Из каюты командира крейсера я связался со штабом.
— Глеб, «Аврора», считай, наша! Командира крейсера и старшего офицера я арестовал, остальные офицеры блокированы в кают-компании. На корабле сыгран «Большой сбор». Сейчас морячки горлопанят, выбирают судовой комитет и делегатов на заседание по выборам Петросовета.
— А ты чего не с ними? — спросил Глеб.
— Да ну! У меня от их криков уши закладывает. Выберут комитетчиков – с ними и погутарю.
— В это время в дверь осторожно постучали.
— Всё, Глеб, потом договорим, ко мне пришли.
— К тебе или за тобой? — уточнил Васич.
— Типун тебе на язык! — Я положил трубку и громко сказал: – Войдите!
Вошёл Кошкин. Матрос в командирской каюте чувствовал себя неловко.
— Тут…это… комитетчики пришли. Желают с вами поговорить.
— Так пусть заходят. Проходите, товарищи, рассаживайтесь!
Комитетчики осторожно пристраивались на непривычной матросскому заду «командирской» коже. Я смотрел на их немного смущённые лица и думал: «Робеют ребята. А как пообвыкнут, да будет их воля, обдерут кожу с дивана, ей-ей обдерут!»
— Так о чём вы хотели поговорить со мной, товарищи? — прервал я затянувшуюся паузу.
Взгляды комитетчиков потянулись в сторону не самого приметного среди них матроса. Тот, ободрённый доверием товарищей, кашлянул в кулак и произнёс:
— У нас, товарищ Ежов, стало быть, вот какой вопрос. Как вы нам и присоветовали, выбрали мы делегатов в Таврический дворец. Так им уже идти надо или как?
Я посмотрел на часы.
— Вряд ли заседание начнётся вовремя, но лучше, если ваши делегаты прибудут во дворец до его начала.
— Слышали? — обратился матрос к товарищам. — Делегаты, давай на выход!
Кошкин и ещё несколько человек поднялись с мест.
— Погодите, товарищи, — попридержал я их. — У вас что, все делегаты одновременно и члены судового комитета?
— А что, так нельзя? — забеспокоился матрос.
— Почему нельзя? Можно. Просто я хотел побеседовать с судовым комитетом в полном составе.
— И как теперь быть? — озадаченно спросил матрос.
— Как ваша фамилия, товарищ?
— Матрос 1-ой статьи Звягинцев.
— Я так понимаю, товарищ Звягинцев, вы являетесь председателем судового комитета?
— Братва так решила, — смущённо улыбнулся матрос.
— А давайте, товарищи революционные моряки, поступим следующим образом. Сначала мы все вместе побеседуем, а потом я довезу ваших делегатов до Таврического дворца на машине. Подходит вам такой вариант, товарищ Звягинцев?
— Подходит, товарищ Ежов, — кивнул Звягинцев.
— Ну тогда, товарищи, возвращайтесь на свои места и будем разговаривать? Сначала я вам расскажу про то, что творится за бортом «Авроры», а потом вы мне поведаете, что да как у вас на борту. Лады? А за бортом, дорогие товарищи, революция! И на этот раз Николашке на троне не усидеть. Этот вопрос, можно сказать, решённый! Тут важно другое: куда плыть теперь России, к какому берегу ей пристать?
Я осмотрел моряков, как бы приглашая их ответить на вопрос. Чей-то неуверенный голос произнёс:
— Так на то у нас Дума есть. Пусть она и решает.
На него зашикали, но я заступился за моряка.
— А что вы так всполошились? Дело товарищ говорит! Раз царских министров арестовали и у самого царя корону с башки, считай, сбили, то кому как не Думе назначить новую власть? То, что она пока колеблется – то не беда. Дума, как девка. Прежде чем согласиться, ей поломаться надо!
Эти слова моряки отметили дружным хохотом.
— Беда в другом, — продолжил я сочиняемую на ходу речь. — Депутатов, представляющих интересы трудового народа, я уже не говорю о солдатах и матросах, в этой Думе крайне мало. Почитай и нет их там вовсе! А значит и назначенным ей министрам интересы народа блюсти будет не с руки. Наобещают, конечно, с три короба. Может и вольности какие дадут. Но только закончится всё новым ярмом для нашей с вами шеи.
Я замолчал, давая морякам время переварить услышанное. Первым опомнился Кошкин.
— Погоди, товарищ Ежов, а для чего мы тогда сегодня Совет выбирать будем?
— Молодец, Кошкин! — похвалил я матроса. — В самый корень узрел. Именно Совет должен стать той силой, которая передаст власть в руки народа! Но не сразу…
— Почему? Почему не сразу? — понеслось со всех сторон.
— А потому, товарищи, что те светлые головы, которые могли бы возглавить Совет, сейчас по тюрьмам сидят, да по заграницам маются. Никак им сюда сегодня не поспеть!
И снова в разговоре возникла пауза.
— Так может и не надо сегодня Совет выбирать? — предложил Звягинцев. — Вот съедутся товарищи, о которых вы говорили, тогда и быть выборам!
И тут мне впервые пришла в голову мысль: может прав матрос? Может, нет резона выбирать Совет, в который наверняка пролезут соглашатели всех мастей? Но чего попусту гонять мысль, если процесс уже запущен? И сказал я не совсем то, что думал:
— Хоть ты во многом и прав, товарищ Звягинцев, но Совет нужно выбирать как можно скорее! Пусть он будет пока не таким, как нам этого хочется. Но даже вокруг такого Совета можно сплотить рабочие, солдатские и матросские массы. Если даже власть пока окажется в руках чуждого народу правительства – оружие должно остаться в наших руках! Придёт время и это оружие поможет вернуть власть народу! А пока будем готовиться, склонять наших братьев на фронтах и флотах на нашу сторону, будем формировать Красную Гвардию!
— А что это, Красная Гвардия? — спросил кто-то.
— Это я вам, братишки, заясню, — поспешил вмешаться Кошкин. — Я когда в штабе был, видел броневики с намалёванными на них большими красными звёздами и солдат, у которых вместо кокард такие же звёзды только маленькие.
— Вот Кошкин заливает! — крикнул кто-то, и все засмеялись.
Обиженный недоверием товарищей Кошкин повернулся ко мне.
— Ну скажи ты им, товарищ Ежов, что я правду говорю.
— Подтверждаю. Всё что сказал Кошкин – чистая правда. — Я достал из кармана звёздочку и протянул её комитетчикам. — Смотрите!
Звёздочка пошла по рукам. Потом Звягинцев уточнил:
— Это такой отличительный знак. Я правильно понимаю?
— Верно понимаешь, товарищ Звягинцев, — подтвердил я. — Красная звезда это отличительный знак Красной Гвардии.
Звягинцев протянул мне звёздочку, но Кошкин её перехватил.
— Погодь!
Он снял с головы бескозырку, заменил на ней кокарду звёздочкой и надел на голову. Морякам затея понравилась.
— А ещё звёздочки есть? — спросили у меня.
— С собой одна была. Но дело не в этом. Вы люди военные, понимать должны: прежде чем какой знак на форму цеплять, на это надо разрешение получить.
