Машеров вздохнул:
— Ладно, что у вас там за документы в машине?
— Много разного. Например, интересный протокол собрания МПИСА с участием Аурелио Печчеи об особенностях работы с советскими специалистами из ВНИИСИ, нюансах психологической обработки и прививания им «ценностей демократического мира», запись разговора между сотрудниками ВНИИСИ, заместителем Гвишиани Шаталиным, Зурабовым и аспирантом экономического факультета МГУ Гайдаром, тоже намеревающимся в скором будущим перейти к ним. Они обсуждают, как будут строить капитализм в стране после падения «коммунистического режима» и проводить «шоковые реформы». Причем, судя по их разговору, крах социализма уже дело решенное. Много интересного там услышите. Имеется черновик о разработке стратегии «парада суверенитетов» в республиках для развала СССР. Написанный и разработанный в МИПСА. Посмотрите фотографии Гвишиани с Аурелио Печчеи, банкирами и западными промышленниками. Печчеи — президент, а остальные — члены «Римского клуба». Заодно ознакомитесь с выписками из досье на этих персон, чтобы понимать с кем общается Гвишиани. Будет очень познавательно.
Есть ещё много другой информации, но пока я вам не могу её предоставить, по соображениям секретности. По ней проводятся операции и если, не дай бог, что-то выплывет на стороне, могут пострадать мои люди.
— Пошли, покажете свои доказательства, — Машеров резко встал со скамьи, — я хочу лично оценить, то о чём вы говорите.
Идёмте, — генерал, не торопясь, поднялся.
Подойдя к машине, Петр Иванович открыл дверцу и распорядился:
— Виталий и Артём прогуляйтесь на полчасика.
Огромный телохранитель и не уступающий ему габаритами водитель послушно вылезли из «волги».
Ивашутин уселся на заднее сиденье, подхватил лежащий на полу кожаный «дипломат» и жестом предложил Петру Мироновичу занять место рядом. Достал из кармана ключи. Щелкнули, открываясь замочки, и на колени Машерову легла небольшая папка из прозрачного пластика.
— Вот здесь все бумаги и фотографии, — пояснил Ивашутин. — На первом листке пояснения и комментарии к документам. Приведена стенограмма беседы, о которой я вам говорил. Если захотите послушать «живую» запись, это тоже можно сделать. Кассета с оригиналом находится у меня в портфеле. Магнитофон «Спутник-402» на батарейках тоже предоставлю. Только звук потише сделайте.
— Хорошо, — кивнул Петр Миронович, сосредоточенно просматривая документы и фотографии.
* * *
Через двадцать минут мрачный Машеров передал генералу документы и выключил магнитофон.
— Считайте, что вы меня убедили, — вздохнул первый секретарь ЦК КП Белоруссии. — Что от меня требуется?
— Прежде всего, встретиться с Романовым и попросить, чтобы он меня принял где-нибудь в неформальной обстановке. Допустим, на своей даче в Осиновой Роще. Дайте ему понять, что я хочу предоставить сведения с доказательствами об организаторах, запустивших провокационные слухи о свадьбе его дочери в Таврическом дворце и разбитом царском сервизе. Публикация в «Шпигеле», её пересказ в «Голосе Америки» и на «Радио Свободе» тоже их рук дело. Только разговаривайте с ним не в кабинете, там могут прослушивать, а на улице, или просто записку передайте, только напишите, чтобы он вслух ничего не говорил.
— Сделаю, — кивнул Машеров. — После такого заявления Григорий Васильевич точно захочет вас увидеть. Можете даже не сомневаться. Завтра созвонюсь с Романовым, договорюсь о встрече. Кстати, у меня к вам вопрос. Вы, насколько я знаю, отличный профессионал. В политику никогда не лезли, интригами не занимались, к власти в стране не стремились. Просто делали своё дело. И до недавнего времени обо всех этих подковёрных играх не подозревали. Как о перевороте узнали?
— Случайно, — признался генерал. — Сейчас я расскажу вам очень интересную информацию. Но если о ней узнают посторонние, последствия будут очень серьезные. И для нас, и для страны.
— Да вы и так уже много чего рассказали, — криво усмехнулся первый секретарь. — И последствия для нас и страны в любом случае будут.
— На меня, через старого товарища, вышел совсем молодой парень с весьма необычными способностями, — решился Ивашутин. — Он мне и рассказал, о готовящемся перевороте.
— И какими это необычными способностями? — в глазах Петра Мироновича зажглись насмешливые огоньки.
— Я осознаю, что это звучит фантастично, но парень может видеть прошлое и будущее. Он читает людей как раскрытую книгу. Скажи мне об этом кто-то другой, я бы плюнул ему в бесстыжие глаза. Но он доказал свои способности. Старый друг передал список событий, которые произойдут в мире в октябре. Была предсказана смерть Микояна, избрание в папы римские — Кароля Войтылы, забастовка рабочих в Иране, сбои диспетчерских служб на американских авиалиниях и многое другое. Подтвердилось всё до мельчайших подробностей. Я, честно говоря, был ошарашен. Одновременно получил список предателей. Начал работать по нему. Опять все подтвердилось. Встретился с парнем. Чтобы рассеять последние остатки скептицизма, он рассказал такие моменты моей жизни, о которых никто не знал. Ну а дальше, получив информацию, я начал работать. И всё опять оказалось правдой.
— Знаете, — тон Машерова заметно похолодел, — мне в эту чертовщину как-то не верится. Был бы на вашем месте кто-то другой, послал бы его… далеко, чтобы голову не морочил. Единственное, что меня останавливает, это предъявленные документы и ваша репутация профессионала и порядочного человека.
— Вы сами с этим молодым человеком поговорите, а потом делайте выводы, — хладнокровно предложил Ивашутин.
— И как с ним поговорить? — улыбнулся Петр Миронович. — Он что, в Белоруссии живет? Или в данный момент в санатории находится?
— Вы угадали, — невозмутимо ответил начальник ГРУ. — Я, подумал, что вы можете захотеть лично с ним пообщаться, и взял Алексея с собой. В настоящий момент он с дедом находится в одном из номеров «Березки». Сейчас я дам команду, его позовут. Прямо в машине и пообщаетесь. А потом можете сами сделать вывод, возможно такое или нет.
— Ладно, — иронично ухмыльнулся Машеров. — Зовите этого вашего провидца. Посмотрим, какой он предсказатель.
5–6 декабря 1978 года
Как прекрасно растянуться после долгих переездов и перелётов на белоснежной, похрустывающей накрахмаленной простыне, пахнущей прохладой и свежестью. А голова просто тонет, погружаясь в середину огромной пуховой подушки. Я блаженствовал, наслаждаясь долгожданным отдыхом.
На соседней кровати, разделенной тумбочкой, укрывшись одеялом, спал дед. Наша команда прилетела в Москву 4 декабря вечером, и уже прямо у борта АН-12 меня встречал Константин Николаевич в генеральском мундире. Он сразу же огорошил новостью, что утром нам уже надо быть в санатории «Березка» под Минском. Пришлось прощаться с Зориным и Серегой прямо на аэродроме. Они вместе с капитаном поехали на вокзал, а мы — на квартиру к деду. Поужинали под причитания бабушки, недовольной предстоящей поздней поездкой, и выехали. За рулем служебной «волги» был Виктор. После поездки он должен был забрать подготовленные документы о переводе, сменить машину и отвезти меня в Новоникольск.
Ночь мы провели в машине, и приехали в «Березку» только утром. Константин Николаевич получил от Петра Ивановича инструкции, и знал к кому, и как обращаться. По приезду в санаторий, он попросил дежурную связаться с директором, и после короткого разговора нас моментально расселили по номерам. Меня и деда — в двухместные апартаменты, а Виктора рядом — в номер, рассчитанный на одного человека.
Сейчас водитель отсыпался после ночной поездки. Уставший дед тоже прилег на кровать, и вырубился. Я, продремав почти всю дорогу, поспал пару часов в санатории и проснулся. Чувствовал себя более-менее бодрым, валялся на кровати, вспоминая и анализируя детали прошлой «экспроприации». Она удалась во всех смыслах. Соломенцев оказался самым богатым. Из его квартиры, дачи и дома, принадлежавшего умершей матери, удалось изъять около полутора миллионов рублей, тридцать тысяч долларов, десять — западногерманскими марками и пять — английскими фунтами. И ещё золота несколько килограммов в изделиях. Зорин сказал, что не меньше четырех. Глава мехового картеля оказался редким трусом. Выдал часть денег, но, когда капитан немного порезал ему брюки, начал торопливо сдавать тайники с деньгами. Работать пришлось всю ночь. Сначала, предварительно облив Соломенцева водкой, вывели его и усадили в машину, вынесли деньги и ценности, потом поехали на дачу. Там я увидел подземный этаж «подпольного олигарха», в котором были спрятаны деньги. Бассейн, сауна, бильярдный стол, отличный по советским меркам ремонт. Красиво жить не запретишь, если очень хочется и есть деньги. А их у главы мехового картеля хватало. Свои «сбережения» он прятал в специальных тайниках — в раздвижном столе, замаскированной нише в стене и в потолке, под деревянными балками.
