Всё-таки, царь. Не вождь пиратов. Победитель этих... персов. Которые завоевали Священную Землю. Благие Нетеру, ведь это значит, что пророчество истинно...
Пауза затягивалась. Аристомен чувствовал себя неуютно под тяжёлым взглядом Анхнасира, которым тот сверлил разведчику затылок. Ранефер сидел в задумчивости, поглаживая подбородок.
"Сказать ему про Тисури? Почему, собственно, нет? Это знание, вручённое ему, Священной Земле не повредит".
-- Ты знаешь, что Тисури сейчас находится под властью и защитой Двойной короны?
-- Нет, -- ответил Аристомен.
Он действительно этого не знал. Хоть и цепка память лазутчика, но разве в силах человеческих запомнить все, что когда-либо видел, слышал или читал? В Фивах, поражённый величием древних, он обращал внимание лишь на самые значительные события прошлого, сохранённые для потомков в виде барельефов и фресок.
-- Тисури захвачен войском Александра, -- сказал Ранефер.
-- Откуда ты знаешь? -- вырвалось у лазутчика.
-- Это не важно. Имеет значение другое: наше кровопролитное столкновение можно было бы счесть недоразумением, и предать забвению, хотя в нём погибли многие доблестные воины. Лучшие воины. Слишком много. С обеих сторон. Но теперь, когда в его руках Тисури... Думаю, скоро Александр поймёт, что произошло. Как он будет действовать?
Аристомен покачал головой.
-- Я не знаю.
-- Случалось ли прежде, чтобы ему приходилось отступать, отказываться от своих планов?
-- Нет, -- медленно ответил лазутчик, -- никогда.
-- Он не переживал неудач? Не спотыкался о препятствие, которое не удавалось преодолеть сходу?
-- Такое случалось. Но лишь подстёгивало его азарт. Он никогда не отступал. Там, в нашем времени, осада Тира затягивалась. Защитники оборонялись отважно и успешно. Я знаю, некоторые полководцы советовали царю снять осаду. Такие разговоры велись даже среди простых воинов. Но Александр продолжал состязание с противником в военном искусстве и хитростях.
Вот оно что. Азарт. Он азартен. Не отступает, даже если враг сильнее. И, в конце концов, превозмогает его. Его не удалось разгромить на Пепельной Пустоши. Царь вырвался, сохранив много отборных воинов. Слова пленного свидетельствуют о его честолюбии. Значит, он запомнит эту оплеуху, которую получил от Ранефера. Он уже огрызнулся, вырвав изрядный кусок мяса из ноги, на которую опирается Величайший. Погибли лучшие Хранители...
В руках Александра Тисури, его войско числом превосходит силы Менхеперра. Они сражаются иначе. Во многом уступают воинствам Та-Кем, но имеют и немало сильных сторон. Это не митанни и не хатти. Одолеть тех -- большая честь и доблесть, а эти акайвашта много сильнее. Имей они доспехи не хуже, чем у воинов Та-Кем, пожалуй, сейчас бы не Ранефер допрашивал пленных и подсчитывал трофеи...
Ипи встал, обошёл кругом Аристомена, внимательно оглядев его со всех сторон. Крепко сбитый, загорелый, темноволосый. Борода аккуратно подстрижена. Многие пленные безбороды, а этот -- нет. Интересно, почему? Видно, что образован, знает языки, наблюдателен. Судя по всему, обладает хорошей памятью. Попался возле разгромленного обоза, но обликом не похож на защищавших его воинов. И явно не слуга. Одолел Аннуи в поединке. Возможно, та-неху расслабился, уверившись в победе. Тем не менее, бойцом он был, не из последних. О чём все это говорит? О многом.
-- Из твоих слов я делаю вывод, что самолюбие царя уязвлено и на мир он вряд ли согласится. А что ты сам об этом думаешь?
Аристомен не слишком замедлил с ответом.
-- Продолжать кровопролитие бессмысленно. Это безумие в нашем положении.
Ипи кивнул, ответ его удовлетворил. Некоторое время он молчал, разглядывая пленного. Потом откинул край полотна, расстеленного на столе (Аристомен только сейчас обратил на него внимание). Под тканью обнаружились два обломка эллинского меча-кописа.
-- Ваше железо не может устоять против наших мечей, -- сказал Ранефер.
-- Я успел это заметить, -- спокойно ответил лазутчик.
-- Но клинок вашего военачальника, которого мы с честью предали огню, уважая ваши обычаи, смог сотворить с хопешем одного из наших воинов то же самое, -- Верховный Хранитель указал рукой на обломки и посмотрел в глаза пленника.
Тот оставался невозмутим.
-- Металл, из которого откован тот меч, на первый взгляд, не отличим от железа. Но ваше железо -- непрочно.
Ранефер поднялся из-за стола и прошёл в глубину палатки за занавеску. Задержался там недолго, вернулся, неся в руках свой длинный и прямой церемониальный меч-селкит в узорчатых ножнах. Обнажил клинок и положил на стол перед Аристоменом. Анхнасир на всякий случай подобрался, как охотящийся кот.
-- Это тоже железо. Но иное. Оно пришло с Незыблемых Звёзд. Не оттуда ли родом клинок вашего военачальника?
Аристомен шагнул вперёд, привлечённый хорошо различимой надписью, вытравленной на селките.
-- Я не знаю.
Лазутчик протянул было руку к мечу, но прикоснуться без дозволения не решился.
-- Что здесь написано?
-- Ты утверждал, что умеешь читать наши письмена. Возьми и прочти.
Черен удобно лёг в руку. Аристомен провёл ладонью по полированной поверхности клинка, попробовал пальцем остриё. Зашептал еле слышно, складывая символы в слова:
-- Ренуи селкит хаси ур нехети лебани,
Седи ниут хазетиу ур хак менфитуи,
Рен селкит небут-нетеру дет анхи
Себек-сенеб хати анх неб, хат тути...
Аристомен читал вслух, все громче, как завороженный. Ипи слушал его отрешённо, прикрыв глаза, еле заметно улыбаясь.
"Имя твоё: поющий в кедровых рощах,
Сокрушающий стены и несметные орды врагов.
Истина -- Имя твоё, исполненный мощью,
Синее золото и Серебро Богов.
Ты -- боевая ладья над Зелёным морем,
Неугасимый огонь городам врагов..."
Аристомен замолчал, не дочитав до конца, поднял глаза на Хранителя.
-- Ты хочешь знать, достойнейший Ранефер, секрет металла, удивившего тебя?
-- Ты, я смотрю, догадлив, -- усмехнулся Ипи, -- да, я хочу это знать.
-- Я не кузнец и не смогу тебе его открыть, -- спокойно ответил лазутчик, -- даже, если ты станешь пытать меня.
Ипи усмехнулся, сверля взглядом пленного. Тот не прятал глаз, лицо его оставалось спокойным.
-- Я не слишком рассчитывал на то, что ты выдашь мне эту тайну. Однако, скажи, как много таких мечей у воинов Александра? Только ли высокородные владеют ими?
-- Не только. Всякий, у кого достанет средств, может купить такой клинок. Он недёшев, но стоит своих денег. Хорошие клинки куют в Лакедемоне. Ещё лучше (и дороже) -- в Лидии.
Ипи слушал, не перебивая, хотя названия мест, упоминаемые Аристоменом, ничего не говорили ему. Лазутчик продолжал:
-- Металл, из которого куют эти мечи, называется "халиб"[114].
-- Халиб? -- переспросил Ранефер, -- это как-то связано с городом Халеп в Яхмаде?
-- Нет. Металл зовут так по имени племени халибов, славящихся своими кузнецами.
-- Где обитает сей народ?
-- На южном берегу Понта. В Пафлагонии и Каппадокии. Дешевле всего халибский меч можно купить в Синопе, эллинском городе, стоящем в землях этих искусных кузнецов и суровых воинов.
Названия перечисленных стран Ранеферу ни о чём не говорили.
"Надо будет потом показать ему карту".
-- Полагаю, кузнецы этого племени не слишком охотно делятся мастерством с чужаками?
-- Да.
-- Значит, кузнецам Александра, если таковые есть в его войске, секрет не известен?
-- Я не знаю. Многие пытались его разгадать. Слышал, что кое-кто даже смог приблизиться к тайне и разбогател. Но лучшие клинки, всё равно, халибские. Лаконские и лидийские мечи хуже. А простые воины довольствуются обычными, железными.
Ранефер некоторое время обдумывал слова Аристомена. Наконец, принял решение.
-- Тебе вернут свободу. В некоторых пределах. Вернуться к Александру ты не сможешь, и за тобой будут приглядывать, но ты будешь содержаться не как пленник.
Ранефер взглянул на поверенного.
-- Анхнасир, выдели нашему гостю палатку. Пусть его накормят. Приставишь к нему двух Хранителей. Он волен перемещаться по лагерю. Пусть поправляют его речь, знакомят с нашими обычаями, если какие-то покажутся ему незнакомыми. Все же много воды утекло с тех пор, как он посещал Священную Землю.
Ипи усмехнулся и посмотрел на Аристомена.
-- Приставленные люди ответят на все твои вопросы, если они не коснутся дел военных, а так же тех, коими занимаются Хранители. Тебе выдадут письменные принадлежности, и ты запишешь все, что тебе известно о деяниях Менхеперра и потомков его. А потом, в Уасите, обучишь своему языку меня, Величайшего и царственную Соправительницу. Я положу тебе жалование -- сорок кайтов золота в неделю.
