победителем, чтобы присоединиться к вашему банкету. Однако для этого вам придется приготовить более роскошное угощение, поскольку я буду присутствовать на нем не один, а с несколькими офицерами армии.»
«Тогда я буду ждать вашей быстрой победы!». — С улыбкой сказал Алобамус. Но на самом деле у него не было намерения приглашать его, так как он просто случайно сказал об этом, потому что необъяснимо запыхался, стоя перед Давосом.
Загремел сальпинкс, зазвучали военные барабаны, и в город вошла ятеонийская армия. Во главе Теонийской армии шел ярко бронированный знаменосец, держа в руках большой флаг с трезубцем в центре, окруженным разноцветными драгоценными камнями. (Именно на этом флаге изображен городской союз-государство Теония).
За ним следовала кавалерия, численность которой значительно увеличилась после интеграции региона Бруттии в Союз Теонии. И численность кавалерии была увеличена до 2000 человек, что официально повысило кавалерийскую бригаду до уровня легиона. Хотя горы Потенции не были благоприятны для кавалерии, и хотя они слышали, что у Самнитов не так много кавалерии, Давос все равно привел 1000 кавалеристов во главе с Ледесом, легатом кавалерии.
Ведущий кавалерист нес боевой флаг «Пегас», за ним следовали три линии кавалеристов, все в черных кожаных шлемах и доспехах, с копьем в правой руке и черными кожаными щитами «в форме капель дождя» в левой, входя в город в более аккуратном строю.
Затем последовал первый легион.
Хотя теонийские войска и раньше входили в город Лаос (во время завоевания Бруттии), сегодня, несколько лет спустя, это вызвало шок у жителей Лаоса, когда они увидели легионеров с единым снаряжением и одеждой. Вся армия была почти черной, так как даже щит, на котором греки любят давать полную волю своей свободной натуре, единообразно окрашен в цвет. Единообразие, аккуратность, упорядоченность, огромная численность и высокий боевой дух солдат привели в состояние шока и страха знатных, чиновников, гражданских и рабов Лаоса, включая Алобамуса, сопровождавшего Давоса, когда они наблюдали, как Теонийская армия парадным маршем идет по главной дороге города Лаоса.
Алобамус смог лишь быстро уйти под предлогом, что он собирается «подготовиться к экспедиции Хенеполиса», а затем спрятался на крыше своей резиденции и со сложным чувством наблюдал за марширующей в сторону порта Теонийской армией. В это время он все время думал только об одном: действительно ли Сиракузы смогут победить столь мощную теонийскую армию.
И только когда все Теонийские войска были выведены из города, он почувствовал некоторое облегчение.
***
Сообщение о вторжении Сиракуз впервые достигло Регия, что вызвало панику среди людей и хаос среди государственных деятелей в городской ратуше.
«Владыка Ателикус, что нам делать? Сиракузы убьют всех нас!».
«По словам корабельных мастеров, флот Сиракуз покрыл все море! Это ужасающе! По их оценкам, флот перевозил не менее 100 000 солдат!».
«Владыка Ателикус, ты должен немедленно обратиться к Теонии и Южно-Итальянскому союзу за подкреплением! В противном случае, это будет конец Регии, как только Сиракузы высадятся в Магна-Греции!».
***
Как раз в этот момент поспешно вошел стражник и доложил: «Милорд, портовый маяк срочно прислал сообщение, что флот из примерно 80 кораблей вышел из Мессины и направляется к нашему порту!».
Этот доклад словно подлил масла в огонь, взорвав весь городской зал: «Лорд Ателикус, наш флот! Где наш флот? Я уже говорил тебе не отдавать наши корабли Теонии, но ты не послушал! Посмотри, что сейчас происходит!».
«Это конец! Это будет конец Регии, как только они заблокируют наш пор».
«Ателикус, попроси Теонию немедленно послать флот, чтобы изгнать Мессинцев!».
«Немедленно отправь посланника, чтобы заключить мир с Дионисием! Враг Дионисия — Теония, а не мы! И пока мы будем предлагать ему наши богатства, он примет Региум!».
«Довольно! Всем закрыть рты!». — Прорычал Ателикус, удивив всех.
«Вы уже паникуете, хотя Сиракузы еще в море! Неужели вы сразу сдадитесь, как только они высадятся?! Посмотрите на себя. Вы даже не так хорошы, как обычный солдат! Дионисий давно хотел завоевать Региум, чтобы монополизировать Мессинский пролив и получить огромное богатство. Поэтому он не согласится на наше предложение о мире! Поэтому я прикажу страже снова скормить рыбам тех, кто произнесет такие слова о предательстве интересов города-государства!». — Гневная брань Ателика испуганно опустила головы тех, кто только что сказал «договориться о мире», но и заставила остальных устыдиться.
После этого он посмотрел на единственного человека в ратуше, который не кричал и не паниковал, и серьезно спросил его: «Фидон, что ты предлагаешь в этой ужасной ситуации?».
Фидон, который был известен как наименее любимый среди Регийцев, обладает серьезным и решительным характером. Когда его впервые избрали одним из стратегов, он не слушал ничьих уговоров и убеждений. Он продолжал строго расследовать уклонение от уплаты налогов в порту, что обижало многих Регийских купцов. Поскольку Регий был городом-государством с развитой торговлей и коммерцией, многие его государственные деятели были состоятельными людьми. После этого Фидона больше не избирали ни стратегом, ни государственным деятелем. Лишь в прошлом году, когда фронт Сиракузцев достиг другого берега пролива, паникующие Регийцы вновь вспомнили об этом храбром гражданине. Так он вновь был избран стратегом.
В этот момент он торжественно сказал: «Армия Сиракуз высадится в Локри. Хотя Локри находится недалеко от Регия, им все равно будет трудно подняться на гору Монтальто (самая южная оконечность Апеннинских гор с вершиной почти 2000 метров). Поэтому, если бы Сиракузы захотели напасть на нас, они могли бы добраться до нас только по труднопроходимой горной тропе вдоль побережья. Поэтому, пока мы посылаем войска на защиту горного прохода, никакое количество Сиракузских солдат не сможет изменить ситуацию».
Ателикус взволнованно сказал: «Ты думал о том же самом что и я!».
Фидону было все равно, что полемарх сделал вид, будто у него была та же мысль, чтобы выглядеть лучше, и продолжал говорить: «Естественно, мы все равно должны быть осторожны, что Сиракузы пойдут на запад от Локри, пройдут по знаменитой древней дороге, соединяющей восточные и западные стои, достигнут Медмы, а затем пойдут на юг, чтобы напасть на Таурению, открывая канал для нападения на Регий!».
«Это действительно тревожная проблема». — После замечания Фидона смятенные мысли Ателика прояснились. Его брови напряженно сошлись, и после некоторого раздумья он громко сказал: «Мы должны напомнить Таурании, чтобы она укрепила свою оборону и защищалась от врагов, которые могут напасть с севера! Кроме того, мы должны послать войска, чтобы укрепить Таурению, иначе с ее силами, даже с рекой в качестве барьера, им будет трудно противостоять
