Внутри броха стоял сильный запах гари; здесь банда мародеров перековывала и чинила оружие. Свет из узких окон освещал мрачные стены; листва заменяла отсутствующую крышу. Но я ясно рассмотрел уголок, выделенный для Гуивеннет; здесь, быть может, висел ее плащ, на полу еще оставалась гнилая солома, на которой она спала. На грубых камнях этого варварского места я нашел две длинные блестящие волосинки; я отцепил их и замотал вокруг пальца. И в полутьме долго глядел на них, борясь с внезапной болью, пронзившей мою грудь.
— Ты только посмотри! — внезапно сказал Китон, и я подошел к низкому входу в брох. Переступив через переплетение шиповника и колючих лоз, я увидел, что он расчистил от растений притолоку, обнажив резьбу.
Оказалось, что там вырезана панорамная сцена: лес и огонь. С каждой стороны притолоки были изображены деревья, растущие из одного змееобразного корня, извивавшегося по камням. С корня свисали восемь безглазых человеческих голов. Деревья толпились вокруг центрального огня. Посреди огня стоял обнаженный человек; его тело уже стерлось, но лицо сохранилось. Из бедер торчал непропорционально огромный фаллос, а руки он поднял над головой, сжимая в них щит и меч.
— Геракл, — рискнул предположить Китон. — Как великан в Серн Аббасе. Ну, ты знаешь, фигура на склоне холма.
Хорошая догадка, не хуже любой другой.
Поначалу я считал, что брох был построен тысячи лет назад, и лес постепенно поглотил его, как и Оак Лодж. Но потом вспомнил, что мы зашли очень далеко в этот странный ландшафт, до опушки леса очень много миль, намного больше, чем физически возможно; как могли руки людей построить брох? Конечно оставалась возможность, что лес, распространяясь, вызвал искажение времени…
Но тут заговорил Китон, и я понял, что он прав: — Все это здание — мифаго. И, тем не менее, для меня эти слова ничего не значат…
Заброшенный брох. Разрушенная каменная башня, запечатлевшаяся в сознание человека, жившего под соломенной крышей в жалкой хижине с плетеными стенами, обмазанными грязью. Единственное возможное объяснение.
И, действительно, брох отмечал границу странного призрачного ландшафта из легендарных заброшенных строений.
Лес остался тем же, но, идя по звериным тропам и переваливая через гребни невысоких холмов, мы часто видели стены и сады таких же заброшенных и разрушенных зданий. Мы увидели и затейливый остроконечный дом, с пустыми окнами и провалившейся крышей. Судя по изысканному дизайну, он относился к времени Тюдоров; его стены покрывал зеленый мох, перекрытия сгнили и обрушились. В саду стояли статуи, похожие на белые мраморные призраки; они глядели на нас лицами, обвитыми плющом и дикими розами, тянули к нам руки и показывали на нас пальцами.
В одном месте лес слегка изменился, стал темнее и глуше. Появились сосны; они сменили лиственные деревья, и полностью покрыли склоны холмов.
Воздух стал другим, наполнился острым запахом смолы. Мы подошли к высокому деревянному дому с блестящей черепичной крышей и закрытыми ставнями окнами. Огромный волк лежал на поляне перед дверью: пустой сад, никакой травы, только сосновая хвоя, сухая как кость. Волк учуял нас, вскочил на ноги, поднял морду к небу и оглушительно, по-охотничьи, завыл.
Мы быстро вернулись сосновый лес и пошли обратно, в лиственный, подальше от старой германской стоянки.
Иногда листва редела и подлесок становился настолько плотным, что двигаться через него становилось невозможно; в таких случаях приходилось обходить непроницаемый кустарник, стараясь не потерять нужного направления.
В чаще мы нередко видели гниющую солому и плетеные обмазанные стены; иногда из остатков торчали тяжелые столбы или каменные столбы, принадлежавшие непонятной культуре. Мы глядели на хорошо спрятанные поляны и видели под травяным покрывалом остатки костров, кости оленей и овец, целые стоянки в темном лесу, к тому же используемые, судя по острому запаху золы.
Только к концу дня мы вынырнули из леса и увидели самую потрясающую и запоминающуюся из этих мифаго. Уже издали, через поредевший лес, мы увидели высокие башни и зубчатые стены из темного задумчивого камня.
Да, это был замок из самых диких фантазий эльфов, мрачная огромная крепость времен крестоносцев, когда рыцари казались скорее романтичными, чем жестокими. Двенадцатое столетие или, возможно, одиннадцатое. Какая разница. Эта крепость — мифаго крепости — происходила из времен после разграбления великих Замков, когда многие из них были разрушены и некоторые затерялись в самых далеких лесах Европы. Земля вокруг замка была покрыта густой травой и на ней паслось небольшое стадо костлявых серых овец. Когда мы вышли из леса и пошли к стоячей воде рва, животные разбежались со злым блеянием.
Солнце стояло низко. Мы вошли в тень огромных стен и начали медленно обходить замок, стараясь держаться подальше от предательского склона, ограждавшего ров. Когда-то из высоких узких окон лучники стреляли по осаждавшей крепость армии. Вспомнив об этом, мы вернулись обратно в кусты. Впрочем, мы уже увидели достаточно: не было ни малейшего знака присутствия человека внутри и наружи форта.
Остановившись, мы посмотрели на самую высокую из смотровых башен. Заточенные в них девушки из легенд, вроде Рапунцель, бросали вниз свои золотые волосы, образуя веревку, по которой поднимались галантные рыцари.
— Очень больно, никаких сомнений, — заметил Китон. Мы засмеялись и пошли дальше, на солнце. Очень скоро мы вышли к воротам. Подъемный мост был поднят, хотя он выглядел гнилым и ненадежным.
Китон хотел заглянуть внутрь, но меня терзали смутные опасения. А потом я увидел веревки, свисавшие с двух зубцов стены. И Китон, одновременно, увидел остатки костра на берегу, очевидно служившим пастбищем для овец. Мы оглянулись: на траве отчетливо выделялись следы копыт.
Кристиан, конечно. Значит мы идем за ним. Он опередил нас и забрался по стенам в замок, чтобы ограбить его.
Или?
В рву, лицом вниз, плавал человек, точнее обнаженный труп человека. Не сразу, но я узнал его. Темные волосы и бледные ягодицы, вымазанные зеленоватым илом. Тонкая красная полоска на спине, похожая на бледно-розовую водоросль — рана, пославшая ястреба навстречу его судьбе.
Я едва успел подавить дрожь испуга, овладевшую мной при виде мертвеца, когда услышал движение за подъемным мостом.
— Лошадь, — сказал Китон. Я тоже услышал ржание и кивнул.
— Предлагаю стратегическое отступление, — сказал я.
Но Китон колебался, глядя на деревянные ворота.
