Георгий Константинович, видя, что я основательно вымотался, дал мне передышку. Он никак не мог понять, что для кочевника оседлость – это чуть ли не смерть. Но и побыть в совхозе и в семье мне было приятно. Главное оказалось то, что учеба в техникуме не прошла даром, я во многих вещах уже разбирался, а остальное дополняла дисциплина. Я откровенно не переносил разгильдяйство и пьянку, поэтому имел авторитет, и особенно у жен моих гражданских работников. Они говорили:
– Георгий Петрович, как вы здесь, так наши мужья всю зарплату домой приносят.
Я на эти слова сразу среагировал. Было проведено собрание, и на нем приняли решение: работники, кем бы они ни работали, зарплату будут получать сами только тогда, когда не будут пьянствовать. А за того, кто часто заглядывает в рюмку, зарплату будет получать жена. Все проголосовали – за. И знаете, это собрание очень многим помогло освободиться от зеленого змия, и в семьях на¬ ступил порядок.
Так я наслаждался гражданской жизнью до 17 октября, даже под ложечкой засосало от тревожных мыслей. Все передумал. Если Вершинин струсил откровенно объясниться с Кеннеди, то ждать этой встречи можно до бесконечности.
Но если Джон Кеннеди отверг встречу с каким-то там советским шпионом, то это еще хуже, хотя я все равно тогда поеду сам и добьюсь встречи посредством Роберта Кеннеди. Мы с ним, хотя и немного, но были знакомы по Квебеку, в Канаде. Помимо этого я заканчивал Политическую академию им. В.И.Ленина. 17 октября Ниязбеков позвонил моему новому директору совхоза и сказал:
– Ваш главный инженер летит во главе делегации в Венгрию по решению крайкома партии сроком на один месяц.
Директор прислал секретаршу домой, и она оставила эту записку жене. Это было очень хорошо: когда я пришел домой, то она меня почти собрала в командировку. 19 октября я был уже в Москве, 20 октября вылетел в Монреаль. Встреча наша с Джоном Кеннеди состоялась на территории США в Калифорнии, почти у всей семьи на виду. После обеда, мы вчетвером – два брата Кеннеди, Вершинин и я, пошли прогуляться и обо всем поговорили, где и кто готовил на Кеннеди покушение и почему они были неудачные. Потом я ему передал копию письма за подписью А. Даллеса, Г.Трумэна и Д.Эйзенхауэра от 1952 года по поводу переворота в СССР, который должен был произвести Берия. Джон Кеннеди быстро прочитал, глянул на подписи и проговорил по-русски: «Фашист».
– Кто вы на самом деле есть? – спросил он меня.
Я, не раздумывая, ответил:
– Я заместитель начальника специальной военно-политической контрразведки СССР, начальником которой является Г.К. Жуков!
Вершинин перевел ему все с толком и с расстановкой, и от себя Кеннеди задал вопрос:
– А разве есть такая разведка в СССР?
– Есть, – говорю я.
Тогда он по-русски спросил меня:
– Жьюков – начальник?
Я кивнул. Он, обращаясь к Вершинину, сказал:
– Не такой уж и Хрущев простачок, вон как подзагнул!
Вершинин мне все перевел, а я ответил:
– Если вы встретитесь с Хрущевым, Господин Президент, то вы найдете общий язык.
Кеннеди ответил:
– Хорошо, если так.
Потом сказал, обращаясь к Вершинину:
– Мы это все обсудим и назначим встречу в следующем году, так как сейчас у нас политическая обстановка не совсем подходящая, хотя войны мы не допустим.
Я ему кивнул и сказал:
– O' key!
Кеннеди сказал Вершинину, что больше не надо никого присылать:
– Приезжайте вы – старый друг лучше новых двух.
Вершинин все перевел мне, и мы пошли. По пути Кеннеди сказал брату и Василию Вершинину, что если я хочу остаться на несколько дней, то они это устроят, а если у меня нет времени, то попросил проводить меня до самолета на Москву.
Я поблагодарил президента и спросил:
– А как мы свяжемся?
Он показал мне на Василия Вершинина и назвал его Джеймсом Хортлингом. Я, откровенно сказать, и не знал, что Вершинина так зовут. Джон Кеннеди пожал мне руку и по-русски сказал мне: «До свидания!» Мы втроем сели и поехали в аэропорт Нью-Йорка.
Вечером, по нью-йоркскому времени в 19.20, я вылетел из Нью-Йорка. В Москву я прилетел вечером, по московскому времени в 17.15. Сошел с самолета и поехал в гостиницу на ВДНХ с расчетом встретить там кого-нибудь из Казахстана.
Никого не встретив, я взял номер «люкс», и крепко уснул. Проснулся где-то часов в 8 утра, побрился, сходил в буфет, подзаправился и позвонил Г.К. Жукову. Он удивился и переспросил:
– Тезка, ты в Москве?
– Да, вчера прилетел, вечером, и решил вас не беспокоить, отоспался.
В этот же день, 25 октября 1960 года, мы собрались у Н. С. Хрущева. Я доложил о своей поездке и о том, о чем договорились с Кеннеди. Когда я сказал, что Джон Кеннеди передал нам, что войны они не допустят, все захлопали в ладоши.
Хрущев проговорил:
– Говорит – не допустим, а она почти уже идет!
Я объяснил ему, что Кеннеди сказал, что можно встретиться хоть сегодня, но в США не та сейчас политическая обстановка.
– Ах, вот оно что! – выдохнул Никита Сергеевич.
Георгий Константинович сказал:
– Главное – лед тронулся, и добился этого опять Игорь Белый, которого Булганин чуть не устранил! Сейчас надо то, чтобы ты, тезка, хорошо отдохнул, другими делами не занимайся, мы тебя подменим, где это будет возможно. 27 октября 1960 года я вылетел домой, в этот же день я был в Чимкенте и странно то, что меня встретил Ниязбеков. Я спросил:
– Откуда ты узнал, что я сегодня прилетаю?
– А мне Георгий Константинович позвонил и попросил тебя встретить.
Я его поблагодарил, но сказал:
– Я хочу сегодня же попасть домой к семье.
– А я так и задумал, одна машина стоит специально для тебя, с недельку отдохнешь, потом поговорим.
Так мы и разъехались. В совхоз я приехал около двух часов дня 27 октября, но никуда не пошел, сходили с женой к одной сестре, потом к другой, и день закончился. Наутро я поднялся рано, попил чайку и пошел осматривать все хозяйство, но был такой дождь, что далеко я не ушел. Зашел в диспетчерскую, поздоровались, и я посмотрел, чем же будет занят автотранспорт совхоза. Все было расписано в полном порядке – весь транспорт разнаряжен по делам. Диспетчер говорит:
– А вашего шофера вызвать в рейс?
– Обязательно.
И решил проехать в Кентау, посмотреть, что там за геологи, которых когда-то Хелен Бреун перепутала с родственниками. Уехали за Кентау, наверное, километров за 40, но ни одного геолога я здесь не увидел, а, как оказалось, они были здесь, но переехали в другое место. Прошел я от дороги подальше и наткнулся на следы когда-то стоявших здесь палаток. Заехали с шофером в город Кентау, в столовой пообедали и отправились домой.
