ему дорогу перейдёшь. Против него даже князь Голицын, которого ты убил, щенком выглядел. — Мёртвые губы растянулись в подобие улыбки. — Хотел бы я видеть, как он тебя…
— Замолкни, падаль.
Я раздражённо кинул в него сгусток эфира, и мертвец застыл с разинутым ртом. Превратившись в обычный труп и на глазах покрывающийся трупными пятнами. На всякий случай я наложил на останки заклинания против подъёма и вышел из ледника. Сейчас горячий чай лишним не будет — за время допроса я изрядно продрог, и в носу предательски свербило, намекая на насморк.
* * *
По дороге в Летний дворец на меня неожиданно напала дурнота. В глазах потемнело, пришлось схватиться за луку седла, чтобы не рухнуть с лошади. А в следующий момент я услышал шорох чёрного песка, сыплющегося в мои песочные часы жизни. Нескончаемая струя лилась и лилась, добавляя год за годом. Под конец я сбился и не сказал бы, сколько отмерила Хозяйка в награду. Сто лет? Больше? Не знаю, слишком много было этих лет, полученных за чужие смерти. Великая уравнительница расщедрилась и сделала мне царский подарок за неполных два дня сражений. Лишь один вопрос меня мучил — закончилась ли «жатва», или это начало и я получил «маленький» аванс.
Гвардейцы, охранявшие Летний дворец, меня знали и без промедления отвели в покои наследника.
— Константин Платонович! Ну наконец-то! — Киж встретил меня в дверях. Ужасно обрадованный, и только что обниматься не полез от переизбытка чувств. — Я уж и не надеялся, что вы здесь появитесь!
— Замучил тебя наследник?
— Что вы, Павел чудесный мальчик. А вот придворные, — Киж состроил зверскую гримасу, — чуть душу не вынули. Одни пытались меня к ребёнку не подпустить, другие с порога начали подлизываться. — Он хохотнул. — Пара девиц женить на себе хотела. Спасибо, что Ваську прислали, он мне очень помог.
— А где Павел? — я обвёл взглядом гостиную, где на полу лежали оловянные солдатики, ещё недавно разыгрывавшие сражение.
— Спит, — Киж неожиданно тепло улыбнулся, — умаялся играть. Зато и обедать не пришлось уговаривать, целую тарелку щей умял.
Мне стоило большого труда, чтобы не выдать удивления. В голосе Кижа звучали неожиданные нотки, будто это его сын хорошо поел и он уложил его спать. Вот ведь как бывает — ребёнок, не нужный ни матери, ни отцу, обрёл заботливого родителя в виде поднятого мертвеца. У судьбы очень своеобразное чувство юмора, как я погляжу.
— Константин Платонович, нужно вам кое-что показать.
Киж подвёл меня к стене, дёрнул скрытый рычаг и открыл потайную дверцу.
— Не волнуйтесь, — он кивнул в сторону спальни, — с наследником Васька, он приглядит за мальчиком. Да и нам идти недалеко.
— Показывай уже, что ты там нашёл.
Мы пробрались по узкому коридору, спрятанному в стенах между комнатами. И оказались в небольшой «кладовке», где стояло несколько сундуков. Толстый пушистый слой пыли на крышках указывал, что поставили их здесь очень давно. Но, судя по следам на этой самой пыли, кто-то недавно их открывал, и этот кто-то стоял рядом со мной.
— Смотрите, Константин Платонович.
Киж откинул тяжёлую крышку.
— Закрывай. В остальных то же самое?
— Да, примерно.
В задумчивости я почесал щёку, хрустя небритой щетиной. Однако, хороший вопрос: что делать с кладом, давно забытым хозяевами. С учётом, что вся эта груда золота и драгоценных безделушек была пропитана запахом плохих смертей и пролитой крови.
— Константин Платонович, я могу вывезти всё это на квартиру, которую снял.
Киж обвёл сундуки взглядом хомяка, жаждущего пополнить закрома.
— Даже не сомневайтесь, сделаю всё быстро и незаметно, ни одна живая душа не узнает. И украсть не смогут — я на них свой «плащ» накину, живые даже не подойдут.
Со своей колокольни Киж был прав: бесхозные ценности, забытые хозяевами, стоило прибрать к рукам. Полагаю, те, кто их сюда сложил, давно уже мертвы и не будут искать своё добро. С другой стороны, дворец-то императорский и всё, что в нём находится, принадлежит царствующей фамилии. Впрочем, для Екатерины я и так уже сделал больше, чем любой из её сторонников.
— Константин Платонович, — продолжал нудить Киж, приняв мои раздумья за сомнения, — подумайте о себе. У императрицы вся казна в распоряжении, огромные доходы от казённых земель и нет нужды в средствах. А вас за Фридриха и выигранную войну практически не отблагодарили. Будет справедливо, если вы подберёте брошенную мелочь.
— Хах, Дмитрий Иванович, ну ты и сказанул. Сколько весит эта мелочь?
— Всё меньше, чем государственная казна.
Кроме прочего, у меня нашёлся ещё один резон вывезти ценности из дворца — Бестужев очень просил спалить старое здание. Больше чем уверен, что «клад» просто растащат во время разбора пепелища. Так что стоит вывезти ценности, сохранить, а уже после решать, что с ними делать.
— Сколько тебе нужно времени, чтобы увезти сундуки?
— Пару часов хватит, не больше.
В глазах мертвеца вспыхнул алчный огонёк.
— Вот что. Вывози их, только быстро, а я побуду с наследником. Как справишься, поищи в стенах дворца другие тайники.
— Думаете…
— Бумаги. Где-то здесь спрятаны документы, связанные с Бестужевым. Как минимум, я бы их с интересом почитал.
— Сделаю, Константин Платонович, в лучшем виде.
* * *
Наследник в первые минуты отнёсся ко мне недоверчиво. Спросил, где Дмитрий Иванович, и расстроился, когда я ответил, что он уехал по делам. Впрочем, у него и без Кижа было с кем играть. Во-первых, Васька, к которому Павел относился слегка покровительственно, но с симпатией.
— Когда я буду императором, — заявил ему наследник во время полдника, — сделаю тебя графом, чтобы никто не мог выпороть на конюшне.
Васька посмотрел извиняющимся взглядом, мол, он о таком не просил и, вообще, не собирается оставлять должность моего камердинера.
Во-вторых, на запах горячего молока, поданного на полдник, из спальни наследника вышла наглая рыжая морда. Мурзилка прошествовал к столу, запрыгнул на стул напротив Павла и требовательно мяукнул.
— Конечно, ваше котейшество, — тут же кивнул наследник, налил в блюдце молока и пододвинул коту.
— Васька, — тихо спросил я, — а как Мурзилка здесь оказался?
Тот лишь пожал плечами.
— Я когда сюда попал, он уже тут был, Константин Платонович, — зашептал камердинер мне на ухо. — С Павлом
