— У нас в Доме очень хорошие целители. Тебе не откажут в помощи.
— Спасибо, но я предпочту сам разобраться с этой проблемой. Наш целитель достаточно компетентен. К тому же, приняв твое предложение, я невольно нанесу обиду Серой Золе, чего не хотелось бы.
— Ты с ними общаешься? Халти не говорил, что знаком с тобой, — нахмурилась Годива.
— Понятия не имею, кто такой Халти. Я переписываюсь с главой Дома.
— Мы вместе учимся, он на год младше. Значит, эн Хумбан-Риш тоже предлагал своих врачей…
— Не только он. В последнее время я стал очень популярен.
— Да потому что всем интересно на тебя посмотреть! Черная Вода совершенно напрасно ведет затворнический образ жизни, ни с кем не встречается, никуда не ходит. Что тебе стоит посетить хотя бы один приём?
— Меня останавливает забота о собственном душевном здоровье.
Годива ещё долго уговаривала меня куда-нибудь сходить, хотя бы к ним в гости. Я отнекивался, приводя в качестве аргументов шутливые и дебильные причины, вызывая невольные улыбки на губах девушки и её спутников. Цель Голденби очевидна — они желают ввести Черную Воду в свой круг, чтобы постепенно втянуть в политику и пользоваться нашими ресурсами для достижения своих целей. Их раздражает наше нежелание бежать в общей упряжке. Действуют медленно и мягко, шаг за шагом, начинают с обычного общения, с мелочей, незначительных услуг и подарков, привязывающих сотнями незримых нитей к дарителю. Владыка Калм поступает так же и хочет того же, только под своим руководством и в союзе с его Домом. В принципе, всех их можно понять, но их устремления противоречат нашим, поэтому я постараюсь игнорировать любые предложения, сколь бы привлекательными они не были.
Получится у меня? По плану через два-три года закончится перевооружение английского флота на современные образцы оружия, тогда же завершится реформа армии. Имперцы, судя по газетным сообщениям, наметили те же сроки для ввода в строй последней серии сверхдредноутов. Начнётся война. Священные Дома, привязанные к Министерству Чародейных Дел, не смогут избежать участия в ней, хотя бы косвенно и частично. Им станет не до втягивания упрямца Майрона в сферу своего контроля, у них появятся совершенно другие приоритеты. Предстоящая заваруха обещает длиться долго, примерно столько же, сколько в известной мне истории прошлого мира. Потом — период восстановления на десятилетия, перераспределение лакомых кусков и зализывание ран.
Короче говоря, нужно продержаться три года и ни во что не вляпаться. Дальше будет проще, от меня отстанут.
С Хреметом мы встретились поздно вечером, почти ночью. Пока закончили полезные, но (что стоило мне запасов терпения, красноязычия и немалой изворотливости) безрезультатные переговоры с милой девушкой — посланницей своего Дома, пока проводил их до выхода с Перекрестка, пока добрался до поместья прошло немало времени.
Призраку идея тестирования кандидатов понравилась, он быстро подобрал задачу и сейчас сидел, просматривал первые два ответа. Вернее, один ответ — неверный вариант, с презрением отброшенный, валялся на полу. При моём появлении старик оторвался от своего занятия и вперился тяжелым взглядом:
— Понравилась?
— Годива? — признаться, своим вопросом он несколько выбил меня из колеи. — Ну, она хорошая девушка. Умная, хитрая. Жаль только, слишком хитрая и предана интересам своего Дома.
Держащая посох рука призрака чуть шевельнулась и я, наученный горьким опытом, разорвал дистанцию, отшагнув назад.
— Раз уж ты упорно отказываешься заключать брак с Мередит, — принялся объяснять очевидные для него истины владыка, — первой госпожой Дома должна стать девушка достойного происхождения. В наложницы можешь брать, кого захочешь, но женами становятся только дочери Священных Домов. Чем раньше начнёшь искать, тем лучше. Обсуждения условий брака иногда длятся десятилетиями, заключаемые союзы длятся века.
Золотые Пчелы, пусть и не являются полноценным Священным Домом, выглядят перспективно. То, что девочка умна и заботится о своих, её достоинства. Если она здорова и способна выносить сильных детей, то чего ещё надо требовать от будущей супруги?
— Она должна ставить благо мужа и детей выше приказов родителей?
— Ты прав, — с неохотой согласился призрак. — Много благородных родов пострадали из-за этого. Мы тоже не избегли неприятностей — мне пришлось казнить жену младшего сына и ввязаться в ненужную войну.
— Через пару месяцев Синклер признает меня выздоровевшим, и я начну посещать другие Дома. Уверен, мне представят девушек подходящего возраста, тогда и будет, что обсуждать, — предложил я не пороть горячку. Перспектива женитьбы малость пугала и вызывала чувство бегущего по спине холодка. В то же время я понимал, что избежать её не получится. Говорить о неминуемой потере свободы не хотелось, и я сменил тему: — Кстати, по поводу Синклера. Следует показать ему парочку подходящих книг из малой библиотеки. Я собираюсь предложить целителю вассалитет, было бы неплохо подтолкнуть его мысли в правильном направлении.
— Я поговорю с ларом, — не считая нужным попрощаться, Хремет вернулся к прерванному занятию.
Библиотека разделена на три, вернее, три с половиной части. Большую, открытую для любого, получившего разрешение; малую, куда допускаются совершеннолетние члены рода и вассалы; закрытую, предназначенную для старших членов Дома. В последнюю женщинам хода нет, если только они не отказываются от замужества или их мужья становятся примаками. Ещё есть небольшое собрание по-настоящему мощных ритуалов и сведений, доступ к которому имеют глава, его наследник и некоторые старейшины.
Синклер пока считается гостем поместья, а я неполноправен, поэтому вынести книжку из малой части не могу. Пришлось просить Хремета, каким-то образом умудряющимся договориться с хранителем библиотеки. Целителя надо простимулировать, потому что принятие вассалитета — процесс сложный, идущий одновременно с образованием новой ветви рода Синклеров и принесением обоюдных клятв. У людей вдобавок торжествует бюрократия, заполняются тонны бумаг, которые регистрируются в различных учреждениях.
Пока шел к себе, мысли вернулись к женитьбе. Даже не столько к женитьбе, сколько к моему отношению к ней, сложившемуся пониманию своего места в жизни и удачно завершившейся истории с наложенным предками проклятьем. Похоже, я наконец-то определился, кем являюсь сейчас и кем стану в будущем, каков мой долг, привилегии и обязанности.
Чем старше я становлюсь, чем сильнее врастаю в роль наследника Священного Дома, тем равнодушнее отношусь к делам смертных. Не понимаю, хорошо это или плохо, сейчас просто констатирую факт. Во мне ничего не всколыхнула просьба Камминга, офицера, защищающего страну, в которой я, в общем-то, живу. Оставила равнодушной история подростков, рассказанная Беатрис. Не трогает знание что Перекресток, находящийся под покровительством Черной Воды, служит перевалочной базой для потоков наркоты, оружия, запрещенной литературы и ингредиентов.
Люди есть люди. Они творят зло. Всегда.
У меня нет права бороться с ним.
Да, есть определённые моральные нормы, которые я не хочу нарушать. Но стал бы я, скажем, мешать той же торговле наркотой, если бы мог? Сомневаюсь. Во всяком случае, пока она не затронула бы меня лично. Наверное, это неправильно, потому что грязь надо чистить, и не важно, какого она происхождения. Но в меня вбито сотнями наставлений, десятками исторических примеров, рассказами из опыта наставников — Священные Дома не должны вмешиваться. Люди должны сами совершать ошибки и учиться на них. Познавать добро, зло, искать справедливость. А я теперь не человек.
Понимание пришло недавно, постепенно сложившись из мелочей. Из безуспешно пытающегося сбыть залежалый товар торговца, чья аура истекает ложью и жаждой обмана. Из удивленного портного, видящего два оттенка цвета там, где я различаю двадцать. Из неуклюжих действий волшебников, использующих инструменты для создания простейших заклинаний. Из способности без напряжения приседать с собственным весом на плечах и часами бегать со скоростью призовой лошади.
