– Вот, Павел Данилович, – отрапортовал Закель, спустя пять минут вернувшийся с высоким костистым стариком. – Местный дворник, знает всех жильцов.
– Так, где квартирует студент Плятт?
– На самом верху.
– Он один?
– Нет, товарищ пришел.
– Показывай, где они.
Оставив внизу Саенко и Закеля, мы поднимались наверх, стараясь произвести как можно меньше шума. Тускло светила лампа в руках старика, давая фантастические тени. На третьем этаже он кивнул на потертую дверь.
– Лампу в сторону и приглушить, – приказал я. На площадке стало еще темнее, но становиться мишенью мне не хотелось. А так небольшой, но шанс: в темноте мы ничего не увидим, но при небольшом огне будут видны силуэты. – Стучи.
– Господин Плятт, откройте, это полиция.
– Что вам нужно? – донесся из-за двери немного настороженный голос.
– Проверка документов, – ляпнул я первое, что пришло в голову.
– Нет, приходите утром.
– Сколько комнат?
– Одна.
– Сергей Петрович, ломай дверь, – шепотом скомандовал Белый. Ждать более не имело смысла.
Дальше все произошло очень быстро. Синицын левой ногой вынес замок и мгновенно ушел с линии огня, в приоткрывшуюся дверь я закинул «светлячка». Полыхнуло там неплохо, и сразу после вспышки мы вломились в квартиру. Один из мужчин, успевший выстрелить, получил пулю от Лаврова, а лежавший ничком второй словил плюху от Синицына.
– Этого в Лукьяновку, – кивком указал Белый на пришедшего в себя студента. – Свободен, внизу найдешь офицера. Когда прибудут городовые, приведешь сюда.
Обрадованный дворник мигом улетучился от сложностей жизни. Встревать в войну жандармов и революционеров он явно не желал.
– Есть. Лавров, бери этого субчика и с Саенко доставь в замок. И пришли сюда пару городовых. Помоги ему. – Получив мой приказ, Синицын мигом связал и надел на голову Плятту черный колпак.
Подождав, пока на скорую руку перевяжут раненого, Белый приступил к допросу:
– Имя, фамилия?
– Я ранен…
– Я повторяю. Имя, фамилия?
– Не скажу, пока…
– Поручик, мне это надоело. Приступайте.
– Вот что, птенчик. – Я слегка хлопнул его по раненой руке. Сморщившись, он попытался что-то сказать. – Молчать. Ты, гнида, со своими дружками решил армии в спину ударить.
– Ты, что ли, воевал. – Но попытка огрызнуться имела для него печальные последствия.
– Пасть закрой. – Синицын мгновенно залепил ему оплеуху. – Слушай сюда, или ты говоришь, или я тебя лично шлепну при попытке к бегству.
Повернувшись к Белому, Фроленко увидел полное согласие с действиями подчиненных. Только теперь Михаил понял, что жандармы не шутят, похоже, разговоры о «мертвой голове» – не сплетни и истерика юнцов. Неожиданно он понял, что его жизнь сейчас закончится. Но какая-то умиротворенность накрыла его, что же, пусть остальные доведут его борьбу до конца. И он спокойно смотрел на своего палача, а в последний миг жизни он увидел в глазах врага уважение.
* * *– Разговорить его было невозможно, – убирая «вессон» в кобуру, констатировал я.
– Все равно неплохо. Рапорт ваш, Сергей Петрович, я жду завтра.
– Слушаюсь, Павел Данилович.
Синицыну никто ничего не говорил, но он и без напоминаний знал, что на войне как на войне. Сама история много шуму не наделала, тем более произошедшие следом события полностью заслонили эту трагедию.
* * *После выезда «в люди» я всерьез озаботился нашей одеждой. «Горки» со свитерами положения уже не спасали, а работать в шинелях… Увольте, мне еще пожить охота. Если все дороги ведут в Рим, то мне тогда точно к штабс-ротмистру Фекленко. Улучив удобный момент, я переговорил с ним без свидетелей.
– Здравствуйте, Тарас Порфирьевич.
– Здравствуйте, Сережа, с чем к старику пожаловали?
– Тарас Порфирьевич, а есть у вас знакомые, к которым можно обратиться на предмет пошива формы? – Увидев его удивление, я быстро добавил: – Особой формы, такой, как на мне.
– Хм, знакомые есть, а чем вас казенная одежа не устраивает? – с хитринкой улыбнулся он.
– Неудобная.
– А финансы ваши потянут или вы только себе? – уже без улыбки осведомился старик.
– Нет, Тарас Порфирьевич, мне нужна форма для всего отряда, – жестким тоном ответил я.
– Да вы не горячитесь, Сережа, блажь, понимаете, нашла на старика. Это хорошо, что вы так о людях заботитесь, – продолжил он. – Редко сейчас такое увидишь. Подойдите к Гринбергу. Он проживает на Подоле, дом номер 15. Передадите ему привет от меня. Если он вам не поможет, тогда, увы, придется вам искать мастера самому.
– Большое спасибо, Тарас Порфирьевич.
– Чего уж там, бегите.
К «закройщику из Торжка» вместе со мной отправились Немов и Синицын. Шли, естественно, в штатском, ни к чему светить человека: место отнюдь не безопасное, народ там традиционно недолюбливает полицейских. Вышедший к нам старик был крепким и явно знал толк в жизни. Одетый в щегольской костюм для верховой езды, великолепно выделанные хромовые сапоги, он походил скорее на помещика, чем на портного.
– Что господину офицеру нужно?
Ух ты, как сказал, прям дворецкий британской королевы. А сколько подтекста… Тертый калач, ну да и мы не хуже.
– Форму нам бы пошить, – жалобно промямлил я. Вот только Гринберг напрягся, словно детонатор в шашку с динамитом вставлял.
– Не шью я больше форму. Стар уж больно, – вежливо отклонил он мое предложение.
– А Тарас Порфирьевич говорил, что вы еще работаете.
– Ох, грехи наши тяжкие, проходите, авось пособлю.
В доме он привлек обоих сыновей, и мы, сев за большой стол, начали творить нужную нам форму. Через пару часов рисунки были готовы, а мы жадно пили квас, принесенный нам супругой Гринберга.
– Очень интересно, вы меня заинтриговали. Вот только насчет цены, господин офицер. Двадцать два рубля за комплект.
– Не дорого? – ухмыльнулся я.
– Дорого. Но заказ тоже не простой, и, главное, качество и срок изготовления. Вам ведь это нужно в первую очередь?
– Что вы посоветуете? – Надоело мне говорить недомолвками. – Вы наверняка уже все прикинули?
– Хм, господин офицер, не все так просто. Задача довольно сложная…
Далее мы не менее получаса обсуждали каждую деталь. Старик, без сомнения, был Мастер. Именно с большой буквы, и, похоже, когда-то занимался такой формой, иначе я язык бы стер, доказывая, что делать нужно именно так. А он все схватывал на лету.
– Что же, задали вы мне задачку, – покряхтывая, говорил он, но довольный был как кот, сперший круг колбасы. – Через три дня приходите.
Эти дни я провел как на иголках, но всему приходит конец, и мы опять в гостях у Гринберга. Вредничать старик не стал и сразу показал, что у него получилось. Я так и остался стоять с открытым ртом. Не зря подмечено, что встречают по одежке.
