Признаемся честно — я отнюдь не секс-символ. Совершенно. А то, что на меня заглядывается куча девчонок объясняется исключительно тем, что я — пилот Евы и в отличие от оригинала не выгляжу, как бесхребетное чмо. Вполне достаточно для внимания, верно?
Так, спокойно. Продолжаем анализ обстановки…
Нос щекочет чья-то лохматая макушка, в грудь размеренно дышат, а по результатам мониторинга нижних конечностей на меня ещё и ногу сверху положили…
Мда. Надо срочно принимать меры. А то ещё того гляди кто-нибудь зайдёт и увидит нас в столь пикантной ситуации, и доказывай потом, что ты не дромедар…
Нас? Ну да, нас. Меня и… ну, если призвать на помощь знание первоисточника, то на ум приходит, что Аска Лэнгли таки страдает лунатизмом и, повторив свои сериальные деяния, преспокойно улеглась в мою постель…
Упс… А ведь это опасно. Очень опасно! Если это действительно без шуток лунатизм, то в случае пробуждения немки меня вполне могут ждать тяжкие телесные и черепно-мозговые…
Стоп.
Что-то не то. Что-то… Что-то… Запах, что ли? Да, запах! Порох, машинное масло и кровь — странный набор для Лэнгли…
И не слишком странный для…
— Чтоб я сдохла! — неожиданно известил меня чей-то подозрительно знакомый голос от порога комнаты.
Реакция оказалась безумной и панической. Подушка полетела в одну сторону, я — в другую, спящая на мне красавица — в третью.
Через пару секунд я сонно хлопал глазами, сидя на полу и направляя в сторону стоящей передом мной Мисато ствол… "зиг-зауэра"? Стоящая с выпученными глазами Кацураги в свою очередь держала меня на прицеле "хеклер-коха". Из-за её спины выглядывала не менее обалдевшая Аска.
— Утро доброе, Синдзи, — невпопад произнесла майор. — Как спал?
— Спасибо, хорошо. А ты уже приехала?
О! Да я сегодня явно в ударе! Не так-то просто придумать столь идиотский вопрос…
— Теперь уже не знаю, — призналась Мисато.
Один-один. Майоры так просто не сдаются.
— Синдзи, может быть, ты мне всё-таки объяснишь, какого хрена тут вообще происходит? — почти жалобно попросила Кацураги, отводя оружие от меня в сторону. — Ну или ты, Габриэлла…
МЛЯТЬ!
Покосился влево.
Невдалеке от моего лежака обнаружилась сидящая на полу сонная и всклокоченная итальянка, одетая в полураспахнутый халат… И держащая Кацураги на прицеле "глока". Похоже, что моего.
— Это будет долгая история, Мисато, — подумав, ответила Ферраро.
— А я что-то уже никуда не тороплюсь…
— Вот я же говорила, а вы мне не верили! — оживилась за майорской спиной Лэнгли.
— Думаю, стоит опустить оружие, — после некоторого раздумья изрёк я. Но "зиг-зауэра" таки не опустил.
— Пожалуй, — согласилась Кацураги. — И созвать экстренный семейный совет.
— Поддерживаю.
Мы втроём почти синхронно опустили пистолеты.
* * *
— Решила, называется, вырваться из этого матсуширного ада пораньше… А тут здрасте! — ходила взад-вперёд по кухне Мисато, активно размахивая руками. — Сначала я спотыкаюсь о чей-то автомат, потом чуть было не падаю в обморок от вида окровавленных бинтов в мусорке… А потом появляется Аска и сообщает мне, что это всё Габриэлла виновата, и что она должна сейчас спать на диване, но её почему-то там нету. Почему? А потому что она, оказывается, спит в постели скромняги-Синдзи!!! А потом меня ещё и берут на мушку! МЕНЯ! В МОЁМ доме!
Кацураги подошла к холодильнику, открыла его, внимательно посмотрела на неизменные ряды банок и захлопнула дверцу.
— Сейчас бы противошокового грамм сто принять… А пиво не поможет — быстрее нажрусь, чем в норму приду… — пробормотала майор под прицелом трёх пар глаз. Развернулась и уселась за стол, скрестив руки на груди, поочерёдно оглядев всех присутствующих.
— Ну что, приступим к разбору инцидента? С чего начнём? С пожелания счастья влюблённым или с вопроса почему тут оружие и кровь?
— Считаю, нужно начать с момента совместного пробуждения, — внесла предложение Аска.
— Принимается, обвинитель Лэнгли, — кивнула майор. — Что вы можете сказать по существу заданного вопроса, обвиняемая Ферраро?
— Почему сразу обвиняемая? — немного обиделась итальянка. — Мне просто ночью стало холодно, и я… ммм… в несколько бессознательном состоянии перебралась в более тёплое место.
— В жизни более глупой отмазки не слышала, — призналась Кацураги.
— Но ведь это же правда! — тут до Габри, видать, дошла вся пикантность ситуации. — Ааа, так вы подумали, что я и… Мисато, как вам не стыдно!
— Это МНЕ должно быть стыдно? — искренне развеселилась майор. — Ну, вообще-то, дорогая, это не меня нашли в постели Синдзи! Кстати, на твоём месте должна была быть я!
— Будешь, если напьёшься, Мисато, — прокомментировала Аска.
Я слушал всё это в состоянии практически полной прострации, из-за явной нереальности и абсурдности происходящего…
Ведь ничего же не было!
Или?..
Вдруг таки в бессознательном состоянии и будто бы во сне… Может, мне кроме нацистов и ещё что-нибудь немецкое снилось? Из разряда "даст ист фантастиш!"?
Нааааааайн!!! Нихт! Нихт вобла!..
— Как вы могли такое подумать, Мисато! — гневно воскликнула Габри. — Чтобы я… Да никогда! Только с мужем и только после свадьбы!
— Ого! — удивилась Аска. — Пуританство на марше?
— Это называется нормальное католическое воспитание, — сверкнула глазами итальянка.
— И это подразумевает под собой сверкать голой грудью перед парнями? — огрызнулась Аска.
— Ты умеешь накладывать повязки иначе? — голос Габри заледенел. — Изволь продемонстрировать.
И начала демонстративно снимать халат. Я машинально засмотрелся.
— Так, — прервала доморощенный стриптиз Кацураги. — А вот с этого момента поподробнее.
— Ваша честь, вы мои показания во внимание принимать будете? — осведомился я.
— Говорите, обвиняемый Икари, — милостиво разрешила Мисато.
— Протестую! Прошу именовать меня не обвиняемым, а подозреваемым вплоть до установления моей невиновности.
— Протест принимается, подозреваемый. Говорите.
— Ваша честь, — напыщенно произнёс я. — Вчера, около часа ночи я услышал сигнал дверного звонка. Неоднократный. Решив, что это кто-то со срочными вестями, я решил открыть дверь. На пороге оказалась унтер-офицер Ферраро, одетая в чёрную полувоенную форму. Вооружённая, мокрая и раненая. Мною было принято решение оказать помощь унтер-офицеру Ферраро, ввиду того, что самостоятельно она себя перевязать не могла из-за местонахождения раны и крайней слабости. После оказания первой медицинской помощи унтер-офицер Ферраро была накормлена, переодета в чистое и сухое, и уложена спать. Сам я также отправился спать, но могу поклясться на Библии, Кодексе Бусидо и Уставе НЕРВ, что не имел сегодня ночью ни с кем-либо никаких контактов очень близкого характера. У меня всё.
