И вот теперь в черепной коробке у Александра и нескольких сотен смелых экспериментаторов стоял суперсовременный «органчик», способный на многое. Настолько многое, что телефонная связь была не только не на первом, но даже не на десятом или двадцатом месте…
– Кто? – буркнул Александр.
– Э-э-э… Может быть, вы сами посмотрите? Он у купола. Перед входом в институт.
– Иду.
Саша шагнул в портал и мгновенно перенесся из Западного полушария – на этот раз он встречался с инвесторами из Бразилии – к Кораблю. У ворот института его ждали смущенные Михалыч и Липатов.
– Ну, и кого опять принесло на мою голову?
Ответом ему были два указательных пальца, уставленные на чуть переливающуюся радужными бликами пленку защитного купола в десятке метров от того места, где они находились.
С другой стороны стоял невысокий лысоватый человек в темно-синем строгом костюме и с видимым интересом изучал Купол, похлопывая по его упругой поверхности ладонью…
* * *
– Я вас отвлек? – президент ответил на рукопожатие Александра. – Извините, что без приглашения.
– Не то чтобы отвлек… – на самом деле еще как отвлек, но не говорить же это такому человеку. – А вы по какому поводу… в гости?
Он с интересом следил за поведением человека, кажется, ничуть не смущенного отсутствием охраны и вообще своим пребыванием на враждебной территории. Не совсем, конечно, враждебной – нападки на концерн со стороны всякого рода государственных служб прекратились давно, а в последнее время если они и проявляли какой-либо интерес к его делам, то сугубо в рамках закона. Чего нельзя сказать о заграничных филиалах, которые местные власти продолжали кошмарить по полной программе. Но все-таки то, памятное всем отражение атаки российских войск на Купол, и особенно его бескровный, хотя и не совсем приличный для атакующих финал, были, как ни крути, пощечиной государству. Не слишком болезненной, но звонкой и обидной. Не верилось, что оно вот так просто, да еще в лице своего главы, возьмет и забудет брошенный ему вызов. Не в том дело, что вызова-то, по сути, не было – концерн, а если быть точным, то Корабль, просто отстоял свою независимость – но ведь были прецеденты, когда и меньшее вызывало желание «скрутить в бараний рог», «взять к ногтю», «стереть в лагерную пыль»…
– Почему по поводу? – искренне изумился первый человек государства. – Именно в гости. А то ходят, понимаешь, всякие слухи, домыслы… Страшилки, я бы даже сказал. Фантазируют все, кто во что горазд. Журналисты, блоггеры, аналитики, телеведущие… А особенно мои советники. Я же, Александр Игоревич, привык доверять фактам и только фактам. Желательно – из первых рук. А еще лучше – самому, так сказать, щупать и смотреть. Согласитесь: это ведь законное желание – знать, что на территории, за которую ты отвечаешь, происходит?
– Абсолютно, – вынужден был согласиться Саша.
– Ну, вот я и заявился к вам в гости незваным – от вас ведь приглашения не дождешься, не так ли? Не прогоните?
– Нет, конечно, – Петров сделал жест радушного хозяина. – Проходите, пожалуйста. Постараюсь удовлетворить ваш интерес. Насколько это в моих силах.
И Корабль охотно пропустил гостя, сделав перед ним неощутимой только что непроницаемую для всего нежелательного преграду. И Саша про себя облегченно вздохнул: протаскивать гостя такого ранга через портал было бы не совсем уместно.
– Кстати, – заметил он. – А как же вы без телохранителей, свиты, так сказать? Если хотите, то…
– Ничего-ничего, не беспокойтесь, – улыбнулся президент. – Я же среди друзей – чего мне бояться?
Это крыть было нечем…
* * *
– А вот тут у нас музей чужих миров…
Сперва хозяин хотел ограничиться самой общей экскурсией, но интерес гостя был настолько неподдельным, реакция на чудеса Корабля столь непосредственной, что он увлекся и забыл о своем первоначальном намерении.
Да и поразить экскурсанта хотелось, чего скрывать.
И если при посещении множительного цеха и других, давно изученных и дающих реальные результаты помещений вроде «Железной Девы» или антигравитационного лифта (президент даже не отказался лично несколько раз подпрыгнуть на «батуте»), удивление его было сдержанным, то с перевертышем фокус удался на все сто.
– Проходите, пожалуйста, – пропустил Александр гостя вперед перед ничем не примечательным с виду пустым помещением – одной из сквозных комнат, которых в Корабле было великое множество.
Беседуя о только что посещенных диковинках, они рука об руку миновали помещение (президент даже не обратил особенного внимания – комната и комната) и вышли с другой стороны. Там хозяин подвел гостя к большому зеркалу, украшающему одну из стен – предмету сугубо земному и к Кораблю не имевшему никакого отношения.
– А это что? – с интересом уставился на него экскурсант, ожидая еще какой-либо чудесной истории. – Тоже какой-то артефакт?
– Нет, зеркало самое обычное – приобретено в одном из мебельных магазинов ближайшего областного центра. Доставить его сюда было трудновато, конечно, – хрупкий предмет, сами понимаете, а из транспорта у нас в основном только вертолеты…
– И зачем же оно здесь? – Любопытство президента разыгралось не на шутку, и теперь он напоминал школьника, впервые попавшего на сеанс фокусника.
– А вы ничего не замечаете? – невинно спросил Саша.
– Ничего… – протянул мужчина, разглядывая себя в зеркало так и эдак. – Не помолодел, волос не добавилось, – улыбнулся он. – Такой же, как обычно. А что должно быть?
– Вы часы на какой руке носите?
– На пра… – Президент, не веря себе, поднес к глазам руку с часами.
Левую руку!
– Это что – фокус какой-то? Как вы успели надеть часы на другую руку?
– Не только часы. Пиджак у вас на какую сторону застегнут?
Одежда действительно была застегнута на «женскую» сторону. На правой стороне оказался и значок, украшавший прежде левый лацкан президента. И платок обнаружился в правом нагрудном кармане…
– И сердца у нас с вами сейчас бьются с правой стороны, – заверил ошеломленного мужчину Александр. – Не беспокойтесь – это безопасно. Мы легко вернем все обратно, снова пройдя эту комнату.
– Давайте уж поскорее, – гость держался ладонью за правую сторону груди, заметно нервничая: все же немолодой человек. Саша даже ощутил укол совести.
«В самом деле, – сварливо заметил ротмистр, естественно, незримо присутствовавший при этом действе. – Предупреждать надо. А то ставите такого человека в неудобное положение».
Граф давно и не скрывая этого симпатизировал президенту, вызывая этим вечные подтрунивания со стороны его симбионта. И порой их споры относительно данной личности перерастали в нешуточные баталии. Виртуальные, естественно.
«Прощения просим, – успокоил его Александр. – Кстати, я давно хотел вас спросить: а вы там, в «хранилище памяти», не переворачиваетесь в тот момент, когда переворачиваюсь я?»
«Ну, когда вы умудритесь доставить сюда настоящее, а не воображаемое зеркало, – проверим…»
Президент старался не подавать вида, но было видно, что он успокоился, лишь когда убедился, что часы, как им и полагается, тикают на правом запястье, а значок с платком – на положенном им месте.
– Извините за дурацкую шутку.
– Да что там, – махнул рукой гость. – Сам виноват. Спасибо на том, что хоть наизнанку не вывернули. Или пол не сменили… А есть ли у этого… действа реальный смысл? – перевел он разговор на другую тему, более приземленную. – Кроме фокусов с перевертышами, я имею в виду.
– Мы долго не могли понять, – честно признался Александр, – что с этим делать. Да если честно, это далеко не первое и не последнее чудо Корабля, заставившее нас поломать голову. К некоторым – к большинству, если честно, – так и не удалось подобрать ключа. Может быть, когда-нибудь… А перевертыш оказался полезен совершенно неожиданно. Помните зал с колоннами-копирами?
– Конечно.
– Так вот. Что греха таить, одним из первых предложений по реальному использованию органического копира было тиражирование донорских органов. Ведь это проще простого – получить копию любого тела, допустим, помещенного в копир частично, чтобы не ставить потом перед собой нравственной дилеммы умерщвления получившегося кадавра… Кадаврами наши «научники» прозвали получающиеся копии человека. Особенно когда выяснилось, что это вовсе не безмозглые куклы… Но об этом – потом, если не возражаете.
– Да-да, конечно. И что с органами? – живо заинтересовался экскурсант.
– С органами-то как раз все в полном порядке. Они получаются идеально здоровыми, даже если сам донор страдает какими-то хроническими болезнями или отклонениями. Корабль каким-то образом исправляет их, ремонтирует, что ли. Буквально на молекулярном, если не на атомном уровне. Причем они обладают еще одним интересным свойством – практически абсолютной приживаемостью.
