— Жарко… Я, как увидела ракеты, медикаменты, пакеты в сумку — и до техшколы ВСО, она у нас рядом. Товарищ майор — обратилась она к закончившему разговор Ковальчуку, — разрешите следовать на объект для оказания помощи? У меня есть противогаз.
— Следовать на объект не разрешаю. — сухо ответил Ковальчук. — На данный момент на объекте обнаружен весь личный состав подразделения… к сожалению, без признаков жизни. Легкораненым солдатам из оцепления оказана первая помощь, и они уже эвакуированы вертолетом.
— Как… все?.. — Зина как — то растерянно посмотрела на него.
— Да. Плюс водитель и трое ученых, которых он вез для опроса на машине, которой они и воспользовались.
Зина медленно повернулась к Виктору.
— Послушайте… — как-то глухо начала она — послушайте, да скажите же вы им наконец! Скажите!
— Эксперт Нелинова! — резко попытался оборвать ее Ковальчук.
— Как вы можете! — крикнула Зина, глядя в глаза Виктору. — Они же из-за вас погибли! Из-за вас! Чтобы вы жили! Что вы ждете, скажите!
— Прекратите немедленно! — закричал Ковальчук. — Вы нарушаете! Немедленно удалитесь за оцепление! С вами будет разговор позже!
— Есть удалиться за оцепление… А вы, вы — она крикнула Виктору, уже заведя мотоцикл и садясь на него — никогда больше ко мне не подходите и не говорите со мной! Никогда! Никогда!
Зина газанула так, что мотоцикл стал на дыбы; на одном колесе она вырвала свою стальную машину из придорожного сугроба и через мгновение исчезла за поворотом.
— Под Харбином была у нас в войсковой разведке такая, — задумчиво произнес Сумков. — Маша Трофимова. Черт, а не баба. Ранило ее потом и на гражданку комиссовали.
Крокодилистый бронетранспортер завелся, и они вернулись в машину. Ковальчук задернул занавески на боковых окнах, на заднем стекле, и еще одну — перед стеклом, которое могло подыматься передним рядом сидений. Само стекло Ковальчук поднимать пока не стал.
— Пока вас повезут в энскую часть. Это — он кивнул на занавески — не для того, чтобы вы не видели, куда вас везут, а для того, чтобы вас не видели. Будем ждать решения.
— Николай Александрович, — Виктор решил идти напрямую, — может, действительно мне пора уже знать, что я должен сообщить? А то только друг друга путаем, а время идет.
— Вы же видели, что Нелинова была не в себе? И вообще она будет отстранена от исполнения обязанностей за нарушения режима секретности и дисциплинарные проступки.
— Ну, тогда меня тоже надо отстранять. Это она из-за меня сюда бросилась.
— Это поняли.
— Прошу также учесть, что в моей реальности Зинаида Нелинова была партизанской разведчицей и пала смертью храбрых в 1942 году.
— Действительно так?.. — Ковальчук минуту промолчал. — Я в сорок втором еще пацаном в школу бегал. И жили мы на Урале, там новый завод начинали строить… Ладно. Будет учтено.
— Так все-таки, что вы все от меня хотели? Я ведь не Буратино. Вы сами вначале спросили меня о каком-то заявлении.
Ответа не последовало. Гудел мотор, машина неспешно покачивалась на ухабах невидимой лесной дороги.
— Теперь-то мы чего ждем? Те, от кого вы меня охраняете, надо полагать, меня уже вычислили. Сегодня прислали двух монстров, а завтра сюда прилетят ядерные ракеты…
— Завтра?! — Ковальчук выпалил это так, что водитель даже машинально слегка тормознул.
— Ну, не завтра, послезавтра, через неделю… Это я как пример говорю.
— Да… — заметил майор, вытирая разом вспотевший лоб и поднимая стекло перегородки салона. — Действительно, придется вам все рассказать, а то хорошо, если только до инфаркта окружающих доведете, а то и таких дров наломать можно…
8. Великая Отечественная термоядерная.
— Как вы уже знаете, — начал свой рассказ Ковальчук, — в нашей реальности план "Брбаросса" не был приведен в исполнение, и война не началась 22 июня 1941 года. Случилось что-то необычайно серьезное, что заставило Гитлера полностью — полностью! пересмотреть все свои планы, и ломать тут инерцию, которая сложилась к тому времени во всех слоях общества и которая толкала его к походу на восток. Точных причин такого шага до сих пор установить не удалось, известно лишь, что поступку фюрера предшествовала его встреча с Гиммлером и несколькими высшими чинами гестапо, детали которой до сих пор содержатся в глубокой тайне. В дальнейшем политика Гитлера имела даже отдельные черты той, которой следует ваша объединенная Германия, например, строительство нефте- и газопроводов из России в Европу. Официально поворот этой политике к новому витку конфронтации с СССР объясняется захватом рейхом ближневосточных нефтяных месторождений. Однако есть сведения о существовании некоей тайной директивы "Атилла". Это не тот план "Атилла" по захвату южной Франции, который Гитлер то отменял в связи с "Барбароссой", то возвращался к нему. Смысл нынешней директивы состоит в том, чтобы подвести все четыре великие державы к ядерной войне, в ходе которой будет уничтожена нынешняя цивилизация на всем земном шаре и, в значительной мере, взаимно истреблено человечество, а оставшиеся в живых должны будут вымереть или одичать.
— Странно, — заметил Виктор. — Какая же польза фюреру от войны, в которой никто не выиграет?
— Гитлер рассчитывает сохранить в подземных городах так называемую новую арийскую цивилизацию, которая, по мере того, как поверхность Земли будет очищаться от радиоактивного заражения, начнет новое завоевание планеты с помощью современной техники. Директивой предусмотрено, что Земля будет заселена расой высших людей численностью примерно в миллиард, которая не будет нуждаться в рабочей силе представителей других рас — всю работу, недостойную уберменшей, должны будут выполнять машины. Строительство подземных городов ведется под пропагандистским предлогом защиты от "русско-еврейской угрозы", а нынешней милитаристской элите преподается, во-первых, как средство держать нации рейха в повиновении и единстве, а, во-вторых, как средство избежать безработицы и перепроизводства. Господствующие слои вполне устраивает мысль, что речь идет только об имитации подготовке к войне с целью гонки вооружений, ну и, в какой-то мере, в надежде измотать в этой гонке соперников экономически. Надо также учесть, что если к началу сороковых фюрер имел лишь ограниченную власть над военно-промышленными кругами, то за прошедшие почти два десятилетия бюрократия в рейхе укрепилась настолько, что роль частного капитала в экономике и политике стала практически символической. Так что останавливать вождя сегодня практически некому. Когда на директиве "Атилла" будет поставлена дата, никто не знает, в том числе этого пока для себя не знает и сам Гитлер.
