в ней какой-то медицинский диспансер.
Туберкулезный или психический, скорее всего. Они обычно располагаются в тиши парков и подальше от остальных медицинских учреждений.
Обхожу кладбище по кругу, если идти дальше, то там одноэтажная застройка. Скоро уже начнет темнеть, осталось обогнуть само кладбище и можно возвращаться в Ростов с чистой совестью.
Однако, почти закончив обход кладбища по уютным дорожкам, недалеко от улицы Революции я наткнулся на знакомый мне «Москвич» оранжевого цвета.
Так эта гнида не уехала в Ростов! А вылез из машины где-то здесь! На кладбище пусто, последние посетители уходят через ворота в сотне метров от меня.
Маньяк или здесь, или в парке бродит!
Так, нужно приготовиться к встрече, я срочно подскочил к мусорной куче и засунул пару своих бутылок с остатками батона подальше под мусор. Главное, чтобы в глаза не бросались, возиться с отпечатками пальцев я не хочу.
Вряд ли я встречу сейчас самого маньяка, однако, лучше оказаться к этому событию хорошо готовым.
Паспорт с билетом у меня в кармане брюк, в другой пачка денег и перочинный крепкий нож, в задний карман я отправляю плоский фонарик. Оставляю валяться в пакете еще один, те же бинокль и книгу, вытаскиваю наверх рабочие перчатки, но надевать их еще рано.
Время около пол шестого, яркий солнечный свет еще прорывается местами через светлые тучи и не стоит привлекать внимание к себе.
Зато надеваю кепку подальше на голову, уже начинаю маскироваться, как могу.
Похоже, что я серьезно настроен в случае встречи с Чикатилой в укромном месте сильно его удивить и заранее пытаюсь продумать свое поведение. Как-то понимаю посторонним умом, что может такая ситуация случиться, но в деталях еще все не продумал.
Обхожу «Москвич» перед входом на кладбище и на минуту задумываюсь насчет того, стоит ли поискать маньяка на самом кладбище. Вряд ли он поставил тут у всех на глазах здорово приметную машину и будет рыскать здесь же, он гораздо хитрее показал себя в таких моментах. На своем «Москвиче» никогда на катался перед убийствами, все на электричках и автобусах перемещался.
Наверно, и здесь ничего такого творить не собирается, рядом со своей машиной и в паре километров от общежития, где совсем недавно зарегистрировался.
Но ведь все равно убежал в парк, кого-то думает там найти после сегодняшнего перевозбуждения в техникуме, а еще откровенного смеха и оскорблений с намеками за своей спиной? Или просто тренируется перед будущими убийствами?
Изучает потенциально будущую территорию насчет определенных возможностей?
Недолго до них осталось, всего месяца два-три, насколько я помню. Но это так оказалось в прошлой жизни, в этой все может случиться прямо сейчас. Или через день, через неделю и вообще в любой момент, кто знает его глубоко больную голову изворотливого маньяка?
Я пока сверяю номера, впрочем, они и так навсегда отпечатались у меня в памяти, машина точно принадлежит Чикатиле.
Яркую машину неминуемо вспомнят посетители кладбища, если здесь с кем-то что-то страшное произойдет, так что явно не здесь он бродит. Сжимая в руке ручку портфеля, в котором лежит бечевка, вазелин и острый кухонный нож.
Если не здесь, тогда только в парке. Как это случится через пару месяцев в Ростове.
Ночью в Ростовской области очень темно, ходить можно только с фонарем, если нет постороннего освещения. На кладбище его нет и в парке, наверняка, что тоже не очень имеется, поэтому ближе к ночи маньяк выберется из самого парка.
Не станет же он с фонариком бегать в темноте в поисках каких-то беглецов от родителей или потерявшихся умственно отсталых людей, которые тоже попадались на его пути.
Хотя, кто его знает, маньяка этого несчастного?
Пока я занимаю место для наблюдения на углу кладбища и парка, между ними какие-то гаражи стоят длинными рядами. В сотне метров от меня стоит оранжевый «Москвич», за ним центральный вход на кладбище.
Проходит с полчаса моего дежурства, начинает темнеть, в вечерних сумерках машину уже не так хорошо видно. Она стоит напротив нескольких частных домов, я же нахожусь против тыльной части гаражей.
Кладбище уже опустело совсем, из него больше никто не выходит, в гаражах напротив кто-то шумит, что-то режут по металлу и еще варят, судя по всхлипываниям сварки, и я решаю рискнуть. Перелезаю через низенькую кладбищенскую ограду и иду параллельно ей, пока не оказываюсь напротив машины маньяка. Да, сейчас на кладбище стоит абсолютная тишина и на теннистых аллеях стало совсем темно.
Все же машина тоже стоит ближе к гаражам, а не к жилым домам, хорошо понятно, что Чикатило не хочет никому попадаться на глаза.
— Наверно, все же по парку тварь бегает! — решаю я, выглядываю из-за ограды в сторону парка и никого не вижу.
Проезжает машина мимо меня, освещая как раз дорогу по направлению в ту сторону, там точно никого нет и я перескакиваю через оградку чьей-то могилы, заросшей травой, потом через ограду кладбища и ныряю к переднему колесу машины.
Нож уже в руке, я с ходу пробиваю переднее колесо около никелированного колпака. Камера в нем негромко хлопает, воздух с шумом вылетает. Я подскакиваю к заднему колесу, выглядываю через стекла машины в сторону въезда в гаражи и возвращаюсь назад.
Перед оградой оглядываюсь, опять никого не видно и прыгаю с ходу через нее, уже плохо видную в темноте.
Замысел у меня простой — дождаться пока возвращения Чикатилы к машине.
Это всяко лучше, чем бегать его искать то ли по кладбищу, только навряд ли он здесь, или идти в парк и там где-то пытаться его обнаружить на темнеющих аллеях. И найти шансов совсем мало, и можно вполне самому нарваться в темноте на его острый нож.
А от своей машины он никуда не денется, как стемнеет придет как миленький. Побегает по парку перевозбужденный и вернется. Поэтому я не стал пробивать второе и остальные колеса, мне нужно, чтобы он точно начал менять запаску, а не махнул рукой и не ушел в общежитие дожидаться утра.
Даже в полной темноте одно колесо можно как-то поменять на ощупь, если есть хотя бы спички. А вот с двумя он точно не станет связываться.
Место довольно безлюдное, ближний дом плотно закрыт фруктовыми деревьями, которые сейчас цветут, а больше «Москвича» ни откуда не видно.
В гараже напротив продолжают шуметь, слабый свет от фонарей с той стороны немного подсвечивает дорогу, но сторона кладбища скоро окажется в полной темноте. Никто ничего
