— Ладно, Максим, я понял, — произнес Мысливчик начавшего повторяться парня. — Если вы боретесь против инородцев, то зачем нашим русским пацанам подзатыльников надавали?
— А, это этим что ли, скейтбордистам?
— Угу! — кивнул капитан. — Они же русские, а вы, по вашему заверению — националисты! То есть испытываете пылкую любовь ко всем русским. Так как?
— А вы видели, где эти роллеры гоняют? — возмущенно подключился к разговору Иван. — Это же памятник погибшим! А у этого соплячья никакого почтения к павшим! У меня прадед всю войну прошел, а у Макса прадед погиб, а у Лехи прабабка в блокаду! Кто, если не мы, Русские, порядок у себя в стране наведем?
— Это, конечно, похвальное стремление! Но вы лучше мне вот что поясните: почему же вы, так истово радеющие за Россию, стремитесь походить на фашистов? Вон и свастики у вас на перстнях, и прикид как у штурмовиков и, наверное, приветствуете друг друга не иначе, как поднятой рукой и «Зиг Хайлем» в придачу?
— Все дело в том, — пояснил Макс, — что мы не равнодушные обыватели! Мы всю свою жизнь посвящаем борьбе!
— Как же слышали, «Майн Кампф» по-немецки. Автор — Адольф Гитлер.
— Немцы тоже боролись за свою нацию, в этом мы схожи, — не стал отрицать Макс. — Мы боремся, как наши деды боролись в Великую Отечественную… Знаете, что была в то время организация «бригада Каминского»? Она воевала на стороне немцев, но под лозунгом «Россия без Сталина и Гитлера». Вот к ним-то мы ближе всего по духу! А что касается атрибутики… То у нынешнего общества к нам сильно предвзятое отношение. Вон, даже по телику гоняют, будто бы мы все ярые гитлеристы, у каждого из нас дома имеется памятник, либо бюст фюрера, которому мы ежегодно 20 апреля приносим жертву! Это же бред! А простой обыватель смотрит эту плешь и верит! А свастика — это же древний символ. Правосторонняя — коловрат, символ борьбы, победы над злом и тьмой. Левосторонняя — посолонь, распространенный в славянской мифологии символ созидания. В том же Неаполе, — пояснил Макс, — половина Катманду увешана свастикой. Что ж они все, Гитлеру поклоняются, по-вашему? Просто символ счастья.
— Так, парни, а в городе много таких же, как вы, бритоголовых?
— Да человек 150–200, - ответил Иван.
— И чего, вы всех знаете?
— Ну, не всех, конечно… Но знакомых много.
— Ну и напоследок, парни, — Мысливчик наконец-то добрался до самого важного вопроса, ради которого он и затеял всю эту полемику со скинами, — в последние несколько месяцев к вашей компании не прибивался некий субъект… Он немного не в себе — сбежал с психушки, — пояснил он. — Он мог предсказывать-рассказывать историю о втором немецком пришествии… О том, что откроются некие врата… Мог вербовать в свою команду, обещать немыслимые силы, чуть ли не бессмертие…
— Постой-ка, — воскликнул Иван, — месяца два назад на сборище «Влесова блока» присутствовал парень… Лет двадцать пять ему, а может чуть больше, не понять… Страшный он, бледный как смерть! Тусил с ними месяц, а может больше… Мне Толик про него рассказывал, в лидеры хотел вылезти, «Влесовцев» под себя подмять. А у них же испокон фюрера не было… В общем, он сказки свои травил, а ему не верил никто… А потом он пропал и больше не объявлялся.
— Точно?
— Да я бы знал… Не, с «Влесовым блоком» он точно не связан.
— Парни, большая просьба, — сказал Мысливчик. — Если что-нибудь услышите об этом субъекте, позвоните в убойный Ленинского района. Капитану Мысливчику. Этому сумасшедшему убить человека, раз плюнуть… А русский — не русский все едино…
— Обещать не будем, капитан, сам понимаешь… — произнес Макс. — А если он и в нашей среде накосячит, мы с ним сами разберемся!
— Ой, боюсь, ребятки, что вам это окажется не по силам! Послушайтесь совета бывалого человека, — сказал на прощание капитан, — поскорее бросайте эти ваши националистические игры, и займитесь делом! Поверьте моему слову, эти игры всегда плохо кончаются!
Не прощаясь, Мысливчик поспешил к оставленной на обочине машине. Взглянув на часы, капитан выругался — на встречу с ФСБешниками он опоздал.
«Ладно, еще увидимся!» — решил Мысливчик, поворачивая ключ зажигания. Старенькая «Корона» слегка поартачилась ради проформы, но с четвертого тычка завелась. Капитан с невольной завистью вспомнил сверкающий «Ленд Крузер» Министра, вновь грубо выругался, проклиная проклятых «хозяев жизни», вырулил с обочины и погнал в отдел. Нужно было забрать с работы кое-какие бумаги. В районе ДК «Ленина» затренькал телефон, лежащий во внутреннем кармане куртки. Мысливчик вынул его и, не глядя на номер, нажал на кнопку.
— Капитан Мысливчик, — привычно произнес он.
— Александр Александрович? — произнесла труба голосом Петра Семеновича Мистерчука. — Я вас не отвлекаю?
— Вообще то, я за рулем, — недовольно буркнул Мысливчик. — Побыстрее, если возможно!
— У меня гости из органов, — сообщил Министр. — Не могли бы вы к нам присоединиться?
— Откуда гости? — переспросил капитан.
— Из ФСБ. Помните, мы говорили об этом?
— Еду! — сказал Мысливчик, выключая телефон, одновременно разворачивая автомобиль.
Возле офиса «Примсоцтрансбанка» его уже поджидал рыжеволосый Паша.
— Пойдем, Саша! Тебя уже ждут! — произнес он, когда Мысливчик выбрался из машины. В этот раз Петр Семеныч ожидал опера не в личном кабинете, а помещении, наверное, предназначенном для отдыха сотрудников банка. Мягкие глубокие кресла, низкие журнальные столики с грудой газет и прочей макулатурой, незаменимая для таких мест огромная кофеварка, диспенсер и микроволновая печь.
— Здравствуйте, уважаемый Александр Александрович! — ловко, для своей комплекции, выбрался из глубокого кресла Петр Семеныч.
Следом за ним из соседнего кресла поднялся сухопарый мужчина лет пятидесяти. Неброская внешность, скорее подходящая инженеру, снабженцу, либо энергетику какой-нибудь крупной коммерческой компании: слегка лысоватый, с немного неопрятной прической и прячущий глаза за стеклами очков-хамелеонов.
— Позвольте представиться, Сидоренко Сергей Валентинович.
— Капитан Мысливчик. Александр Александрович, — опер пожал протянутую Сидоренко сухую жилистую руку. — Можно посмотреть ваши документы.
— Конечно, — не стал возражать Сидоренко, протягивая капитану корочки.
— Сидоренко Сергей Валентинович, — прочел Мысливчик. — Майор. Шестнадцатый отдел Федеральной Службы Безопасности. И чем же занимается 16 отдел ФСБ? — полюбопытствовал Мысливчик.
— Радиоразведка, радиолокация и дешифровка, — ответил майор.
— Всего-то? — делано удивился Мысливчик.
— Это официальная деятельность отдела. Ну, а не официальную сторону… Я думаю, вы примерно представляете.
— А почему именно радиолокация и дешифровка? — не удержался и спросил Мысливчик. — Можно было придумать и какую-нибудь другую ширму.
— Традиционно отцом-основателем нашего отдела в СССР считают Глеба Бокия…
— Бокия — это который Соловки? — спросил Петр Семеныч.
— Похвальная осведомленность! — произнес Сергей Валентинович. — А что, приходилось бывать?
— Приходилось, — ответил Министр.
— Что касается Глеба Бокии, да это он. При Наркомате Внутренних дел он занимался как раз радиоперехватом и дешифровкой. При чем в то время это не было прикрытием — Бокий действительно был дешифровщиком от Бога! Играючи ломал даже сложные японские шифры. А дальше так и повелось…
— А каким образом вы на Петра Семеныча вышли? — вопросы сыпались на ФСБешника как из рога изобилия.
— В нашем ведомстве есть свои секреты, — туманно ответил Сергей Валентинович.
— И как мы тогда с вами будем работать? — развел руками Мысливчик. — Каждый со своими секретами?
— Сергей Валентинович, а капитан прав! — поддержал Мысливчика Министр. — Мы уже и так в этом дерьме увязли по самые помидоры! Давайте открывать карты! Не надо нас использовать в темную!
— Возможно, возможно, — согласился Сидоренко. — На вас, Петр Семеныч, мы вышли через капитана Мысливчика, за которым, как впрочем, и за всей его группой ведется негласное наблюдение…
— С каких это пор?! — возмутился Мысливчик.
— С тех самых, как вашей группе выпало счастье, заниматься делом о странных убийствах. А дальше дело техники…
— Телефоны прослушивали? — догадался капитан.
— И не только! У нас есть люди, отлично читающие по губам. А когда вы встретились с Петром Семеновичем, да еще и обладающим какой-то информацией… Грех было не поставить вам жучка.
Заметив, как побагровел Министр, Сергей Валентинович презрительно произнес:
— Полноте Вам, Петр Семеныч! Ничего личного! Все только в интересах дела! Вы просто не представляете, что может натворить сбрендивший вампир! В истории были случаи, когда от действий кровососов вымирали целые города и провинции! Многие эпидемии чумы и оспы, о которых гласит официальная история — не более чем похождения свихнувшегося вампира! Чудовищно сильного, но полностью невменяемого! Так-то, господа-товарищи! А уж когда из ваших разговоров стало ясно, что особняк Петра Семеныча скрывает настоящего, вменяемого вампира, да еще прибывшего к нам из параллельного мира… воинственно настроенного, жаждущего напасть, да еще и с фюрером во главе… Наше руководство решило форсировать события. Я без промедления явился к Петру Семеновичу, к тому же он сам, да и вы тоже, Александр Александрович, искали встречи с нами. Ну что ж, мы встретились. Я надеюсь к обоюдной радости сторон?
