В любом случае, кем бы ни был этот господин с явно военной выправкой, его наличие рядом с титулованным и богатым аристократом давало повод к очень нехорошим предположениям. К тому же князь Агренев явно пребывал в весьма скверном расположении духа. А ведь молодости свойственны нетерпимость к ошибкам и резкие суждения! Как, впрочем, и скорые решения. После которых один студент, один отставной капитан и их научный руководитель вполне могут оказаться, фигурально выражаясь, у разбитого корыта. А вот это Троицкому сильно не нравилось. Очень сильно.
— Идут.
Нетерпеливый студент первый заметил, как отошел в сторону молчаливый страж двери, пропуская вначале его сиятельство, а потом и Попова. На последнего было страшно смотреть — еще утром жизнерадостный, с энергичными движениями и громогласной речью, теперь он походил на столетнего старика, шаркающего ногами из последних сил. Непонятная бледность на лице, проступившие морщины и разом постаревшие глаза… По всему выходило, что разговор с работодателем для Александра Степановича вышел и непростой, и неприятный. Как оказалось, вдобавок он еще и не закончился.
— Господа, не могли бы вы составить нам компанию? Благодарю. Итак, позвольте, я вам объясню, чем именно вы занимаетесь под руководством господина Попова.
Ассистенты последнего недоуменно переглянулись — они и так это прекрасно знали. Но спорить или уточнять все же не рискнули, так как приветливая улыбка князя ощутимо давила, делая невозможными любые возражения.
— Все вы знаете Генриха Герца, вернее его передатчик. Не так ли? В свою очередь, ваш научный руководитель работает над уверенным приемом его сигналов, параллельно увеличивая дальность передачи, а вы ему помогаете, в меру своих сил. Успешное завершение исследований приведет к созданию нового вида связи. Без проводов, с возможностью установки на движущихся объектах… Петр Николаевич!
Младший по возрасту ассистент непроизвольно вздрогнул.
— Как вы считаете, подобная связь найдет себе применение?
— Несомненно, ваше сиятельство; самое широкое.
— А будут ли довольны телеграфные компании появлением такого сильного конкурента?
— ?..
— Кстати, господа из «Сименс и Гальске» или «Эрикссона» еще не интересовались вашими успехами? Странно.
Попов, и без того не шибко радостный, помрачнел еще больше.
— Благодарю. Теперь вы, Дмитрий Сергеевич.
Ледяная вежливость князя при обращении к ассистентам куда-то пропадала, являя разительный контраст с обращением к руководителю исследований. ПОКА руководителю.
— Скажите, а вот эта новая связь — она применима для кораблей?
— Вне всяких сомнений. Рискну предположить, что и в армии тоже не останутся равнодушными к подобной новинке… Александр Яковлевич.
— Прекрасно, Дмитрий Сергеевич, просто прекрасно. Я думаю, вам не надо объяснять, сколько солдатских жизней может спасти своевременное донесение в штаб или вовремя отданный приказ? Ну что же, осталось только выяснить, армия и флот какой страны получат такое важное преимущество первыми. Вы как считаете, господин Попов?
Отец русского радио (правда, последнее уже было под большим сомнением) решил проявить скромность и немного помолчать, тем более что в голову все равно ничего путного и не приходило.
— А вы, Петр Николаевич?
В отличие от Попова в этом случае необходимость ответа подтверждалась требовательным взглядом. Юноша «со взором горящим» немного помялся, а потом выдавил из себя натужно-патриотическое:
— Я думаю, мы будем первыми?..
— Для того чтобы быть первыми, необходима секретность работ, так что позвольте усомниться в ваших словах. Вот насчет Германии, пожалуй, верится больше. Дмитрий Сергеевич?
Капитан покосился на своего фюрера по науке и лаконично выдал:
— Англия.
— Да, вы определенно правы — англосаксы всегда отличались большой практичностью. Так что к Соединенному Королевству можно смело присовокупить и САСШ. Ну а за ними обязательно и Франция потянется. Господин Попов, так кому из наших добрых и верных союзников вы более всего симпатизируете?
— Ваше сиятельство!
Поняв, что отмолчаться не получится, бывший преподаватель физики в Минном офицерском классе вернул косой взгляд бывшему же начальнику крепостного военного телеграфа в Кронштадте. Что он, что Троицкий, полностью оставили свои прежние занятия и должности ради самой возможности без малейших помех заниматься чистой наукой. Если ему не удастся умилостивить разгневанного работодателя… то единственное, чем можно будет утешиться, так это мыслью, что вернуться к педагогической деятельности ему не составит особого труда. А вот капитану, похоже, нет нужды думать, как восстановиться на действительной службе.
— Даю слово чести — более подобного никогда не повторится.
— Н-да?
Аристократ мимолетным жестом прикоснулся к левому предплечью, и наблюдательный капитан тут же подметил, как равнодушный взгляд молчаливого спутника князя стал вдруг очень цепким и внимательным. Вдобавок он непонятно как оказался всего в трех шагах от мужчин…
Спустя час двое приятелей неспешным шагом гуляли по гранитным мостовым Питера. Один сосредоточенно молчал, а второй просто шел рядом, терпеливо ожидая, пока друг вынырнет из омута размышлений и обратит внимание на окружающий мир. Сновали экипажи, разбрызгивая по сторонам грязную воду из редких луж, трудолюбиво обихаживали свои «делянки» дворники, торопились по разным делам прохожие…
— Я думал, не удержишься, командир.
Александр тряхнул головой и тихо фыркнул:
— Соблазн легких решений — помнишь? Хотя такого упертого дурака только могила и исправит.
— Упертого? Не понял…
— Я ему столько подсказок дал, любому другому и половины хватило бы. Антенна, понятия усилителя сигнала, фильтра от помех, несущей частоты… А он вцепился в свой когерер и встал намертво — никакого прогресса. Причем сам он только умные мысли высказывает и над теорией работает, ну и заказывает все необходимое — материалы там, приборы. А всю черновую работу на ассистентов свалил. Дятел-белоручка!
Из всего услышанного Григорий понял разве что половину. Он, конечно, за последнее время ощутимо прибавил в знаниях (как сказал старичок-профессор — скоро можно и к университетскому курсу подступаться), но все же не настолько, чтобы так хорошо разбираться в точных науках. А вот в организации любого процесса и прочих управленческих делах Долгин уже соображал на вполне приличном уровне, так что следующий его вопрос был, что называется, в кассу: