Сеем доброе, вечное, нужное…
— Хех. Это ты, паря, правильно сказал. Самураи — они такие, доброго слова не понимают. А огнем да святым чугунием — это завсегда доходчивее!
— Дяденька, а вас самого-то как звать?
— Ежели не в строю, можешь дядей Игнатом звать, племянничек. А на службе боцман Вахрамеев! Уразумел?
— Ага.
— Ну что за люди эти гражданские, — удрученно покачал головой старый служака. — Ни строем ходить, ни отвечать по уставу… тьфу, да и только!
Несмотря на далеко не лучшее состояние дорог и ночное время, гнал водитель посольского «Руссо-Балта» от души, как будто за ними была погоня. Ну, или на прифронтовой рокаде во время обстрела, когда нужно срочно покинуть опасный участок. Хотя, если подумать, Чунцин и впрямь находился в ближнем тылу, и до линии фронта отсюда было, что называется, рукой подать.
Ночная поездка изрядно взбодрила Марта, резко повысив уровень адреналина в крови и слой пыли на одежде. Так что, когда они въехали во внутренний двор напоминающего укрепленный форт комплекса зданий российского посольства, он почувствовал необычайный прилив бодрости.
К счастью, личные апартаменты главы русской дипломатической миссии оказались достаточно комфортабельными. Во всяком случае, туалетная комната с умывальником в них нашлась. Дождавшись, когда гости рассядутся по креслам, гостеприимный хозяин предложил им напитки.
— Угодно ли вам кофе или, может быть, чай? Он у меня, к слову, самого наилучшего качества.
— Благодарю, но я бы предпочел что-нибудь прохладительное, — покачал головой цесаревич.
— Я тоже, — подал голос Ким.
— Как скажете, — пожал плечами князь. — Я распоряжусь подать лимонад. А вы, Мартемьян Андреевич, что предпочитаете?
— Пожалуй, присоединюсь к общему мнению… — улыбнулся Колычев, но, заметив нечто вроде сожаления в глазах гостеприимного хозяина, неожиданно сам для себя переменил решение. — А знаете, Константин Эсперович, раз уж мы в Китае, то правильнее будет соблюсти местные традиции и колорит. У вас найдется зеленый чай?
— Конечно, — расплылся в улыбке Белосельский-Белозерский, и Март понял, что угодил ему, дав возможность блеснуть.
Теперь уже и наследник с Кимом сообразили, что к чему и тоже запросили себе по чашке чая. Впрочем, одно другому никак не мешало, и пока его сиятельство священнодействовал с чайником, кувшин прохладного лимонада успел опустеть.
— Кстати, мне недавно привезли совершенно замечательный улун Те Гуань Инь[3], что в переводе означает «Железная Бодхисаттва Милосердия». Листья для него собирают исключительно с материнских кустов на нескольких участках в уезде Анси. Китайцы строго охраняют секрет его производства. Нотки каштана, пряностей и фруктов, уверен, вам, как истинным ценителям, обязательно понравится.
Князь так увлекся, что лично занялся завариванием горячего напитка. И пока он священнодействовал, все деловые разговоры сами собой на время прекратились. Цесаревич не без любопытства наблюдал за действиями посла, Март и Ким смотрели с пониманием. Они и сами выросли в Корее, да и их опекун Владимир Зимин тоже был еще тем фанатом чайных церемоний.
После нескольких минут тишины и почти медитативного созерцания Белосельский-Белозерский, сполна насладившись напитком, вернулся к главной теме.
— Итак, ваше императорское высочество…
— Прошу вас, Константин Эсперович, обращайтесь ко мне по имени отчеству. Так нам всем будет удобнее.
— Как прикажете, Николай Александрович. Я успел по дороге до некоторой степени ввести вас в курс дела.
— Да, я понял, что мой отец желает некоторого сближения с властями Китая для сдерживания Японской экспансии в Азии. Но вместе с тем есть и узкие места, и некоторые ограничения.
— Все верно. Император прислушался к моим настойчивым предложениям и счел возможным устроить такую наглядную демонстрацию добрососедского отношения со стороны России, как визит наследника престола. Но на востоке большое значение придают словам и даже жестам. Очень важно не допустить и малейших промахов. Иначе мы либо умалим достоинство России в глазах китайцев, или напротив, чем-то обидим или заденем гордость этого народа и его руководителей. Но и холодности, отстраненности нам показать нельзя. Как видите, надо пройти между Сциллой и Харибдой. Уверен, вы справитесь.
— Слушаю вас внимательно, Константин Эсперович. Рассказывайте. Обещаю, я все запомню.
Насчет портного князь не соврал. Сразу после полуночной беседы в посольство была приведена целая делегация улыбчивых, несмотря на поздний час, китайцев, главой которой был низенький, но при этом юркий мастер, которого Март про себя сразу же обозвал «мастером Шифу».
Смешно лопоча на ломаном русском, они сняли с принца и его высокопоставленного спутника мерки, а их начальник тем временем показывал клиентам альбом с образцами. Судя по всему, услуги его мастерской пользовались большим спросом среди дипломатов и военных всех стран, имеющих свои представительства в Чунцине. Во всяком случае, альбом был довольно потрепан, а выбор просто огромен. От формы британских гуркских стрелков, что, в общем, для Юго-Восточной Азии нормально, до, скорее всего никогда не бывавших в этих краях, шведского королевского флота.
Образцы русских мундиров также имелись в большом ассортименте. Николай выбрал для себя мундир лейб-гвардии Атаманского полка, шефами которого традиционно являлись наследники Российского престола. Март же оригинальничать не стал и предпочел летную форму, которую носило большинство рейдеров.
Уже к десяти утра «мастер Шифу» и его подручные вернулись с пошитыми на живую нитку мундирами. Затем последовала примерка, и тут же застрекотали захваченные предусмотрительными китайцами переносные швейные машинки.
— Знаешь, Мартемьян, — признался впечатленный увиденным зрелищем Николай. — Я сейчас посмотрел, как работают эти люди, и почему-то немного испугался.
— Они большие молодцы! — осторожно согласился с ним Колычев, подозревающий, что, по крайней мере, некоторые «портные» могут понимать по-русски.
— А какие у нас вообще с ними отношения? — неожиданно спросил цесаревич.
— Тебя разве посол не проинструктировал? — удивился капитан «Ночной Птицы».
— Конечно. Но князь говорил о высокой политике, о том, как мы помогаем им в войне…
— И что ты не понял?
— Дело не в этом, просто мне интересно, что о нас думают простые люди, а также руководители Гоминьдана…
— Давай для начала дадим им закончить, — дипломатично улыбнулся Март, буквально кожей ощутивший, что портные ловят каждое их слово. — Народ в Китае довольно бедный, но при этом очень трудолюбивый. Не удивлюсь, если эти ребята ночуют прямо у себя в мастерских, а едва проснувшись, берутся за работу.
— Ты не хотел говорить при китайцах? — спросил цесаревич, когда портные закончили, и они остались одни. — Полагаешь, что среди них мог быть
