Маэстро Гио продолжал зло улыбаться. Считает, что победил и перехитрил нас. Смотрел через решётку с таким видом, будто это мы были в камере, а не он.
Да, ситуация для меня сложная, я не могу бросить Лизу, не могу подвести Петра Волконского. Но и не могу идти на поводу у маэстро. Я буду продолжать играть по своим правилам.
Да, правила воинского искусства, которым я следовал всю жизнь, иногда требуют пожертвовать сливой, чтобы спасти персик. Но не в этом случае. Я найду другой способ.
— Вот же гадина, — очень тихо шепнул Дроздов. — И что мы будем с ним делать?
— Полагаю, вам придётся меня выпустить. У вас осталось три часа, — маэстро посмотрел на часы, висящие в коридоре. — Но чем скорее вы меня выпустите, тем скорее мои люди узнают об этом. Значит, тем меньше будет риск, что девушка случайно пострадает. Так что… давайте-ка быстрее. А не то…
— Не ставь нам условия, — сказал я.
— Не знаешь, с кем связался, барон Шишков.
— Нет, — я помотал головой. — Это вы ещё не поняли, с кем связались.
Гио улыбнулся, но в ту же секунду отшатнулся, будто что-то увидел, а потом и вовсе упал на пол, пытаясь отползти в угол.
Перед ним возник волк, прямо внутри камеры. Огромный фантомный зверь тихо рычал. Маэстро попытался перекатиться и отбежать, но волк встал прямо над ним, скаля зубы. Глаза поблескивали красным оттенком. Одна мощная лапа наступила пленнику на грудь.
— Я бы вообще приказала тебя разорвать! — позади нас раздался женский голос, полный ненависти и злости. — Прямо сейчас!
Елена Наумова, одетое в чёрное платье и шляпу, подошла ближе к решётке и так схватилась за прутья, что пальцы побелели. Волк зарычал ещё громче. Из его фантомной пасти капала слюна, но она исчезала в воздухе.
— Всего один приказ, — сказала Елена. — За моего папу, которого вы обманули. Тиша разорвёт тебе глотку, как разорвал твоих фантомов! Сожрёт живьём!
Лежавший под волком маэстро смотрел вверх. От былой наглости не осталось ни следа, хотя и особо ужаса он не показывал.
— Я не боюсь смерти, — сказал он, но дрогнувший голос его немного подвёл. — Этим вы меня не запугаете. Никогда!
— Тебя может и нет, — я скрестил руки. — Хотя, если бы ты знал, как хорошо мне знакомо искусство китайской пытки, ты бы не был так уверен. А вот насчёт остальных твоих людей я хочу проверить, насколько они могут держать рот на замке. Сударыня, — я подал Елене руку. — Вы позволите? Ваш волк сегодня хорошо поработал. Но осталось ещё немного, что нужно сделать. А этому человеку сегодня уделено слишком много внимания.
Елена вцепилась мне в локоть. Волк оскалил пасть напоследок и исчез, будто растаял в воздухе. Вспотевший маэстро поднялся и сел на кушетку, на которой сидел. Больше он не ухмылялся, и вообще сидел, опустив голову.
— Полковник? — я посмотрел на Дроздова. — Я бы хотел попросить вас об одной вещи, если вы ещё не занялись ей.
— Я прямо сейчас займусь этим вопросом, — ответил он. — Вы же про Лизу?
— Да. Елена, будьте добры подождать нас, — я усадил её на уцелевший стул посреди разгромленной фантомами комнаты. — И знайте, мы вам очень благодарны за сегодняшнюю помощь.
— Я хотела, чтобы он умер, — она посмотрела на меня. В её левом глазу набухала слезинка. — Но их же так много. И если он умрёт, вдруг кто-то останется без наказания.
— Я вам обещаю, сударыня, — торжественно произнёс полковник. — Никто не уйдёт, не получив по заслугам!
Он расправил усы и отвёл меня в сторонку. Мы встали у проломленной стены. Что-то очень сильное пробило её насквозь. Мимо проходили сотрудники. Кто-то помогал разбирать завалы, у кого-то были свежие повязки, синяки и ссадины. Бой был тяжёлым, это без сомнений.
— Я прямо сейчас отправлю людей к графу Волконскому и в академию. И в ваш тренировочный зал, конечно. Подождём отчёта, но уже предлагаю действовать так, будто Елизавета действительно у них в плену или в иной опасности. Потому что время дорого.
— Да, это разумно, — я посмотрел на стену, где висел чудом уцелевший список самых разыскиваемых преступников империи. Среди них появился грубый портрет маэстро… и почему-то здесь был ещё мастер Свистящая Цепь, причём портрет очень точный. А он-то что такого натворил?
— И у меня есть ещё идея, — полковник осмотрелся по сторонам и начал шептать ещё тише. — Мы выпустим маэстро и проследим, куда он пойдёт и…
— Думаю, это исключено. Мы не можем его выпускать. Он сразу поймёт, что за ним следят, и будет путать агентов. Или его стащат у вас из-под носа с помощью какого-нибудь фантома. Мы всё ещё не знаем, сколько их осталось. И если не покончим с ними до полнолуния, всё повторится. Представьте, сколько фантомов уничтожено. Вдруг они все вернутся?
— Тут вы правы, — полковник начал шариться по карманам, потом оглянулся. — А где Кеша? Вы его не видели?
— Он остался во дворце, министр требовал отчёта, а вас Кеша беспокоить не хотел.
— Золотой человек. А я просто хотел немного освежить голову и выпить немного… сока. — Дроздов прислонился к стене, а потом что-то вспомнил. — А-а! Вспомнил! Смотрите, что у нас есть! Я пытался это просканировать, но не смог ничего увидеть или услышать. Даже жалко.
Он полез в карман мундира и вытащил оттуда красную ленту с серебристыми иероглифами.
— Наша переводчица с китайского в декрете, — сказал он. — Но вы же знаменитый китаист, барон. Что здесь написано?
— Уже виконт, — поправил его я.
— Мои поздравления, виконт, — полковник широко улыбнулся и передал мне трофей.
Я взял гладкую ленту в руки и расправил. Шёлковая, очень качественная, иероглифы выполнены идеально. Сделано мастером. Но один кусок оторван, это ещё после того боя, кусочек лежит где-то у меня. Никакой силы в ней я не ощущаю. Хотя с такими иероглифами она должна быть.
— Они немного устарели, так уже никто не пишет. Но моя похвала мастеру, это идеальная каллиграфия и очень сложная работа. Стоит больших денег. А написано следующее: «Чёрный свет — это лампа во
