– Ну да, деньги нам, собственно, не так уж и нужны, ни есть бумажки, ни ездить на них, ни стрелять. Так что тут никаких возражений, – де Голль кивнул, и неожиданно широко зевнул. – Черт нужно поспать. Глаза слипаются.
– Мне нечем тебя обрадовать, мой друг, – премьер-министр перелистнул последнюю страницу, закрыл папку и бросил ее на стол. – Твой мобилизационный план, боюсь, мы не потянем. Призыва полутора миллиона человек в следующем году наша экономика не выдержит.
– Все настолько плохо?
– Более чем. Сейчас во всех наших вооруженных силах в Европе числится около четырех миллионов человек. Из них почти миллион – колониальные части, мы их в расчет не берем. И так – собственно французов – три миллиона. За два года убитыми, пленными и пропавшими без вести Франция потеряла чуть меньше миллиона. Плюс раненные. Какой процент у нас в строй возвращается, напомни.
– Половина. Не много больше, на самом деле, но грубо – половина.
– Вот. Половина. Раненных, за два года прошло через госпитали что-то около восьмисот тысяч. Половина вернулась в армию – а четыреста тысяч списали. Не все они конечно остались нетрудоспособными инвалидами, но около ста пятидесяти тысяч теперь повисли у нас на шее.
– Как ты можешь! – Военный министр вздернулся в негодовании.
– Сядь! Могу. Тебе не пятнадцать лет, успокойся. И так: мы потеряли больше миллиона трудоспособного населения за два года войны. Еще три – уже под ружьем. Сорок миллионов населения. Двадцать мужчин. Призывного возраста – около десяти. Минус всякие больные, минус инвалиды прошлой войны, минус занятые на военных и других критически-важных работах. Ах да, минус те, кто остался на оккупированной территории. А еще есть те, кто с началом войны уехал или вовсе спрятался. Уклонисты – в общем. В стране просто нет столько мужчин.
– На сколько я могу рассчитывать? – Пассаж про оккупированные территории больно уколол де Голля. Провалы 1941 года он считал во многом своей виной.
– Давай посчитаем. В следующем году около трехсот тысяч юношей отметят восемнадцатилетие. Считай – двести пятьдесят тысяч призывников. Кроме этого… – Глава правительства задумался на секунду, – на некоторых работах мы заменяем мужчин женщинами. Где это возможно. Сколько получится высвободить рук – не знаю. Может еще тысяч сто – сто пятьдесят. Это все.
– Плохо. Этого может не хватить. Боюсь, следующий год будет жарким.
– Можно попробовать кинуть клич среди женщин.
– Призвать Парижских проституток? – Де Голль грустно усмехнулся, – окопы рыть у них не плохо получалось.
– Объявить, что принимаем женщин-добровольцев, – не принял Рейно шутливого тона друга, – понятное дело, что в первую линию ставить их не будем. Не поймут нас, да и толку будет – чуть. Но всякие тыловые должности. Писарей заменить, водителей может быть. Зенитчиков. Сыграем на патриотизме опять же. В том ключе, что смотрите – даже девушки встали на защиту Франции.
– Свобода, ведущая народ… Что-то такое?
– Вот, ты улавливаешь. Становишься политиком, мой друг. Не знаю, хорошо это или плохо. Но во всяком случае, будет на кого оставить страну. Лет через десять.
– Много это не даст, – де Голль пропустил шпильку, обдумывая предложение.
– Не даст. Я бы не рассчитывал больше чем на несколько десятков тысяч. Может полсотни, вряд ли больше. Хотя, учитывая наши проблемы с продовольствием, может и больше набежать. А армии во всяком случае кормят бесплатно.
– А если опустить призывной возраст на год? Призвать семнадцатилетних?
– Можно, но это будет выглядеть крайне паршиво как раз с политической точки зрения. Так что только в крайнем случве.
– В том-то и дело, – де Голль грустно усмехнулся, – что в крайнем случае призывать мальчишек будет уже поздно. Их же мало того, что призвать, их и обучить чему-то нужно.
– Можно опустить возраст для добровольцев, – подумав пару секунд предложил Рейно, – в том ключе, что призываем мы с восемнадцати, но если человек очень хочет защищать свою родину, то может идти на войну и на год раньше. Но опять же много это не даст.
– Полмиллиона, – суммировал генерал. – Как насчет потрусить англичан?
– Обязательно, но опять же, я бы не рассчитывал на много. Британцы не любят воевать до последнего своего солдата.
– Американцы?
Рейно отрицательно мотнул головой.
– Нет. Разве что произойдет что-то экстраординарное. Вступать в войну, пока победитель еще не определился они не будут.
– Русские?
– Точно нет. И боюсь, что второй раз нам такой трюк провернуть уже не удастся.
– Плохо. Но до 1942 года мы протянули, – де Голль в задумчивости начал рассуждать в слух, – так что тут мы в расчёте.
– Что? – Не понял Рейно.
– А? Нет ничего. Буду думать. – Генерал встал, поправил китель и протянул руку для рукопожатия, – сообщи если о чем-нибудь с русскими договоришься.
– Непременно, мимо тебя не пройдет.
За генералом закрылась дверь, оставив премьер-министра в задумчивости. Взглядом Рейно «щупал» принесённые другом документы, а в голове крутилась так и не озвученная мысль. «Еще пару лет такой войны и солдаты во Франции кончатся совсем. А вместе с ними кончится и сама Франция».
Документ 4
История второй мировой войны 1939–1947 гг. М. Воениздат 1973 г.
Таблица № 16
Сравнение потерь в живой силе стран участниц конфликта в 1941 г. (Европейский ТВД)
Страна_________Убитые(1)______Раненные(2)_________Пленные
Германия_______712478_______1078241______________27698
Франция_______528713________447781______________178376
Великобритания_187655________204891______________28989
Бельгия (5)_____110231________158995______________31782
Нидерланды(5)__17366_________10171_______________5397
Норвегия_______337___________701_________________-
СССР(3)________21389_________48231_______________703
Турция(3)(4)____107993________130784______________357781
Австралия______4271__________6439________________101
ЮАС___________110___________98__________________-
Новая Зеландия_1263___________2315________________76
1 Убитые, умершие от ран, пропавшие без вести;
2 Из количества раненных вычитаются те, которые впоследствии умерли от ран или попали в плен;
3 Имеется в виду Советско-Турецкая война как эпизод ВМВ;
4 В потери Турции также посчитаны потери частей ТНР, сражавшихся на стороне Советского Союза
5 Посчитаны потери частей, которые продолжали сражаться после оккупации страны.
Эпилог
Где-то в безвременье
– Ну что как тебе ход нашего маленького эксперимента?
– Безусловно интересно, однако, боюсь глобально произошедшие изменения ни на что не повлияют.
– Терпение, мой друг, терпение. Два года – это слишком мало, что бы накопить критическую массу изменений.
– Это при условии, что масса будет накапливаться. Вполне возможно, что с течением времени, изменения сойдут на нет. Посмотрим через пятьдесят лет.
– А вот что бы этого не произошло, попробуем кинуть в это болотце еще один камушек.
– Твое право. Мы же договаривались два воздействия. Можешь использовать второе, когда тебе вздумается.
– Ну вот и ладушки, посмотрим, как сейчас запрыгают лягушки от расходящихся волн.
– Только воздействие третей степени, как договаривались.
– Я помню.
– Тогда вперед, мне тоже интересно, что у тебя получится.
P. S. Первая книга по событиям 40–41 годов подошла к концу. Я пытался не просто писать по велению левой пятки, а проводить своего рода мысленный эксперимент. Сам очень люблю историю и мне всегда были интересны рассуждения в стиле "а что если бы", поэтому старался придерживаться исторических реалий: в номерах частей, именах а главное логике развития событий.
Следующая книга по плану охватит события 42–43 годов. Охватит Тихоокеанский, Средиземноморский, Ближневосточный регионы. Впрочем, я еще сам не знаю куда меня заведет канва повествования.
