Прокатившийся по кабинету смех словно обрезало после тихих слов Колокольцева:
– А это не их послание рвануло? Ведь наши «братки» у них резвились, не могли поработать люди Берии в США?
– Та-ак… Интересно, очень интересно, – из слухового окна чердака было не очень хорошо, но видно, как из двух подъехавших «пазиков» с затемненными окнами высаживались отлично упакованные бойцы. По виду старший из них о чем-то стал разговаривать с капитаном, начальником охраны нашего коттеджа. Судя по всему, капитан был немало удивлен чем-то, так как, еще раз посмотрев предъявленные бумаги, покрутил головой, что-то коротко сказал приезжему и вернулся к калитке в воротах, ведущих на нашу территорию. Вот на кого видимые мне мужики не походят, так это на новую охрану. Они больше похожи на подразделение захвата, чем на самых распрекрасных охранников. Но эту мысль я додумывал, уже пулей спускаясь с чердака. Лучше я пербдю, чем нас возьмут со спущенными штанами.
Залетев в зал, где наши сидели перед включенным телевизором и смотрели какую-то новостную передачу, я встретился взглядом с Мехлисом и приподнял автомат. Коротко кивнув, он сделал звук погромче и, поднимаясь из кресла, подхватил свое оружие и небольшую спортивную сумку, в которую мы переложили наши бумаги. А через минуту наша группа сайгаками неслась по небольшому саду к забору с другой стороны дома. Все-таки Лев Захарович молодец! Как только стало понятно, что у наших какие-то сложности с открытием перехода, он сразу организовал наблюдение за прибывающими на территорию. К сожалению, весь периметр контролировать мы не могли, да и от местных ребят таиться приходилось, но даже такое урезанное наблюдение дало свои результаты. Обидно только, что местные, видимо, решили нас взять, я уж как-то даже зауважал президента, а оказалось…
До забора оставалось всего несколько шагов, как позади, в районе ворот, вдруг послышались автоматные очереди и пара гранатных взрывов. Я аж с шага сбился и чуть кубарем не полетел, заворачивая голову назад. А справа, метрах в пяти от нас, сквозь кусты проломился один из мужиков охраны, который, что-то неразборчиво крича в рацию, бросил взгляд в нашу сторону, махнул нам в сторону забора, а сам кинулся к дому, скрывшись за кустами, из-за которых тут же раздался хлопок выстрела из подствольного гранатомета и злые, короткие очереди его «калаша». Вот тут мне стало стыдно. Даже СТЫДНО! Я про них подумал очень хреново, а они… В реальность меня вернули маты Мехлиса, который, уже сидя на заборе, цветисто высказался «о спящих красавицах».
Мы уже неслись по узкой дорожке между высоких кирпичных заборов, приближаясь к повороту, за которым начинается окраина леса, когда с забора, от которого мы отдалились уже метров на семьдесят, шарахнула длинная автоматная очередь. Пули защелкали по старому асфальту, выбивая из него камни, а бежавший передо мной Шамрай вскрикнул и кубарем покатился по дорожке, разбив в кровь лицо. Мы ответили из четырех стволов, ни в кого не попали, но и из-за забора никто не появился. Пока я с Никольским контролировали забор, Мехлис и Мамонтов осмотрели побледневшего Шамрая, который глухо стонал и матерился сквозь зубы. Как я понял из разговора, дело было плохо – пули попали в левую голень, перебив кость. Еще через минуту мы, уже вчетвером, бежали к лесу, оставив на дорожке парня, с которым я так толком и не сошелся…
– Вы что там, совсем охренели? Вы представляете, ЧЕМ это может обернуться? – президент говорил тихим, спокойным голосом, но от этого Бортникову становилось только хуже. Тем более что на душе было и без того паршиво. Разом потерять пятнадцать подготовленных верных офицеров! – Как это произошло?
– Группа хорошо подготовленных бойцов неизвестной ведомственной принадлежности час назад совершила нападение на объект 21. Охрана объекта уничтожена, обнаружены трупы пяти нападающих. Тел «гостей», как и доказательств вступления их в бой, на объекте не обнаружено. В направлении лесного массива, в восьмидесяти метрах от территории объекта, найдены фрагменты тел трех человек. Одно тело опознано как принадлежащее одному из «гостей», известному нам как Шамрай. Неподалеку от тел значительное количество гильз, соответствующих используемым нашими «гостями».
– Александр Васильевич, поднимай всех, кого только можно, но найди «гостей»! Живыми найди! И разберись, кто…
Сигнал спикерфона заставил Путина прерваться. Раздраженно нажав кнопку, он спросил:
– Что у вас?!
– Владимир Владимирович! Из Белоруссии сообщили, что Дмитрий Анатольевич закончил переговоры и что десять минут назад борт премьера покинул воздушное пространство Республики Беларусь в направлении Польши…
Отпустив кнопку, Путин поднял ошарашенный взгляд на директор ФСБ, который не менее обалдел от услышанного. Молча поднявшись из-за стола, Путин отошел к окну, невидящим взглядом уставившись куда-то выше Кремлевских стен. Через несколько минут он повернулся к растерянному Бортникову и собрался что-то сказать, как распахнулась дверь, и в кабинет влетел побледневший офицер, который только что разговаривал по спикерфону.
– Владимир Владимирович! Только что на подлете к Джерси-Сити сбит вертолет президента США…
«Ч е Г е в а р а» – очень неплохой клуб в центре Красноярска.
2-е бюро Министерства государственной безопасности КНР, зарубежные операции.
«П я т а к и» – район, где на месте заводских бараков построены «хрущевки».
«З л о б и н с к и е» – район нынешней станции Злобино, где была казачья станица, а потом село – Злобино.
«В а в и л о в с к и е» – молодежь с улицы имени академика Вавилова.
«П я т а к и», «злобинцы» и «вавиловцы» враждовали между собой, но объединялись при столкновениях с группами с Левого берега Красноярска – «л е в о б е р е ж н ы м и».
«С и б т я п л я п» – шутливое название завода «Сибтяжмаш», к настоящему времени уничтоженного «успешными менеджерами», по этому поводу ведутся уголовные дела.
«Г о р я ч к а» – бассейны с теплой водой, после очистки используемой в литейном производстве на «Сибтяжмаше», располагались на территории завода, куда пацанва с удовольствием лазила. Купались даже поздней осенью и ловили сачками гуппи, которых было очень много в одном из бассейнов, и несли домой в баночках и пакетах.
Бог из машины, а по-простому – рояль в кустах.
