так папаша с такой сферой деятельности вообще допустил, что сын встал на кривую дорожку?!
Ладно, об этом потом. Впереди будет еще много времени обдумать, что и как.
Лишь через минуту, справившись, наконец, с накатившими эмоциями, я расслышал, как он представлял бойцам своих офицеров.
Тот, что был повыше — старший лейтенант Корнеев, а второй представился Озеровым. Оба, судя по эмблемам, ранее служили в отделении разведки.
Согласно оргштатам, они были назначены на должности командиров взводов. Несмотря на то, что по факту, полноценный взвод должен состоять из тридцати человек, на деле выходило по пятнадцать бойцов на офицера.
— Ну что, товарищи солдаты?! Готовы оправдать оказанное вам доверие? — повысил голос командир подразделения, подводя итог всему сказанному.
— Так точно! — хором ответили тридцать глоток. Я лишь для вида раскрыл рот, хотя вслух ничего не сказал.
— Старшина Горчаков!
— Я! — громко отозвался Артем, сделав шаг вперед.
— В одиннадцать сорок приедет машина… — Гнездов взглянул на часы. — Это мобильный вещевой склад. Там получите новое вещевое обмундирование, разработанное специально для нашего подразделения. А то ходите, как попугаи — все разноцветные.
Из строя послышались смешки.
— Отставить смех! — гаркнул Корнеев.
— Горчаков, ведите подразделение к тому строению, без крыши. Машина подъедет именно туда. У вас пять минут.
— Есть! Взвод, кру-у-гом! Левое плечо вперед, шагом марш!
Я навскидку прикинул, что все мои новые сослуживцы не новички, а потому ходить строевым шагом умели. Конечно, по уровню подготовки нам до президентского полка как до Китая, но… Ведь и никакого президента в восемьдесят пятом году в СССР еще не было.
Машина действительно приехала через пять минут, это был грузовой «ЗиЛ-130».
Стандартный деревянный кузов, через который был перекинут брезентовый тент, внутри все было заставлено желтыми картонными ящиками. Внутри и находилось обмундирование, которое нам нужно было получить. Мне даже стало интересно, что же за новое обмундирование? Что-то не верилось, что для нас придумали что-то свое… В СССР так было не принято.
Видимо документально все уже было проведено, потому что нам без всяких подписей выдали вещевое имущество, обувь и как ни странно, фляжки. Все было упаковано в толстый полиэтилен, разительно отличавшийся от того, какой повсеместно использовался в будущем.
Затем мы вернулись в казарму.
Быстро определили спальные места. Я заселился в кубрик номер «№ 4», а мое спальное место носило номер шестнадцать. Койки были самые обыкновенные, только не изношено-скрипучие, а новые, видимо недавно полученные со складов. И, конечно же, поверх матраса лежало синее в черную полоску полушерстяное одеяло с добавлением верблюжьего пуха. Пока я жил в палатке на Янове, такие одеяла сильно выручало бойцов, так как «Буржуйки» для обогрева большой палатки хватало не всегда. Условия проживания, конечно, тогда были еще те, зато теперь все круто изменилось…
Переодеваться в новую форму пока не стали, так как приближалось время обеда.
Наряды здесь тоже имелись — по столовой и по подразделению. Тут стоит отметить, что в столовой наряд не готовил еду, а выполнял разгрузочно-погрузочные работы, помогая гражданскому персоналу. По роте заступал дежурный из числа сержантов, с ним двое дневальных, из рядовых или ефрейторов. Обычно дневальных было трое, но так как подразделение насчитывало всего тридцать человек, дежурному хватало и двух помощников.
Столовая размещалась в одноэтажном, недавно построенном здании. Здесь тоже недавно сделали ремонт — повсюду висели огромные картины, из далекого советского прошлого.
Я пришел к мысли, что за все время службы, пришлось сменить уже три пункта дислокации. И что любопытно, в каждом из них с питанием личного состава было по-разному. Однако здесь рацион был особым, отличающимся от стандартных норм. Больше мяса, больше фруктов и овощей, больше витаминов.
Кормили реально хорошо и вкусно, так как готовили не криворукие солдаты, а опытные гражданские повара. Да и всем известный факт — чем меньше народа, тем вкуснее получается блюдо. Как ни крути, а новое подразделение подчинялось министерству обороны лишь частично, потому во многом отошли от общих правил. Впрочем, вряд ли такая система задержится надолго, по любому будут замены, нововведения или наоборот откаты к старым проверенным методам.
Пообедав, мы быстро построились и вернулись в расположение. Здесь свободного одиночного перемещения не было — только строем или бегом.
Я успел познакомиться еще с некоторыми товарищами и выяснил, что все отобранные военнослужащие попали сюда не просто так. Их отбирали специально и черт его знает, по каким критериям. Однако, зная полковника Андрея, я сделал вывод, что все попавшие сюда бойцы уже чем-то отличились в подразделениях, где проходили срочную службу ранее. Наверняка многие из них где-то попали в поле зрения КГБ…
— Взвод, на центральном проходе становись! Форма одежды любая! — прокатился по этажу голос Горчакова.
Через тридцать секунд все построились. Из канцелярии вышел старший лейтенант Корнеев.
— Так, товарищи военнослужащие. С завтрашнего дня начинаются первые вводные занятия, поэтому уже сегодня вы должны подготовить форму одежды и переодеться в новое обмундирование. Это ясно?
— Так точно!
— Ну, вот и отлично. В двадцать один час ровно строевой смотр в новой форме одежды!
Про нее стоит сказать отдельно. Уж не знаю, откуда и для кого она разрабатывалась, но внешне по фасону и расцветке чем-то напоминало ранний вариант униформы современной Росгвардии. По сути, это была та же «Афганка», только темно-синего, почти черного цвета. Я допускал, что ткань была какая-то экспериментальная, хлопчатобумажная с малым добавлением синтетики, вроде «Стекляшки». В любом случае, к телу она прилегала хорошо, была удобной и быстро высыхала.
У кителя был короткий рукав, застегивался он на пуговицы. Штаны были свободными, тоже из «хэбэ». К форме полагался широкий кожаный ремень с неизменной прямоугольной бляхой и советской звездой, а также кепка и, что меня удивило, ботинки с высоким берцем.
Я прекрасно знал, что переход с сапог на ботинки начался в две тысяча седьмом году, а в две тысяча тринадцатом он полностью завершился. И тем не менее, все равно, кое-где еще попадались кирзовые сапоги. Вообще, ботинки носили в СССР давно, просто широко они нигде не всплывали.
Облачившись в новую форму — снял ее обратно. Пошел гладить, потому что вся она была мятая-перемятая. Чем-то форма слегка напоминала «пиксельку» которую Юдашкин войскам подарил. Там, конечно, очень мутная история получилась, но все равно, фамилию известного модельера потом склоняли вдоль и поперек, «благодаря» за кривую обновку.
Выгладил, обязательно подшил воротничок. Затем пришил шевроны, прицепил погоны.
Снова оделся и осмотрел себя перед зеркалом — а ничего так. Темно-синий цвет смотрелся хорошо, даже немного дерзко. Сейчас, с виду, я напоминал какого-то «ЧОПовца».
