- Не отдал приказ с рассветом поднять пары во всех котлах на броненосных крейсерах. Просто скорость вводных — час в пять минут немного меня запутала. Кстати — Николай Николаевич, каким образом японцы под вашим руководством оказались столь удачно расположены? Что — то мне сомнительно, не обошлось ли тут без жульничества…
- Я же, по условиям игры, знал что вы идете к островам Рюкю. Вот и поставил две эскадры так, что иди вы от Цусимского пролива к ним по прямой, неизбежно оказывались между ними.
- Н–да… Никакого уважения к старшим по званию, невесело пошутил игравший роль посредника в организованной им штабной игре Руднев, — какие еще уроки мы может вынести из первого виртуального разгрома нашей эскадры японским флотом, под командованием товарища Хлодовского?
- Я думаю, — осторожно начал Хлодовский, — что посылать сразу оба бронепалубника за одним вспомогательным крейсером противника это немного расточительно. Ему за глаза хватит и одного, а при эскадре останется всего один быстроходный разведчик.
- Да и само расположение бронепалубных крейсеров — парой в пяти милях по носу основных сил, несколько неудачно. «Ниппон Мару» успел подойти на расстояние позволяющее ему опознать все корабли основных сил, — вставил свои пять копеек Небогатов, надо отдать ему должное он совершенно спокойно отнеся к тому, что его «разгромил» капитан второго ранга, — может лучше им отойти миль на двадцать и разойтись подальше? Тогда они полностью посматривают полосу перед главными силами, а если один крейсер преследует противника, тогда уже второй подтягивается ближе к основной колонне. Да и еще — в следующий раз чур Я играю за японцев.
- Ну тогда полчаса на перекур, и начинаем второй прогон. Условия те же — высадка десанта на острова Рюкю с последующим прорывом в Артур. Да, Николай Николаевич, а откуда вы взяли столь подробную карту архипелага? У нас в штабе вроде масштаб поскромнее был, а эта чуть ли не во всю стену…
- В библиотеке оказалась. Решил что нам не помешает, а что Всеволод Федорович?
- Нет ничего, все нормально, идите готовьтесь. А то вам через пол часа Небогатов мстить будет, — про себя Руднев злорадно улыбался.
Ели он правильно оценивает уровень японской разведки во Владивостоке, о запросе карты островов Рюкю в библиотеке дядюшке Ляо должны доложить уже завтра. Если конечно не успеют еще сегодня. Остается надеяться, что информация от этом уйдет в Японию. Грубый слив информации, как в прошлый раз, теперь скорее приведет к обратному результату, японцы не идиоты. Приходилось вводить в заблуждение о целях операции всех, включая Небогатова и свой штаб. Истинный маршрут эскадры в этот раз знал только он. Но регулярная практика в судовожденческой стратегии, даже если цель игры немного отличалась от цели реального похода, шла офицерам на пользу. Когда Руднев, перебирая свои воспоминания о периоде обучения, понял, что ни его, ни других капитанов первого ранга и адмиралов русского ВООБЩЕ НИКАК НЕ УЧИЛИ принципам вождения эскадр в бою, ему стало хреново. Ну как, как черт побери, можно вообще воевать, если высшие офицеры учатся своей главной работе, «по ходу дела»?
В начале сентября во Владивосток прорвался «Аскольд». Его приход ждали, но он все равно оказался громом среди ясного неба. Хорошо хоть что дежуривший в эту ночь миноносец «Беспощадный» в последний момент отказался от торпедной атаки. Хотя вариант «своя своих непознаша» был весьма вероятен. Но с пятнадцати кабельтов в темноте почти безлунной ночи сигнальщик разглядел на атакуемом крейсере пятую трубу. Римский — Корсаков решил рискнуть, и запросил позывные.
«Аскольд» привез планы похода подготовленные Макаровым, и Рудневу за неделю пришлось сначала их корректировать, а потом разъяснять командиру крейсера что именно надо передать Макарову на словах. В последний день перед отходом «Аскольда» обратно в Артур к Рудневу зашел лейтенант с крейсера, который должен был забрать дописываемую им всю ночь записку по «современной тактике морского боя». Когда адмирал поднял на вошедшего лейтенанта красные от хронического недосыпа глаза, тот на всякий случай решил представиться.
- Лейтенант Колчак! Прибыл за докладной запиской для…
- А, адмиралЪ, — некстати вспомнил знаменитый фильм своего времени Петрович, — проходите все уже для вас готово.
- Скажите, ваше высокопревосходительство, — неожиданно для собиравшего исписанные за ночь листки в конверт адмирала подал голос лейтенант Колчак, — а у вас все на «Варяге» такие… Такие…
- Странные, — попытался помочь лейтенанту найти нужное слово Петрович, — ненормальные, с причудами?
- Я хотел сказать со столь своеобразным чувством юмора, — Колчак явно был не в духе, и похоже по натуре не привык лезть за словом в карман, даже перед адмиралами, — единственным человеком, который меня до сих пор называл адмиралом был капитан Балк. Тоже ваш, с «Варяга».
- Какие ваши годы, Александр Васильевич, — Колчак несколько поостыл, очевидно что Руднев не мог знать по имени отчеству всех лейтенантов эскадры, и это льстило, но явно все еще оставался на взводе, — еще станете. Всенепременно станете вы адмиралом… Причем видится мне не из худших. Пока в политику не полезете…
Молодой лейтенант ждал, и не мог понять — почему вице адмирал Руднев, который чудесным образом с началом войны преобразился из рядового, далеко не самого яркого каперанга, в лучшего вице адмирала флота, молчит и смотрит в стену. А на Петровича нашло. Он вспоминал несостоявшееся будущее, которое он уже отменил.
Осенью 2008 года Петрович все еще встречался с Ирочкой. Ну не то чтобы только с ней, но по большей части да. И когда в прокате появился блокбастер «АдмиралЪ», она его в кинотеатр затащила в первую же неделю. Невзирая на отчаянное сопротивление бойфренда, которому сердце подсказывало, что добром это не кончится. Последним доводом подруги было — «там же про кораблики, тебе должно понравиться». Н — да…
В своем любимом пабе, «Последняя капля», что удобно разместился в переулке как раз неподалеку от кинотеатра «Пушкинский», Петрович держался сколько мог. Примерно два кувшина с пивом, он согласно поддакивал и одобрительно мычал в кружку по поводу «замечательных спец эффектов» и «красивой любви, какой больше нет». Но к моменту, когда Ирочка начала высказываться о «России, которую мы потеряли» и про «тупое быдло, которое все это великолепие смело», градус в крови Петровича повысился. Хуже того, он достиг того самого уровня, который не позволил ему сделать мало–мальски удачную карьеру. Название ему было — «я режу правду матку, как она мне видится, и мне плевать что вы об этом думаете».
