— И какие же результаты это дает?
— Можно получить удельный импульс до трех тысяч метров в секунду. Ракеты на таких топливах могут иметь дальность порядка сотен километров. А в перспективе и тысяч километров.
— А больше ничего не можете вспомнить по этим топливам?
— Так я же сам ими не занимался. Могу только добавить, что компонентов может быть до дюжины, и… вот еще важно, двигатель изготавливался заливкой, и при этом сразу формируется внутренний канал горения. При этом корпус двигателя дополнительно защищен от горячих газов слоев топлива.
— Вот это существенно. Значит, есть возможность создать двигатель со временем работы в десятки секунд. Химиков надо собирать, пусть копают в этом направлении.
— И металлургов — искать материалы и покрытия для сопловых блоков…
"Ладно, теперь у нас есть двенадцать лет форы по сравнению с американцами", думал Виктор. "Времени на поиски достаточно"
— …Теперь переходим к ракетам с ЖРД. Идей было много, но из-за ограниченности ресурсов немного распылились. Например, самолет с ЖРД в ближайшие 15–20 лет не будет иметь практического значения…
— Но позвольте, — перебил Глушко, — мы уже в ближайшее время можем получить самолет со скоростью тысяча километров в час! Полторы тысячи! В то время как двигатели фирмы БМВ развивают тягу втрое меньшую. Мы делаем большую ошибку, пренебрегая идеей ракетоплана! Ну скажи хоть ты ему! — обратился он к Королеву.
— Подожди, — ответил тот, — пусть человек доскажет. Нас пока тут слова никто не лишал.
— Вот вечно ты так. Идешь на компромиссы с ретроградством и невежеством. Оттого и загремели из-за твоего соглашательства.
— Слушай, знаешь что… — Королев начал багроветь.
— Стоп! — гаркнул Виктор. — То, что я скажу, вас помирит. Сосредотачиваться сейчас надо на перспективных целях. Баллистическая ракета средней и большой дальности, способная нести ядерный заряд в любую точку планеты. Политическое оружие, которое предотвратит большие войны. Если его не создать, это оружие появится к середине сороковых у Германии или США, И тогда гибель Помпеи покажется детским фейерверком. Поэтому предлагаю прекратить все ссоры. На карту поставлена не какое-то правительство, возможна гибель всего человечества. Александр Семенович! Покажите вы им мобильник!
— Подождите… — Королев выглядел растерянным, — вы что, из будущего? Это там катастрофа?
— Я был в вероятном будущем. Которое можно изменить. Это от вас зависит, будет катастрофа или не будет. Будет ли вообще человек, как биологический вид, или останутся тараканы, которые устойчивы к радиации. В Сибири, кстати, тоже не укрыться. Будет ядерная зима и ледниковый период.
— А если мы не справимся, — Лангемак нервно разминал руки, — нас казнят?
— А если не справитесь, погибнем вместе. Погибнут близкие, знакомые. Должны же мы попытаться что-то сделать?
— Да… Вы правы.
— Вы что-нибудь знаете о ракетах будущего?
— Немного удалось.
— Ну я же говорю — не надо перебивать. Может, по двигателям что присоветует.
— Да я что… Кто же знал-то… Всем подряд доказываешь — никто не слышит…
— Ладно, ладно…
— Ну. значит… — Виктор начал речь с этих слов-паразитов "ну, значит", чтобы как-то снова уложить в памяти то, что от собирался сейчас говорить, — как вы считаете, что главное в ракетостроении?
— Странный вопрос. Двигатель, конечно.
— Уточню. Материалы двигателя, теория, технологии.
— Многое. Корпус, система управления, топливо…
— В общем верно, все это так… и не так. Главное в ракетостроении, это — качество. В современной индустриальной системе каждый рабочий, каждый инженер приучен к тому, что есть некий допустимый предел ошибок, брака который безнаказанно можно допустить. Этот предел — небольшая величина. Но в таком сложном и критичном к дефектам изделии, как ракета, эти небольшие пределы в итоге дают вероятность общего отказа, близкого к единице. Тем более, что в создании и производстве ракеты будут заняты сотни заводов и КБ. Отсюда вывод, нужно изменить сознание работника, поставить его в такие условия, когда целью его работы станет не допустить брака вообще…
Виктор вкратце разъяснил основы Саратовской системы управления качеством 50-х годов, как достаточно простой и легко встраиваемой в вероятные рамки производственной бюрократии. Он заметил, что Королев слушает его необычайно внимательно.
— Вот! — воскликнул он, когда Виктор закончил, — вот то, что я все время говорил! Нас все время резало опытное производство. Не столько в конструкции дело, сколько в мелочах, которые лезут из каждой дырки. Кустарщина и малограмотность — вот ваши диверсанты. Здесь нужен не только новый станок — нужен новый рабочий, с сознанием ученого, с фанатической готовностью преодолевать себя. Тогда мы чего-то достигнем. А вы знаете, сколько пришлось всех убеждать использовать при планировании работ графики Гантта?
— Это сетевое планирование, что ли? Мощная штука, только надо дополнить методом анализа критического пути, лучше по методу ПЕРТ, там четыре длительности работы, оптимистичская, пессимистическая наболее вероятная и средневзвешенная, и метод критической цепочки, который учитывает наличие ресурсов…
…Автор безжалостно опускает дальнейшую часть беседы до обеда. В конце концов, сейчас это можно найти в учебниках. А вы думали, разговор пойдет о форме камеры сгорания? Ничего подобного. Чтобы строить ракеты, надо сперва создать новое производство, новых работников, новые методы управления. А иначе выйдет, как обычно у нас бывало, когда прекрасная идея так и оставалась на уровне опытного образца.
9. Лишь бы киношники не напутали.
— Неплохой у них рыбный суп. Что они такое, кроме укропа, добавляют?
Штабс-капитан аккуратно отложил кость на край тарелки. Кроме него и Виктора, за столиком сидели Королев и Глушко; Лангемак оказался за соседним, и ему девушка как раз подносила второе. Вчерашние каторжники ели, не торопясь; видимо, за эти дни их уже успели подкормить. Репродуктор на стене неторопливо пережевывал такты слоуфокса "Сильнее смерти".
— А эта вещь у Блантера, пожалуй, несколько однообразна, — продолжал Ступин, — даже если сравнить с балладами в честь Киевского похода. "Знамя императора по ветру шумит…"
"Знамя Щорса красное по ветру шумит" — отметил про себя Виктор. "Можно новые тексты писать. Интересно, а какой текст для нашего времени будет и про что?"
— А вот это, кстати, чья — "Расцветали яблони и груши…"
— Так это его же. Церковь чего-то придиралась насчет мелодии.
— Зря придиралась. Во всем мире ее будут считать русской. Кстати, и в Германии понравится.
— Неужели эти простенькие куплеты смогут быть знамениты на весь свет?
— Абсолютно. У меня на это чутье.
— Ну, если не шутите… Придется утрясти и согласовать.
Закончив обед, они вновь направились по коридору к кабинету. Штабс-капитан на мгновение задержал Виктора.
— Наши вчерашние знакомые интересуются, нет ли все же каких-то идей насчет ускорения работ по дизелю. Это не только пожароопасность, это вопрос топлива. Немцы в случае войны с Россией могут использовать синтетические бензины, с ними у них будет проще, чем с дизтопливом. У нас своя нефть, так что двигатели на соляре и газойле помогут сэкономить дефицитный бензин.
— Ну они же в общем-то сами знают. Производственная база для такого изделия слаба, нужно новое оборудование, по сути дела — новая технологическая линия. С концентраторами напряжений у вас сами разобрались. Хотя это, в общем, достаточно элементарная вещь, для учебников сопромата…
— Подозреваете вредительство?
— Подозреваю результат чморения конструкторов в национальном масштабе, в том числе и морального. Человек должен верить в свои силы, видеть перед собой положительные примеры великих инженеров и изобретателей. А когда ему внушают, что все лучшее создано за бугром, а у нас умеют только копировать, что он создаст? Стрельба со сбитым прицелом…
— Ну, а что-нибудь для поправки прицела присоветуете? Что-нибудь из исторического опыта на полвека вперед?
— Ну, насчет тех же концентраторов… Изучать картину напряжений в деталях на моделях из оргстекла в поляризованном свете.
— Оргстекло?
— Ну да… акрил… такой полимер прозрачный…
— А, плексиглас? Который на стекла для самолетов идет?
— Точно.
— Как закончим с ракетчиками, задержитесь, надиктуете, что знаете?
— Конечно. Не вопрос.
— Еще такая вещь: Королев Сергей Павлович, на Ваш взгляд, насколько предан России?
— Ну, то, что он не шпион и не вредитель…
— Это понятно. Насколько он способен сохранять верность отечеству, если у него будет возможность остаться за рубежом?
