– Однако, господин министр, наша страна имеет ряд обязательств перед третьим странами, и нам бы не хотелось, чтобы СССР ставил нас в положение выбирающего, дружбой с какими странами нам придется жертвовать.
– О нет! – Молотов развел руками, – мы не в коей мере заставляем Болгарию ссориться с кем бы то ни было. Однако меняющаяся политическая и военная обстановка в Европе диктует свою логику взаимоотношений. Так, например, нас смущает деятельность некоторых служб на территории Болгарии. Служб иностранного государства. Такая деятельность, которая может ставить под вопрос, правосубъектность Болгарии и даже ее суверенитет.
– Это приемлемо. Тем более, что в руководстве нашей страной далеко не все поддерживают тот курс, которым шла Болгария последние четыре года, – кивнул Попов.
– Ну а больше Советский Союз не видит препятствий для крепкой дружбы между нашими народами.
Переговоры в Москве имели далекоидущие последствия не только для Болгарии, но и для всего Балканского региона в целом. В конце ноября в Болгарии сменилось правительство. Премьер-министр Филов был отправлен в отставку, на его место царь Борис 3 назначил Кимона Георгиева. Этот политик исповедовал левые взгляды, хоть и не был коммунистом. Более того он уже занимал эту должность в 1935 году и выходил со всех сторон компромиссной фигурой.
Еще одним следствием выхода Красной Армии в проливы, стало возрождения проекта Балканской Антанаты в составе Греции, Болгарии, Югославии и Румынии. Турция после потери европейской части к Балканам теперь имела мало отношения, зато в новый-старый союз вошла сменившая политический вектор Болгария. Каждая из присоединившихся стран сделала это имея для этого свои резоны, но в целом они руководствовались мыслью, что вместе и батьку бить легче.
Греция опасалась Италии, которая после Эфиопии и Албании активно присматривалась, чтобы еще присоединить к себе без вступления в большую войну. Особых вариантов кроме Греции у Римлян не было, останавливало их только то, что британцы могут не понять такого движения, ставящего их священный Грааль – Суэцкий канал – в близкую доступность от итальянских, а значит потенциально и германских самолетов. От Крита до Суэца по прямой всего четыреста километров.
В Югославии же произошел военный переворот. Последние несколько лет эта страна откровенно боялась Германии, Болгарии, Италии, а также внутренних проблем с хорватами. Теперь же Болгария ей не угрожала, Германия была занята, Италия сама войну начинать не будет, оставалась хорватская оппозиция, которую сербский генералитет во главе в вошедшим на престол Петром 2 принялись давить с превеликим энтузиазмом.
Румыния же понимала, что прошлогодний демарш против Третьего Рейха и его Венгерского сателлита, вылившийся в войну, ей не простят, а значит рано или поздно за свою независимость воевать придется, и, соответственно, лучше делать это в окружении друзей чем врагов. И дело было даже не в независимости или принадлежности Трансильвании Венгрии или Румынии. По большому счету Гитлеру было абсолютно наплевать, кому на Балканах принадлежит тот или иной кусок земли. Дело было в Румынской нефти, которая поставлялась в Германию и обеспечивала до трети всего потребления этой страны. Если до 1940 года немцы, используя разного рода дипломатические и военные рычаги закупали румынскую нефть с большой скидкой – практически по себестоимости, – то после войны с Венгрией, правительство Румынии осознало, что задабривать страну, которая даже при такой политике пытается оторвать от тебя почти треть территории и откровенно помогает твоему врагу, – нет никакого смысла. После чего цена на нефть, добытую на нефтепромыслах в Плоешти, выросла для Германии до среднерыночной. Учитывая же гигантские потребности Германии в целом и вермахта в частности, это здорово ударило по немецкой экономике.
О создании «Второй Балканской Антанты» было официально объявлено в декабре 1941 года на конференции министров иностранных дел в Софии. Подписанию договора об оборонном союзе предшествовала двухмесячная напряженная работа НКИДа Советского Союза по приведению позиций сторон к общему знаменателю, однако результат того стоил.
Пусть даже эти четыре страны не стали полноценными союзниками СССР, то, что удалось переломить германское влияние и оторвать Румынию, Болгарию и Югославию от Третьего рейха, было огромным достижением.
Ну а с военной точки зрения, если эти страны останутся нейтральными в возможном будущем конфликте между СССР и Германией – этого уже будет достаточно. По крайней мере, не нужно будет переживать по поводу обороны Стамбула – или после переименования Калининграда – от атаки по суше.
Создание союза вызвало закономерно негативную реакцию в Берлине и Риме. Столько сил и средств оказалось потрачено впустую. Вот только до закрытия Французского вопроса сделать что-то на южном направлении сил у Оси не было.
На Западном же фронте осенние дожди и испортившаяся погода поставили активные боевые действия на паузу. Стороны за пять месяцев непрерывных боев истощили резервы практически до дна. Пауза нужна была обеим сторонам, чтобы привести потрепанные войска в порядок и приготовиться к третьему раунду противостояния.
При этом, проблемы испытываемые по разные стороны колючей проволоки, тоже были разными. В Германии, не смотря на всю промышленную мощь, промышленность не успевала компенсировать потери в технике. Танки, самолеты, пушки – все это сгорало в горниле войны быстрее чем заводы производили новые. Экономика, которую Гитлер до последнего не хотел переводить на военные рельсы, начала буксовать.
Доходило до смешного – стало не хватать стрелкового оружия. Казалось бы – что проще, но нет. А дело было вот в чем: после поражения в Великой Войне и позорного Версальского мира, рейхсвер был ограничен числом в сто тысяч человек. Соответственно и оружия немцам оставили примерно на такое количество солдат. А остальные маузеры, не мудрствуя лукаво, отправили на переплавку. В общем-то логично – не свое, не жалко. После прихода к власти нацистов и возрождения германской армии, этот вопрос, конечно решили, и наклепали достаточное количество карабинов, что бы хватило на каждого Ганса из пятимиллионного вермахта. Вот только какого-то либо запаса не было, и теперь немцы столкнулись с тем, что «расход» винтовок опережает их производство. Нет, ни о какой «одной винтовки на троих» речь и близко не шла. Пока. Но и на решение этой проблемы приходилось отвлекать дополнительные ресурсы.
В кабинет премьер-министра Республики распахнув дверь ворвался всесокрушающий вихрь. А, нет. Большой нос с горбинкой, мешки под глазами, рост под два метра и генеральские погоны на плечах. Это Военный министр зашел к другу и к начальнику по очередному очень важному делу.
В дверном проеме показалась верхняя часть премьерского секретаря, всем своим видом показывая, что ничего сделать он не мог хоть и сражался как лев. Кивком показав, что все в порядке и дождавшись, пока они останутся вдвоем Рейно вопросительно посмотрел на своего друга.
– Вот, – генерал протянул премьер-министру папку, которую принес с собой, а сам устроился в кресло для посетителей.
Считается, что кресло для разного рода визитеров, зашедших в кабинет большого начальника должно быть максимально неудобным, что бы проситель чувствовал себя не комфортно и вообще осознавал свою ничтожность по сравнению с владельцем кабинета. Видимо Поль Рейно не был приверженцем данной теории или, возможно, вовсе о ней не знал, однако то кресло, на которое пристроил свое седалище де Голль, было вполне удобным.
– Что это?
– План по мобилизации на 1942 год, который предлагает военное министерство. Я, собственно, чего зашел. Хотел спросить, что там русские думают насчет покупки какой-нибудь нашей посудины. Или может даже не одной.
– Идея прикупить, как ты говоришь, посудину русских заинтересовала, – протянул Рейно, задумчиво листая принесенную папку, – мы предложили им забрать «Жан Бар», с нашей помощью в достройке его в России. Сейчас согласовываем цену. Как ты понимаешь, деньгами они платить не будут, поэтому нужно понять, что они могут нам предложить в качестве бартера.
