Прокашлявшись, говорю, набравшей слёз в глаза подруге:
— Я подумаю, но вряд ли…
Перевожу разговор в другое русло:
— Ты завтра на матч придёшь? Колобок по тебе соскучился. И принцесс с собой бери. У нас Амосов…(осекаюсь). Ну, вообщем неплохо было бы и завтра встретится.
— Меня без охраны вряд ли выпустят. Если только ты, ну и Васечка, к нам не придёте. Я попрошу тётушку. Она почему-то мне почти всегда идёт навстречу. Видимо, видит во мне себя молодую. Не хочет, чтобы мне, как ей, крылья в молодости подрезали…
Настя смотрит на часы:
— Мне пора. Попрошусь завтра на матч. Насчёт всех принцесс не обещаю, но Ли Хэйгон, та, что тебя с тётушкой встречала… Её то я уговорю. Мы с нею — подруги. Она очень умная, прямо как королева Мин. Вот бы ей стать главой Кореи… Должно же моему народу когда-нибудь повести с Правителем…
Генерал Сталин пришёл с плохой новостью. Он слушал радиорепортаж о матче СССР-Уругвай и поначалу говорил о нашей сборной исключительно матерно, но затем перешёл к делу:
— Мы жали с самого начала. Соперники грубили на поле и тянули время. Бобров в одной из атак пробился сквозь частокол защиты и забил. 1:0. У соперников один из нападающих получает тяжёлую травму и покидает поле. Замен нет. ФИФА только собирается рассмотреть предложение своего вице-председателя Гранаткина о заменах одного полевого игрока и вратаря в случае травмы… Во втором тайме игра успокаивается и наши начинают катать на своей половине мяч, периодически откидывая его вратарю. Тут их реактивный Скьяффино так рванул за отброшенным нашему вратарю мячом, что смог ударить по воротам. 1:1. Ещё двадцать минут играть. Наши навалились, но пропустили контратаку в конце матча. Гиджа забил, выйдя один на один. 1:2. Так и проиграли. Слышал, как Лаврентий Павлович кричал в трубку, чтобы разогнали ЦДКА и сняли с них звание «Заслуженных мастеров спорта». Так безвольно просрали! Да неужто в стране не найдётся полторы десятка футболистов которые будут готовы выйти и порвать любого соперника? Да лучше бы наш ВВС послали. Мы бы точно выиграли…
Команда, понурив головы слушала расстроенного генерала. Я то думаю, что и у нас могло бы не получится. Это только в сказках герои могут побеждать по щучьему велению. А в жизни, чтобы побеждать всех подряд, нужно сделать свой чемпионат самым сильным в мире; нужно, чтобы тренеры работали по самым прогрессивным футбольным схемам; чтобы игроки были не только талантами, но и неутомимыми «пахарями»; чтобы все в команде понимали друг друга с полуслова и были друг за друга горой… Вот тогда… Может быть… Если повезёт…
4 июля 1950 года, Пхеньян.
Парторг клуба утром зачитывает телефонограмму. Текст примерно такой… Вчера вечером в небе Кореи произошло авиасражение. Получив сообщение о движении к Пхеньяну большой группы бомбардировщиков, в небо был поднят полк наших МИГов. Южнее столицы северных полк был точно наведён на противника. В результате боя сбито восемь бомбардировщиков Б-29, а также девять истребителей сопровождения. Наши потери — три самолёта, причём все пилоты приземлились на парашютах.
Кожедубу то теперь наверное ещё Героя дадут. Только вот нашего или корейского?
Парторг показывает из газеты фотографию трёх женщин пилотов ночного бомбардировщика У-2. Они представлены к присвоению нового почётного звания «Герой КНДР». Лётчицы, за несколько ночных налётов на аэродромы американцев, сожгли и повредили более десятка самолётов противника.
Трое получили. А сколько девчат не вернулось? Об этом не напишут…
На матче с китайцами мы резвились как хотели. Акимову было снова не просто пропустить гол, но он справился. После матча у нашего автобуса стоял скромный «Форд», из которого вышли две номерные принцессы. Проходивший рядом Василий Сталин, резко сменил траекторию движения и подошёл к девушкам.
— Э-э, — тянул он, вспоминая, — Настя. — Произнёс он угадательно.
Затем, оценив младшую по возрасту родственнецу, инстинктивно облизнулся. Настя представила Ли Хэйгон сыну вождя. Я, пользуясь моментом, попросил генерала об увольнительной на вечер для себя и Колобкова. Сталин хмыкнул, глянув на жалостливо смотрящего Васечку.
— Ладно. Скажу Гайозу. Только вы уж там, не опозорьте…
Я, вспомнив, какой смысл генерал вкладывает в эту фразу, ответил:
— Да ни в жизнь. Никакого позора, сплошные фейерверки…
Когда Сталин отошёл, Колобок робко спросил:
— А что это за звери?… Фейерверки.
Снова я в доме у императорской семьи. Васёк держит букет розовых роз. На свидание с Пятой Принцессой он всю свою местную валюту потратил. Купил ещё ей оловянный перстенёк со стёклышком, имитирующим бриллиант. При получении подарка Пятая посмотрела на тётушку и та кивнула головой, разрешая. В высокой семье было не принято принцессам принимать подарки от мужчин не являющихся родственниками, либо приближёнными к императорскому двору… Ли Хэйгон, получив цветы, одарила Колобка таким взглядом, что тот чуть не остолбенел…
Я же, отдав всю валюту на васечкин букет, просто кланялся всем, как болванчик.
Сели чаёвничать. Я тоже как-то заткнулся, как Васёк.
На каком языке разговаривать? О чём вообще можно говорить?
Тут Настя предложила нам спеть песни. Слуга принёс гитару. Васечка, уже обошедший меня в игре на гитаре, запел своим красивым голосом… https://youtu.be/1MtG1HSHfOY?t=1
Затем Настя попросила сестру спеть. Та знала песни не только на корейском, но и на японском, и на английском. Ли Хэйгон спела про зарождающуюся любовь… https://youtu.be/06sKTAOCGw0?t=1
После этого стало как-то душевно и просто. Настя не успевала переводить щебетания этих восхищённых друг другом. Главная принцесса с грустной улыбкой смотрела на молодых, вероятно, вспоминая свою дворцовую юность. Вспоминала, как её — сироту, отдавали замуж в чужую страну, как она там сходила с ума от горя и непонимания… Последняя наследная Принцесса Кореи в юности была как эти розы. Но жизнь её была «Розой слёз» https://youtu.be/8EX3mZgmZm0?t=21
А мы продолжали веселится. Играли в «Камень, ножницы, бумага» на щелбаны. Потом Васечка читал фразы из своего словарика на корейском и китайском. Принцессы бились в ржачных конвульсиях, а тётушка смахивала слёзы смеха.
Пятая принцесса подарила Колобку на память фотографию.
При прощании мы удостоились поцелуев принцесс в щёчку и приветливого кивка их повеселевшей тётушки…
В комнате перед сном, Васёк всё не мог уснуть. Переписал у меня адрес почты императорского дома и чуть ли не засел сочинять письмо предмету своих воздыханий. Но, потом вспомнив, что она по-русски не читает, побежал к нашему переводчику, просить русско-английский словарь. В корейском письме Васечка побоялся наделать столько же ошибок, сколько в устной речи.
Он переводил со словарём свои фразы коряво. Тётушка с девушками, наверняка, посмеются над правописанием, но не над смыслом. Я же не стал выдавать своего знания английского. Тогда этот влюблённый ротозей до утра будет мучать своими письмами…
5 июля 1950 года, Пхеньян.
Утром взволнованная Настя позвонила в гостиницу. Её отпуск прерывается. Она должна срочно явиться в часть. Даёт мне свой адрес в Сеуле и название района у моста через Ханган. Обещаю, что вечером, как прибудем в Сеул, обязательно её разыщу.
Мы складываем вещи в автобус и едем смотреть на игру Северных с китайцами. Ну, тут без вариантов. Абрамовские разделали китайцев под орех. 8:2. А упорные ребята эти корейцы. Быстро учатся, прям, как Васечка.
У нас в колонне наша машина с рацией. Как только сообщат по рации о появлении в небе чужих самолётов, то мы сворачиваем с главной дороги и ищем укрытие. Так прятались три раза пока доехали до Сеула. Здесь нас разместили в гостинице как раз у моста через Ханган. На последнем этаже, как оказалось жили кинорежиссёр Михаил Ромм с оператором Павлом Касаткиным, родственником Любочки.
