— А чего такой смурной? — заметив настроение Ерофеева, поинтересовался Сергей. — Или меня не рад видеть?
— Рад, командир, очень рад, я ж к тебе раньше, чем к своей Матрене, заявился… Тут дело в другом.
— Давай, рассказывай, — потребовал Сергей.
— Я по дороге на родину заскочил, отца и мать хотел хоть издалека молодыми увидеть.
— Увидел?
— Увидел. Обоих. Мать на сносях, в десятом году у меня сестренка должна родиться.
— Вот видишь, все по плану.
— Все, — криво усмехнулся Иваныч, — кроме одного — меня нет.
— Как нет? — ахнул Сергей. — Вот же ты стоишь!
— Это я здесь стою, а там меня нет. Нет — и все. И не было никогда. Они первенца ждут.
— Подожди, подожди. Ты в этом уверен? Может, там тебя к бабке в деревню отправили, вот ты себя и не увидел? — выдвинул версию Сергей.
— Какую, на хрен, деревню, лейтенант? Я и соседей поспрашивал, нет у них никаких детей. А ведь я в шестом году должен был родиться и уже по двору бегать.
— Да-а, дела… И что ты по этому поводу думаешь?
— Ничего, мое дело — гайки крутить. Кстати, ты какого года будешь?
— Двадцать шестого.
— Вот ты и думай, а мне уже поздно.
Интересные новости привез Иваныч из поездки на родину, было над чем подумать. С другой стороны, до двадцать шестого еще надо дожить, что тоже будет не так просто, а ближайшие задачи требовали немедленного решения. Сергей резко поменял тему:
— Чертежи привез?
— Привез. Куда они денутся?
— Тогда так, на сегодня — свободен. Иди к своей Матрене и налаживай отношения заново, если только в Коломне никого завести не успел.
Иваныч обиженно засопел, показывая, что столь грубого вторжения в свою личную жизнь терпеть не намерен. Сергей эмоций механика не заметил и продолжил:
— Оставляешь там свое пальтецо с каракулевым «пирожком», завтра в девять ноль-ноль на разводе, как штык, при полной форме и со всеми чертежами. Прежде чем гайки крутить, будем все-таки думать, как это лучше сделать.
— Разреши идти, твое благородие?
— Да иди уже, клоун! Тебе бы, Иваныч, в цирке выступать.
В дверях Ерофеев обернулся:
— А то пошли вместе, отметим мое возвращение? У Матрены баб знакомых много, и тебе кого-нибудь посимпатичнее подыщем. Или ты уже здесь себе кого-нибудь нашел?
— Иди один, я к семи буду. Только чтобы никаких подружек.
— Ну как знаешь.
Ерофеев ушел к Матрене. Своим предложением механик невольно наступил на больную мозоль. Нет, не то чтобы Сергей влюбился, отнюдь нет, просто уже два месяца она приходила к нему по ночам. Во сне. А дело было так. Братья-подпоручики затащили Сергея в благородное собрание на какой-то благотворительный бал. Отдав червонец, он подпер колонну, возле которой под самодеятельный оркестр танцевали то ли польку, то ли мазурку — в танцах поручик абсолютно не разбирался и сам танцевать не научился. В седле сидеть кое-как мог. И пару раз шашкой махнуть. А вот вилки за столом путал и танцевать не умел совершенно.
И тут он увидел ее. Невысокого роста, тоненькая, коса до пояса. Она легко и изящно кружилась с подпоручиком Поляковым. Даже такой дилетант, как Сергей, понял, что партнер ей в подметки не годится, видно, девушка танцевать умела и любила.
Оркестр умолк, в танцах наступила пауза. Подпоручик, оттопырив локоть, хотел было партнершу куда-то увести, но пару окружила не менее чем полудюжина молодых людей, и Сергей потерял девушку из вида. Следующий танец она танцевала с каким-то горнозаводским чиновником. Высокий, худой, в черном с серебром мундире, он был на голову выше своей партнерши, но двигался хорошо, куда там Полякову, чувствовалась школа.
— Сергей Николаевич, а вы почему не танцуете? — Подпоручик Поляков, легок на промине.
— Да не умею я танцевать.
— Как не умеете?!
— Да вот так, не умею — и все.
Для выпускника Николаевского военного училища умение офицера танцевать было таким же неотъемлемым атрибутом профессии, как умение стрелять из револьвера. Подпоручик едва сдержал готовый сорваться с языка вопрос: «Какое же училище вы заканчивали?» Вовремя вспомнил предупреждение командира роты о том, что Иванов произведен в подпоручики особым приказом и лишних вопросов о его биографии задавать не следует. Именно Иванов и еще некоторые из унтеров-сверхсрочников имели какое-то отношение к тайне машин, запертых в одном из складов. Вместо этого вопроса подпоручик, проследив за взглядом поручика, задал другой:
— Понравилась, Сергей Николаевич?
— Да, — не стал скрывать Сергей. — Кто такая?
— Анастасия. Настя. Фамилию не знаю. Папаша у нее — какой-то мелкий чинуша при заводе. От кавалеров отбоя нет, пока танцевать не научитесь, вам к ней и не подойти будет.
— Я и не собираюсь к ней подходить, — ушел в отказ Сергей и, отведя взгляд от Насти, начал наблюдать за другими парами.
Подпоручик скептически хмыкнул и отправился по залу в поисках других развлечений. Следующий танец девушка танцевала с полным и важным господином средних лет в партикулярном. Девушка как могла подстраивалась под неуклюжие па своего партнера, который, несмотря на все свои старания, ничего, кроме смеха, не вызывал. Однако ни одного смешка со стороны, ни одного косого взгляда. Видимо, господин занимал достаточно высокое положение в обществе. Сергею он был неизвестен, впрочем, как и весь местный бомонд.
Разыгравшаяся после танца сценка позабавила поручика. И не одного его. Проводив Настю к креслам, где сидели дамы, толстый господин вернулся к такой же полной, со следами былой красоты даме, видимо, жене, где был встречен колючим взглядом и нервным подергиванием веера. Невольно подумалось, что если бы господин был с женой наедине, то немедленно получил этим веером по своей толстой морде. А девушку вновь окружила небольшая толпа поклонников.
Он бы и еще посторожил колонну, благо лучшего места для наблюдения за залом было не найти, но он уже поймал на себе несколько косых взглядов. В самом деле, неподвижно стоящий во время танцев офицер вызывал недоумение. Сергей отлепился от штукатурки, вышел из танцевального зала, отыскал буфет, где хлопнул рюмку теплой противной водки и закусил ее пирожком с какой-то дрянью. Потом, решив, что развлечений на сегодня довольно, отправился домой.
А ночью она впервые приснилась ему. Они одни кружились по пустынному залу, невидимый оркестр играл что-то быстрое и веселое. Левая перчатка не позволяла ощутить тепло ее руки, правая покоилась на гибкой талии, а он вел ее в череде сменявших друг друга танцевальных фигур, глядя прямо в глаза. Из-за расстояния и непрерывного движения он не смог хорошо разглядеть черт ее лица, он не знал цвета ее глаз, он просто тонул, тонул и тонул в них. И готов был кружиться вечно, но тут они на кого-то наткнулись. Это было так странно и неожиданно — наткнуться на кого-то в пустом зале. Настя, пискнув, спряталась за спиной Сергея, а он лицом к лицу столкнулся с тем самым важным и толстым господином. Толстяк крикнул что-то нечленораздельное, но явно оскорбительное. Причем не ему кричал — ей. И тогда Сергей ударил. В этот удар он вложил все. Кулак встретился с каменной челюстью господина… И тут Сергей проснулся от самой настоящей боли — во сне врезал кулаком по дощатой стене. Поворочавшись полночи, он наконец уснул.
С тех пор она снилась ему еще несколько раз. Они гуляли, разговаривали, всегда равнодушный к поэзии Сергей читал ей стихи и даже что-то пел. Потом он рассказывал ей, как случайно обнаружил стоящий в засаде «Хетцер», а наводчик с пятисот метров сумел попасть в него только третьим снарядом, когда немцы уже обнаружили обстрел и пытались от него уйти. И почти ушли, но на войне чуть — не считается. Почти каждый раз им кто-то мешал. То все тот же толстый господин в партикулярном, то подпоручик Поляков, то чиновник в черном мундире. А наяву он ее больше не видел и даже попыток не предпринимал.
Тряхнув головой, Сергей постарался прогнать наваждение: их с Иванычем ждали большие дела, и времени на любовные страдания не останется. Надо заканчивать с бумагами и идти на гулянку к Ерофееву. И тут он вспомнил, что не знает точно, где находится дом Матрены. Не беда, язык доведет.
— Организуем сразу два сборочных поста. Профиль у нас есть, клепка отработана, раму и каркас склепаем. Двигатель, фрикционы, коробку передач, элементы подвески Коломна поставит. Рессорную сталь и прочие дельные вещи закажем на местном заводе. Мелочевку изготовим сами, станочный парк у нас неплохой.
— А что с броней? — поинтересовался подпоручик Воробьев.
— Будут деньги — закажем на Ижорском заводе. Орудие — на Путиловском.
— А они будут? — на этот раз вопрос задал Поляков.
Прежде чем ответить, Сергей взял паузу, чтобы еще раз все обдумать.
— Обещали, что будут. Если не будет, попробуем построить ходовой макет без брони и орудия. Тогда и будем просить деньги на достройку.
