языке высокого искусства! В этом деле слова не так важны и очень часто бывают даже лишними… и вообще, Александр, знаешь что… искусство национальности не имеет… разве можно негуманно обращаться с пленными⁈ Я тоже буду помогать, — пообещала Лена.
Повёл всех «нах хаус» под охраной Кира и двух стражников… хорошо, что секьюрити нас понимали…
В Лёшины владения вернулись поздним вечером. За ужином Лёша отчитался, что сумел договориться с Никифором Вриеннием о встрече. Кроме того, Лёша сообщил, что закупочные цены на драгоценные камни, которые я собирался продавать в салоне–магазине, существенно снизили за последние дни, поскольку появилось немереное количество подобных предложений.
И в завершении деловой беседы, Лёша поставил меня в известность… служители религиозного культа начали дёргаться, беспокоиться и суетиться… возможно, эти два обстоятельства свидетельствуют о том, что до Константинополя добрались другие игроки, которые продают алмазы или вовсю используют магию, чем приводят священников в трепет…
[1] nach Hause — (нем). домой
[2]Voulez-vous coucher avec moi ce soir — (фр). Не хотите ли переспать со мной сегодня вечером?
Глава 60
Средневековый Хормисдас
На следующий день, как договаривались, Лёша повёл нас с Киром к своему приятелю, который выразил заинтересованность в крышевании, охране и всесторонней поддержке будущего игорного заведения. Наши сотрудники остались в поместье под присмотром Лены и Гудислава — пришло время осваивать иностранные языки и изящные искусства.
По дороге Лёша начал рассказывать о том, что сейчас Византией правит Роман Четвёртый Диоген, действия и бездействия которого не одобряют многие сограждане.
— В чём конкретно облажался этот Диоген? Из бочки редко вылезает? — крякнул Кир.
— Не совсем… — усмехнулся Лёша. — Роман — второй муж василиссы Евдокии Макремволитиссы. Первый царственный супруг — василевс Константин Десятый Дука на смертном одре взял с Евдокии обещание никогда не выходить замуж и передать полномочия власти старшему сыну — порфирогенету Михаилу Дуке… однако через полгода после скоропалительной кончины первого супруга, Евдокия нашла себе второго — провозгласила каппадокийского патрикия–заговорщика Романа Диогена императором–василевсом… и предоставила объяснение… Михаил Дука недостаточно взрослый, чтобы владеть нашей великой державой…
— Сколько лет сыночку? — полюбопытствовал Кир. — Пять?
— Исполнилось двадцать… — усмехнулся Лёша, — Михаил Дука — мой ровесник.
— Интересно, что думает одураченный Михаил по поводу подставы от собственной мамаши.
— Когда Михаил вынужден появляться на публике, выражает бурную радость по поводу нового замужества и рождения двух братьев. Свободное время уделяет риторике, сочиняет трагикомические поэмы и прочие печальные стихи, а в глубине души боится, что Евдокия поступит с ним так же, как всем известная василисса Ирина со своим единственным сыном — Константином Шестым…
— И как же? Запретит кушать на завтрак сдобные лепёшки?
— Не совсем… — передёрнулся Лёша. — Более двадцати лет Ирина являлась регентшей при сыне после смерти супруга–императора. Как только двадцатишестилетний Константин стал предпринимать попытки править самостоятельно, Ирина осталась недовольна — приказала выколоть сыну глаза в Порфировой спальне Священного Пурпурного дворца… в той комнате, где родила его.
— Нахрена? — охренел Кир.
— Согласно кодексу Юстиниана и поправкам Прохирона, великой державой не может править человек внешне ущербный — калека, слепец, скопец, носоусечённый или с отрезанным языком. В одно мгновенье лишившись глаз и статуса василевса, Константин Слепой по приказу матери был сослан в монастырь, где вскоре скончался при подозрительных обстоятельствах… тем не менее, василисса Ирина, пережившая сына всего на пять лет, причислена патриархами к лику святых, поскольку отличалась исключительной набожностью, почитала мощи, раки и иконы.
— Воистину святая женщина.
— И законопослушная… — улыбнулся Лёша. — Никифор Вриенний приближён к императорской семье, называет себя ближайшим другом Михаила. Говорит, они словно родные духовные братья… вероятнее всего, Никифор пообещал Михаилу всестороннюю поддержку в законных правах на престол. Думается мне, духовные братья сговорились в ближайшее время свернуть узурпатора Романа и посадить Михаила на трон как полноправного императора, а Никифор станет Великим Магистром — правой рукой и ближайшим советником. Недавно Никифор провернул две удачные придворные интриги и предпринял несколько выгодных торговых операций, благодаря чему переселился в роскошный палатий Хормисдас, куда мы сейчас и направляемся… — завершил наш гид краткий экскурс в актуальную обстановку на константинопольской политической арене.
Хормисдас располагался в закрытой части города, напротив Ипподрома, рядом с Большим Императорским Дворцом.
Позади Хормисдаса, поближе к морю, приютился собор Святого Сергея и Вакха.
У массивных ворот, на стене, выходящей на улицу, золотом высечено имя нового владельца:
«Никифор Вриенний Глориос — Великий Андумиаст[1] Восточно–Римской Империи»
Нас встретили вооруженные охранники, попросили «сложить оружие». Лёша оставил небольшой нож, похожий на кинжал, а мы с Киром ничего не сдали.
Хормисдас представлял собой белое отштукатуренное двухэтажное здание с перистилиумом — внутренним открытым двором, окружённым колоннами и расположенными между ними статуями на высоких постаментах. Пол вымощен массивными каменными плитами. В глиняных горшках росли экзотические растения и цветы, которые практически задушили меня дурманящим ароматом тропиков.
По полу, разбрасывая в разные стороны каштаны и финики, бегали шустрые обезьяны, по виду напоминающие бандерлогов. В дальнем углу перистилиума располагался огромный, выложенной сине–зелёной мозаикой бассейн, где в бирюзовой, искрящейся на солнце воде, плескались четыре девушки, чьё присутствие выдавал непрекращающийся мелодичный смех…
Из атриума имелись выходы в остальные залы и комнаты. Внутри Хормисдас также декорирован колоннами, полы — полированным мрамором, стены и потолки — мозаикой и фресками с античными мотивами, бесконечными сценами древнегреческих мифов и другими… далеко не церковными сюжетами.
Нас провели по нескольким роскошным коридорам, украшением служили позолоченные колонны, арки, ниши, мраморные вазы–амфоры и гипсовые статуи. В каждом коридоре Хормисдаса стоял одинокий стражник–палатин.
Все коридорные защитники, которых я успел увидеть, выглядели как однояйцевые близнецы — высокие, широкоплечие и крепкие; экипированы одинаково и весьма экстравагантно в полном соответствии с популярной античной традицией — закрывающий лицо шлем (наподобие спартанского или дорийского), копьё и стальные доспехи, вероятно, местного производства.
Первый этаж Хормисдаса сгруппирован вокруг центрального зала — триклиния… вероятно, здесь предприимчивый Никифор Вриенний устраивал торжественные приёмы, заключал выгодные сделки или тусовался в свободное от работы время.
Сквозь высокие арочные окна открывался вид на галереи и оранжереи внутреннего двора.
