и установил основную причину боевых потерь — слабо подготовленные позиции. Что скажете в оправдание, Пётр Николаевич?
— Крайний рубеж обороны был оборудован капитально, — возразил Врангель. — А вот на подготовку заградительных линий обороны, конечно, времени и сил не хватало.
— Господа офицеры, прошу тоже не отмалчиваться и не считать, что суровый атаман собрал вас лишь для высказывания упрёков, — окинул взглядом притихшую аудиторию Алексей. — Мы сообща должны выработать рекомендации для улучшения боевой подготовки и повышения оснащённости войск.
— Основные потери пехоты были от артиллерийского огня, — сразу оживились офицеры в зале. — Укреплённых блиндажей надо бы больше создавать, да лесоматериалов под рукой мало было.
— Фельдшеров в подразделениях недостаточно оказалось, — подал голос другой офицер. — У раненых была большая кровопотеря, пока в санчасть доставляли. Надо бы медицинских аптечек побольше иметь в отрядах, и казаков обучить оказанию первой помощи при ранении.
— Николай Францевич, прошу записывать все предложения и выводы, — повернулся к начальнику штаба, генерал–майору Эрну, атаман. — Необходимо увеличить число курсов по подготовке фельдшеров, привлекая для обучения резервистов из гражданского ополчения. Всех военнослужащих, не взирая на чины, обучить оказанию первой помощи раненому на поле боя, в том числе и самому себе. Промышленности нарастить выпуск медсредств. А касательно оборудования укреплённых позиций — разработать мобильные электрические землечерпалки и наладить массовый выпуск. Пусть мы не всегда сможем укрепить блиндажи брёвнами, зато уж за короткое время выкопать глубокие «лисьи норы» будет по силам. Учитывая мощности электротранспорта, пехоте найдётся, откуда запитать электроинструмент.
— Ну, если все аккумуляторы у казаков будут такие энергоёмкие, как на механических гранатомётах, тогда зароемся в землю не хуже кротов, — рассмеялся один из полковников.
— А лес не хуже бобров валить и разделывать будем, — поддержал другой весельчак из пехотных офицеров.
— Ещё бы зарядные генераторы наделать бензиновые, — подал предложение другой казак. — А то партизанить с пароэлектрогенераторами не получается: дымят дюже богато, и по кушерам громоздкий автоприцеп не потягаешь.
— Записывай, Николай Францевич: конструкторам поставить задачу разработать компактный малолитражный бензиновый электрогенератор, а также сборный модульный паровой. Господа офицеры, какие ещё соображения будут?
— Рации у нас дюже слабые, без ретранслятора не докричишься, — пожаловался тот же казак–партизан. — Когда мы в дальний рейд к границе отошли, так нам–то команды от мощной штабной рации слыхать, а в ответ хоть почтовых голубей с вестями отправляй.
— Пиши, Николай Францевич, претензии партизан, — дал отмашку атаман. — Пусть наши умники голову хорошенько поломают над проблемой дальней радиосвязи с разведотрядами.
— С харчем походным надо бы ещё что–то придумать, — не унимался инициативный партизан. — С консервами в жестяных банках у нас порядок, а сухари от сырости плесневеют, да и рацион разведчика скудный. Коли единожды в поход сходить, ещё, куда ни шло, а от постоянных рейдов и желудок сгубить недолго.
— Кузьма, тебе бы только брюхо сытно набить! — подшутил над казаком товарищ.
— Да, если желаешь знать, господин хороший, то от нездорового харча добрая четверть боливийцев в сырую пору окочурилась, — запальчиво возразил бывалый разведчик.
— Так то они от нехватки чистой воды и заражения мелких ран богу душу отдали, — отмахнулся от спорного аргумента товарищ.
— А Кузьма–то прав, надо бы сухпайки хотя бы в фольгу запаивать, так целее будут, — поддержал толкового казака Алексей. — Генерал, фиксируй в блокнот проблему.
— Тогда и я свою думку выскажу, — решился сосед разведчика. — Не каждому дозорному сторожевую собаку можно дать, а в густой чаще, да ещё ночью, без острого слуха нелегко врага вовремя учуять. У нас один казак–умелец смастерил себе шапочку с огромными ушами, типа
