Кассандра Клэр - Город стекла

– Вот именно, – сказал Саймон, посылая Инквизитору шаловливый привет взмахом ладони. Инквизитор даже не посмотрел в его сторону.

– Хватит, Саймон, мы по делу пришли. – Клэри передала Люку стопку фотографий. – Это Себастьян Верлак. Настоящий.

Люк мрачно перебирал снимки, в то время как Клэри пересказывала историю Алины. Саймон же весь извелся, посылая в сторону Элдертри хмурые взгляды. Все напрасно – Инквизитор упорно не замечал вампира.

– Самозванец сильно похож на истинного Себастьяна? – спросил наконец Люк.

– Не очень. Выше ростом и, скорее всего, волосы у него светлые. Таких черных волос ни у кого не бывает, и к тому же Себастьян-шпион их подкрашивает. – «Краска слезает с волос, если коснуться их, пачкает пальцы». – Алина просила показать фотки тебе и Лайтвудам. Если Лайтвуды узнают, что этот вот Себастьян ничего плохо не сделал…

– Родителям, я так понимаю, она ничего не говорила?

– Нет, скорее всего. Она сразу прибежала к нам, попросила передать новости. Говорит, люди слушают тебя.

– Ну, кое-кто и впрямь прислушивается. – Люк обернулся и посмотрел на человека с забинтованным лицом. – Я, если что, беседовал с Патриком Пенхоллоу. В былые дни они дружили с Валентином, и тот, наверное, пометил его семью. Та к ты говоришь, Ходж упоминал шпионов в Конклаве? Жаль, но Лайтвуды на заседание не пришли. Они, должно быть, на кладбище – сегодня утром хоронили Макса. – Заметив выражение на лице Клэри, ликантроп добавил: – Церемония получилось небольшая. Исключительно для своих.

«Я и есть семья Джейса», – напомнил слабый отголосок сознания. Но тут же горько зазвучало: «Вот только Джейс говорил, что быть рядом с тобой для него равносильно медленной смерти. Этого ты для него хочешь? Когда он хоронит Макса?»

– Передашь им новости вечером? – предложила Клэри. – В смысле… новости-то хорошие. Кто бы ни выдавал себя за Себастьяна, он друзьям Лайтвудов не родня.

– Кстати пришлась бы новость о том, где фальшивый Себастьян прячется, – пробормотал Люк. – Или кто здесь шпион Валентина. Их, должно быть, несколько. Барьер отключить можно со стороны города, изнутри.

– Ходж говорил, якобы Валентин вычислил, как отключается барьер, – вспомнил Саймон. – Нужна кровь демона, которую в город не пронести. Если только Валентин не нашел способ.

– На вершине одной из башен кто-то намалевал кровью демона руну, – вздохнул Люк. – Так что Ходж не ошибся. Конклав слишком сильно полагался на непроницаемость барьера. Любая головоломка всегда имеет разгадку.

– Ага, и тот, кто ее разгадает, надерет всем задницу. Стоит защитить город заклятием полной непроницаемости, как найдется умник и загадит место изнутри.

– Саймон, – прикрикнула Клэри. – Заткнись.

– Он не так уж и не прав, – высказался Люк. – Надо лишь выяснить, как людям Валентина удалось пронести в город кровь демона, не вызвав тревогу. Впрочем, сейчас находка Валентина не главное. – Он пожал плечами. – Барьер снова работает, однако все убедились – полной непроницаемости он не дает. Валентин вернется и приведет армию куда больше, против которой сил у нас не хватит. Нефилимов мало, боевой дух оставляет желать лучшего.

– А нежить? – спросила Клэри. – Ты убедил Консула, что Конклаву лучше биться вместе с нежитью.

– Малахи и Элдертри я могу убеждать до посинения, но они ко мне вряд ли прислушаются, – устало объяснил Люк. – Меня из города до сих пор не выгнали только потому, что большая часть Конклава проголосовала за меня в качестве советника. Многих из них моя стая спасла во время битвы. Так-то нежити в Идрисе никто не рад.

Раздался вопль.

Аматис, прижав руки к губам, смотрела в сторону главного входа. На пороге, силуэтом на фоне яркого света, стоял мужчина. Стоило ему шагнуть вперед, и Клэри моментально узнала его.

Валентин.

Первым в глаза бросилось то, что он гладко выбрит и выглядит гораздо моложе, как тот разгневанный юноша в памяти Итуриэля. Вместо боевого облачения на Валентине были элегантный костюм в тонкую светлую полоску и галстук. Никакого оружия. В таком виде Валентин мог пройтись по улице Манхэттена и слиться с толпой, сойти за обычного человека. Чьего-нибудь отца.

Ступая вдоль узкого прохода между скамей, он не смотрел на Клэри, не видел ее. Взгляд ренегата был обращен на Люка.

Как он прошел в Идрис, совершенно безоружный?! Ответ пришел сам собой. Элдертри взревел раненым медведем и, отбившись от Малахи, который пытался его удержать, ринулся на Валентина. Сквозь врага Инквизитор прошел, как нож через бумагу. Налетел на колонну и рухнул на пол.

Подошел Консул и с нескрываемым отвращением – к Валентину ли? к самому Инквизитору? – принялся поднимать его.

По Залу прошлась волна приглушенного ропота. Элдертри верещал и бился, словно крыса в ловушке, но Малахи крепко держал его за руки. Остальные Охотники расступались перед Валентином, словно Красное море перед Моисеем. Клэри вздрогнула и попыталась успокоить себя: мол, это лишь проекция, и Валентин никому не причинит вреда.

Саймон затрясся, и Клэри взяла его за руку. В этот момент Валентин остановился на ступеньках подиума и бегло взглянул на Клэри, совершенно не заметив Саймона.

– Люциан. – Взгляд Валентина уперся в ликантропа.

Люк смотрел на Валентина, не отводя глаз. Впервые оборотень с ренегатом сошлись под одной крышей с того памятного дня у Ренвика, когда Люк едва не погиб. Они были совершенно непохожи друг на друга: Люк – в заношенных фланелевых брюках и джинсовке; Валентин – в дорогом, стильном костюме. У Люка на щеках дневная щетина, а в волосах – седина; Валентину же на вид двадцать пять, лишь глаза холоднее и жестче, как будто годы постепенно превращают его в камень.

– Слышал, тебя пригласили в Совет, – сказал Валентин. – Вполне в духе утратившего изначальную суть Конклава, который только рад допустить в свои ряды полукровных дегенератов. – Говорил Валентин безмятежно, даже немного весело, отчего в его словах не слышалось яда. Не верилось, будто он способен такое сказать. – Кларисса, – Валентин обратил взгляд на дочь, – за ручку с вампиром. Когда все утрясется, я с тобой серьезно поговорю. Берешь в питомцы кого попало!

Саймон глухо зарычал, и Клэри сжала ему руку – сжала очень сильно, так что живой Саймон дернулся бы от боли. Но Саймон-вампир боли, казалось, не испытывал.

– Не смей, – прошептала Клэри. – Не смей.

Валентин уже забыл о них и взошел на подиум.

Оглядел толпу собравшихся:

– Сколько знакомых лиц. Патрик. Малахи. Аматис.

Аматис застыла, гневно сверкая глазами.

Инквизитор все еще пытался вырваться из хватки Консула. Валентин взглянул на него почти что весело: