Дядька взял меня за локоть и подтолкнул к выходу.
– Пойдемте, уже поздно… Нужно идти, – он обращался ко мне на «вы».
Я подчинился, и через десяток секунд мы оказались на улице. Шагая по тротуару, он заговорил. Я следовал за ним, совершенно не представляя, куда идет этот незнакомый мне человек.
– Это мир мертвых. Некральные субстанции. Они вторглись в вашу жизнь. Видимо, вы чем-то прогневали их… Не знаю. Вам лучше знать обстоятельства своей жизни. Может быть, кто-то из ваших покойных родственников… Сходите на кладбище. Ну, мне сюда… Всего доброго! – неожиданно оборвал он свою короткую речь и свернул во двор. Прибавил шагу, точно опасался, что я стану преследовать его.
По инерции продолжая шагать дальше, я несколько секунд смотрел ему вслед. Потом отвернулся. Куда я иду?! Некральные субстанции!.. Как буднично он говорил об этом. Да и мой рассказ, похоже, не произвел на него впечатления. Впереди показался светящийся знак станции метро…
Я спустился под землю. В вагоне было полно пьяных. Какие-то два парня громко выясняли между собой отношения. Дело шло к драке. Но впервые в жизни такая атмосфера была мне приятна: жизнь! Никаких некральных субстанций.
Мне повезло, и я вышел на пересадку прежде, чем они подрались. Медленно побрел по переходу. К этому моменту я настолько устал и был так измучен всеми переживаниями, к тому же я опять целый день ничего не ел: мне уже все равно, что со мной будет. Пусть какие угодно субстанции делают со мной, что захотят. Я ни в чем не виноват перед ними. Я даже не знаю, кого из загробного мира я мог прогневать. Мои родители приехали в Ростов из разных мест. Отец – детдомовский сирота, а бабушка и дедушка со стороны матери умерли там, у себя в деревне, когда я был еще очень маленький. Их я не знал… Как же они могли разгневаться на меня?!
Я почувствовал слабость и, выйдя из перехода на станцию, уселся на первую попавшуюся на пути скамейку.
Что же делать дальше? Когда мне стало немного легче, я вынул телефон из кармана и посмотрел на дисплей – ничего… На нем отображалось только время. Некральные субстанции… Завтра опять схожу в церковь. Нет, быть может, лучше на кладбище. Но чью могилу я там навещу?
У меня не было сил размышлять об этом. Я встал со скамейки и прошел на платформу. Вскоре подъехал поезд. Через полчаса я был возле дома: долго стоял у подъезда, не решаясь войти внутрь. Не мог заставить себя подняться на этаж, открыть дверь и войти в темную квартиру. Мне представлялись сцены из фильмов ужасов: я захожу внутрь, для того чтобы зажечь свет, мне нужно сделать три шага до выключателя на стене. А позади, возле двери в темноте… Или – я вхожу в комнату, а на диване, укрытое с головой одеялом, что-то лежит… Или… Только я засыпаю, как от стены отделяется нечто.
Воображая себе картины одну ужаснее другой, я стоял перед подъездом довольно долго. Странно, но при этом я утратил интерес к тому, что происходило в окружающем мире. Точно все, что происходило у этого дома, не имело ко мне никакого отношения.
Из окон на втором этаже доносились какие-то крики: сначала орал какой-то мужик, потом, видимо в ответ, начал орать другой. Потом все стихло, затем раздался пронзительный женский визг. В соседних окнах начал зажигаться свет.
Из подъезда выскочил здоровенный бритый налысо дядька. Он посмотрел по сторонам. Увидел меня, громко спросил закурить. Я вяло махнул рукой. Он несколько мгновений пристально смотрел на меня, потом торопливо пошагал куда-то в сторону от дома. Через некоторое время к подъезду подкатил милицейский автомобиль. Оттуда вылезли трое сотрудников в форме, увешанных оружием, – автоматы, кобуры с пистолетами, какие-то прицепленные к кожаной портупее баллончики. Первым делом они уставились на меня. Я чувствовал на себе их взгляд, но не поворачивался к ним, а смотрел куда-то в сторону кустов, воображая очередное привидение в съемной квартире. Милиционеры зашли в подъезд…
Прошло время. Уже вышли из подъезда стражи порядка, ведя за руки какого-то маленького мужичонку. Ноги его заплетались, он словно бы нехотя обругивал их последними словами. Милиционеры посадили его в свою машину и укатили.
Я все продолжал стоять у подъезда. Мне казалось: большая часть ночи прошла, скоро наступит рассвет. Не знаю, так ли это было на самом деле.
Меня стал колотить озноб. Потом я почувствовал ужасную слабость – стало тяжело стоять. Я присел на корточки. Но это не принесло облегчения. Хотелось лечь и вытянуть ноги прямо здесь, на асфальте.
Я встал и пошел в квартиру – страха больше не было. Была лишь бесконечная усталость. К тому же мне казалось, что время призраков подходит к концу. Хотя на самом деле это скорее всего было не так. Перед подъездом я находился не так долго и до рассвета еще немало времени.
Зайдя в квартиру, я зажег везде свет и повалился на диван.
Тут же уснул. Когда я вновь открыл глаза, день был в разгаре. Я вытащил из кармана телефон, – спал я в одежде, – никаких звонков не поступало, часы показывали три часа дня. Я встал, дошел до ванной. Там плеснул в лицо горсть ледяной воды. Вытерся полотенцем. Бросив его на пол, посмотрел на себя в зеркало.
Я не узнавал человека, который был там, в отраженном мире, и смотрел на меня. Это – не я. Нет, волосы не поседели… Но я похудел если не на десять килограммов, то на пять – точно! Я не мог без содрогания смотреть на этого несчастного.
Вышел из ванной и следом – из квартиры. Медленно пошел в сторону метро. Никакой цели у меня не было. К этому моменту я уже потерял счет времени. Спроси кто-нибудь – я не смог бы уже сказать, как долго продолжается эта история с мобильником из ботинка. Не знал я и сколько остается до следующего экзамена. Есть ли у меня еще один день или отсчет последних суток уже начался? Впрочем, никакого практического значения это для меня уже не имело. Я все равно был не в состоянии готовиться к экзамену. Равно как и есть, спать, общаться с друзьями… Некральные субстанции!
Тут я неожиданно испытал приступ злости. Она была обращена на мистические силы, властно переменившие весь ход моей жизни, и подействовала на меня, как ни странно, приободряюще. Я уже миновал несколько ступеней спуска в подземный переход, который был одновременно входом в метро, но передумал… Развернулся и пошел наверх. Гораздо бодрее, чем спускался до этого вниз.
В нескольких шагах от перехода я остановился и окинул площадь возле метро долгим взглядом.
Выбрав глазами маленький продуктовый магазинчик, я направился к нему. Народу внутри почти не было. Лишь два парня покупали бутылку водки.
Я взял лаваш, конвертик с нарезанной вареной колбасой и бутылку пива. Не знаю, почему прежде мне не приходило в голову попытаться обуздать одолевающий меня кошмар при помощи алкоголя. Хотя раньше я, человек еще очень молодой, постоянно прибегал к этому средству, когда на душе становилось скверно.
Выйдя из магазина, я пошел в сторону ближайших к станции метро жилых домов. Обогнув один из них – фасадом он выходил на многолюдную улицу, – я увидел то, что искал: детскую площадку со скамеечками, песочницей, обязательными качелями и горкой. С нее скатывалась какая-то малышня. Рядом стояли мамаши.
Не обращая ни на кого внимания, я подошел к скамейке, уселся. Привычным движением сорвал с пивной бутылки пробку, зацепив ее за край выкрашенной зеленой краской скамеечной доски. Из горлышка тут же вылилась пена и потекла мне на руку.
Мамаши с неприязнью покосились на меня. Но замечания мне никто не сделал.
Я разложил на скамейке целлофановый пакет из-под лаваша, а саму лепешку, разломав на ломти, положил сверху. Содрал верхнюю пленку с конвертика с колбасой. Сделал несколько больших глотков пива – оно показалось мне необыкновенно вкусным! – запихнул в рот три ломтя колбасы, зажевал все это хлебом.
Через минуту после того, как я проглотил колбасу и лаваш, я почувствовал сильное опьянение. В первое мгновение оно даже испугало меня – показалось, что теперь я не смогу встать, стремительно впаду в беспамятство, упаду на землю перед скамейкой… Потом я начал громко смеяться – меня вдруг охватила потрясающая эйфория. Все прежние страхи показались несущественными. «Некральные субстанции!.. Покойники!.. Да и черт с ними! Пусть приходят и уносят меня в тартарары. Я буду пить всю дорогу…»
Мамаши смотрели на меня с ужасом. Я перестал смеяться. Некоторое время продолжал есть колбасу с хлебом, запивая их пивом. Через некоторое время первая резкая волна опьянения прошла, уступив место отупению.
Странно, но в этот момент я почувствовал отвращение к алкоголю. Никакими силами я бы не заставил себя выпить еще бутылку пива. Есть тоже больше не хотелось.
Оставив на скамейке пол-лаваша и несколько кусков колбасы, я поднялся и пошел с детской площадки прочь. Обогнув дом, я опять оказался на площади перед метро. Торопливо спустился в подземный переход – хотя в голове у меня и стелился туман, но сил заметно прибавилось. Я купил билет на одну поездку и съехал по эскалатору вниз, в вестибюль станции. Я помню, что как-то, во время моего первого приезда в Москву, у меня до отхода поезда оставалось четыре часа свободного времени. Их надо было скоротать. На вокзале я заплатил деньги и сел в автобус, который в числе прочих мест довозил приезжих до Ваганьковского кладбища. Там для них проводилась экскурсия – мы побывали на могилах известных поэтов и актеров. Я запомнил станцию метро, располагавшееся неподалеку от кладбища. Мы проезжали мимо нее на автобусе.
