важные родители? — с сомнением спросила она. — Отец в министерстве автодорог работает. Тоже мне шишка. Мой отец тоже там работает и его знает. И чего его испугались? Ты что, тоже его боишься?
— Ещё чего! — усмехнулся Самедов.
— Правда? — доверчиво обняла она его за шею. — Значит, ты можешь Светку из «Комсомольского прожектора» турнуть? Я не представляю, как мы с ней после ее предательства вместе сможем в Прожекторе работать… Меня стошнит при виде ее рядом…
— Да запросто! — улыбнулся он.
* * *
В столовой обсуждали с нашими парнями подработки на стройке. Мартин в этот раз пришёл с Илмой. Они оба слушали с нескрываемым интересом наши разговоры.
— Мы сегодня поедем договариваться насчёт объёмов работы и оплаты, — взял я слово. — Наверняка, сразу встанет вопрос о сроках. Давайте определимся сейчас, кто будет работать и в каком режиме?
— Я буду работать по будням, когда свободен от «Комитета по защите мира», — сразу поднял руку Лёха Сандалов. — Это будет два-три раза в неделю.
— Я тоже, — поднял руку Ираклий. За ним подняли руки Булатов, Брагин и Витя Макаров.
— Я бы тоже пошёл, можно? — спросил Семён Давыдов.
— Конечно, — кивнул Лёха. — Мы же по очереди с парнями будем ходить, это, считай, нас не шесть, а только трое в смене будет. О! Паш, а Миша будет с нами работать-то?
— Кузнецов? Наверное, — пожал я плечами. — Что вы сами-то у него не спросили? Я его сейчас редко вижу.
— Я спрошу у него сегодня, — пообещал Брагин. — Сегодня, как раз, наш день в Комитете.
— Только не забудь, — строго посмотрел на него Лёха.
— Мужики. Тут ещё мои просятся на работу. Кукояка, Желтов и Доненко. Возьмём? — посмотрел на меня Булатов.
— А что ты на меня смотришь? — улыбнулся я. — Это ваша бригада. Вам и решать.
— Да пусть тогда идут, — решился Булатов. — Кукояка, конечно, тогда повел себя неправильно, но потом же взялся за ум, верно? А по остальным вообще никогда вопросов не было. Главное, следить за учебой. Пригрозить надо, что, если начнутся проблемы с учёбой в погоне за длинным рублем, выгоним из стройотряда к едрене фене.
— А я? — скромно спросил Мартин.
— Ну, тебе-то зачем? — удивился я.
— Мне тоже работа нужна, — убеждённо заявил он.
— У тебя тренировки три раза в неделю и ещё работа? А учёба?
— Что за тренировки? — тут же влез Ираклий.
— Боевое самбо, — важно ответил Мартин не без гордости. — Меня Паша устроил.
Мои парни выдохнули с уважением и завистью в глазах.
— Нет, нет, нет! Даже не просите! — воскликнул я, сообразив, что сейчас начнется. — Это ЗИЛ! Пропускная система! Лучше напишите коллективное обращение на кафедру физвоспитания, чтобы в университете секцию открыли. Это же МГУ, тут для студентов на многое готовы!
— Точно! И Марата сюда тренером! — радостно воскликнул Мартин. — И я тогда тоже сюда буду вместо ЗИЛа ходить.
— Он, кроме тренировок на ЗИЛе, учится на учителя физкультуры и в своём же училище физкультуру ведёт. Ты совсем его загнать хочешь? — возразил ему я.
— Но, кстати, попросить деканат о такой секции — идея хорошая, — переглянулся с парнями Булатов и те одобрительно закивали.
— А кто спорит? — вздохнул я. — Никто и не спорит. Пишите, а тренера найдут обязательно. Я сам бы с большим удовольствием на самбо ходил бы, чем на волейбол. Блин! У меня же ещё сегодня волейбол! — взглянул я на Лёху. — Сразу после пар стартуем.
— Угу, — кивнул он.
Мартин взглядом попросил меня отсесть за свободный стол рядом. Какие-то проблемы? Вид у него больно озабоченный. Помогать надо, конечно, и друзья мы уже, и Эмма его мне под надзор передала, но, блин, и беспокойный же у меня подопечный! Я, если честно, от Альфредо гораздо больше проблем ожидал. Тот яркий и энергичный южанин по темпераменту, да еще и из капстраны с ее вольницей приехал. Мартин на его фоне тихий и бесцветный. А вон оно как…
Мы пересели и сразу к нам присоединилась Илма.
— Паш, посоветоваться, вот, хотим, — начал он, переглянувшись с Илмой.
— У нас в землячестве, — пригнулась ко мне через стол Илма, — есть такой Хуберт Майер. Он у нас глава Союза свободной немецкой молодёжи ГДР студентов экономфака. Так вот, он хочет провести собрание и осудить поведение Мартина.
— Да помню, мне про него Мартин уже рассказывал… А за что осудить? — удивился я. — Уж к кому-кому, а к Мартину никаких претензий, по-моему, ни у кого быть не должно.
— В том-то и дело, — смущённо ответил Мартин. — Помнишь, когда мы с ним сцепились в самом начале, я тебе тогда на него жаловался… Потом там продолжение было. Короче, я его послал.
— Ты? — не поверил я.
Вот тебе и тихий бесцветный немец!
— Он мне приказывать начал, что я должен, что не должен. Ну, я и вспылил, — виновато посмотрел на меня Мартин.
— Так. Понятно. И что он хочет тебе вменить?
— Вменить? — не понял иностранец.
— В чем обвинить хочет? Что ты якобы плохого сделал?
— Что Мартин игнорирует ячейку Союза молодёжи и всех её членов, пренебрегает указаниями главы ячейки и ведёт мелкобуржуазный образ жизни, — вмешалась Илма.
— Ничего себе, — поразился я. — Здорово ты ему на хвост наступил, брат.
— Что делать-то теперь? — озадаченно спросил меня Мартин.
— Ну, попробуем что-нибудь сделать, — задумчиво ответил я. — Не боись. Наше дело правое, мы победим. Подойду к Эмме Эдуардовне, переговорю по твоему вопросу.
— Спасибо, — посмотрел он на меня с надеждой, и мы вернулись за стол к остальным.
Ну да, надо идти к Эмме. Это же с её подачи Мартин превратился в моего подопечного. Да и в целом — как-то она очень уж положительно ко мне относиться начала. Надо этим пользоваться.
Гаврилину поймал уже на следующем перерыве.
— Эмма Эдуардовна, а могу я узнать, как Мартин Нойлер с учёбой справляется? Как у него с посещаемостью?
— А разве ты заметил какие-то проблемы с этим? — настороженно спросила она.
—
