Вот я миную двери и оказываюсь на улице. Те же нищие… Я двинулся в ту же сторону, в какую шел до момента, как увидел церковь.
В моих глазах были слезы, но они стремительно высыхали. Я прибавил шагу. Со стороны я теперь, наверное, выглядел уверенным в себе молодым человеком, который и вечером куда-то спешит – в спортзал, на учебу…
«У меня же послезавтра экзамен!» – вдруг вспомнил я. И следом я понял, что туман в моей голове рассеялся. В памяти были живы все даты, все подробности. Я мог точно сказать, когда был предыдущий экзамен, что было потом, сколько дней я безумствовал из-за истории с телефоном из ботинка.
«Так, значит, она кончилась?!» Я остановился. Следом я сунул руку в задний карман джинсов. Телефона не было. Так же как и бумажника со всеми моими деньгами…
Я медленно развернулся и пошел в обратную сторону. Я смотрел себе под ноги, хотя, конечно же, был уверен, что телефон и деньги не могли просто взять и выпасть из моего кармана. Их украли.
Церковь во время моего посещения была набита битком. Я тут же вспомнил, как однажды слышал где-то, в какой-то телевизионной передаче про то, что в былые времена, когда церковь посещали больше людей, чем теперь, была особая воровская специализация – кражи из карманов церковных прихожан. Что мешает нынешним карманникам возобновить традицию?
Я был уже рядом с церковью. Зайти внутрь и попытаться разыскать телефон и бумажник там?.. Какой в этом смысл? Я был уверен: и то и другое вытащили из моего кармана, пока я восхищался красивой церковной службой.
«Да и зачем мне этот телефон?!» – мысль поразила меня, как гром среди ясного неба.
Тут я остановился, повернулся к церкви спиной и упер руки в бока.
* * *
Все было кончено! Я больше не испытывал никакого напряжения и страха, как будто некий очищающий ливень смыл с нее весь мрак предыдущих дней. Но как?! Почему?!
И тут до меня стало доходить… Эта кража телефона – не случайна. Загробный мир принял мое подношение!.. А украденные деньги… Но ведь я же собирался истратить их на цветы, которые положил бы на могилы и на свечи, которые зажег бы после этого за упокой в церквях рядом с кладбищами!
Я медленно побрел по улице. Думать ни о чем не хотелось. В душе была пустота. Я вновь был нормальным человеком.
Спустившись в метро, я доехал до своей станции, поднялся в город. Увидев «Макдоналдс», пошел к нему… Поужинав, я пришел в свою квартиру. Я все ждал, что вопреки всем моим ощущениям прежние страхи вернутся. Но их не было. Я принялся готовиться к экзамену. Наступили сумерки. Я долго, пока стало совсем невозможно читать, не зажигал света.
Потом включил маленькое бра, висевшее на стене, и принялся читать учебник в его неярком свете. Страха не было. Прозанимавшись до полуночи, я разделся и лег на диван. Выключил бра. Я ждал, что ко мне вернутся кошмары, но они не приходили. Минут через десять, не заметив, как сами собой закрылись мои глаза, я уснул.
На следующий день я проснулся часов в девять утра.
Окинул взглядом комнату. В ней не было ничего необычного. Точно так же она выглядела и до истории с мобильным телефоном из ботинка. Я попытался припомнить, снилось ли мне что-либо. Никаких кошмаров я не видел – это точно! Они бы отложились в моей памяти по-своему ярким, ужасным образом. Значит, этой ночью я не видел снов. Но один из них тут же всплыл в моей памяти: мне снилось, что я гуляю по центральной улице там, в Ростове, встречаю школьного приятеля. Он просит у меня сигарету, я отвечаю, что не курю и что сдал экзамен – тот самый, который мне предстоял только на следующий день. Приятель говорит, что тоже ходил на этот экзамен и тоже сдал его… Дальше я не помнил… Заурядный сон. Такие часто снились мне раньше.
Я умылся, сходил в магазин, приготовил себе яичницу и стал готовиться к экзамену. На следующий день я успешно сдал его… Ночь проходила за ночью, никакие кошмары меня не мучили, нервы успокоились. Наступили каникулы. Я вернулся к своему обычному образу жизни: друзьям, развлечениям…
Да, родители выслали мне еще денег…
История с телефоном из ботинка и загробным миром постепенно была вытеснена новыми яркими впечатлениями. Постепенно я убедил себя, что это была болезнь, галлюцинация, причина которой – в нервном расстройстве, в которое вверг меня Полкан…
Но вот теперь я стал старше и все чаще начинаю задумываться: что они хотели от меня? Чего добивались, что стремились дать понять?..
Я все меньше грешу на Полкана и полагаю теперь, что нервы мои в те дни были в полном порядке. Но понять всю эту историю по-прежнему выше моих способностей.
Быть может, то, что было, – лишь первый звонок и дальше будет продолжение?..
Марина Дробкова, Эльдар Сафин
Последнее танго на Марсе
Школьный м-бан стремительной гусеницей несся в прозрачном туннеле. Полина развалилась на сиденье, задрав ноги в облепляющих джинсах на спинку следующего. В планетарных поездах иногда очень трудно расположиться удобно, скорость буквально сплющивает, вдавливает в упругий пластик. Аккуратно причесанные одноклассники косились, но помалкивали: зачем ссориться с Полинкой, она добрая, красивая, а главное – у нее такая подборка синглов, какую невозможно добыть даже в Центральной файлотеке Содружества. Где берет? Тайна. Но никогда не жмется, дает послушать и даже переписать.
Ну и что дальше?
Дальше он говорит: «Есть еще одна микросхема, которую надо уничтожить. Она здесь», – и показывает на свою голову.
– Ну-у! – возмутилась Полина и сбросила ноги со спинки сиденья. – Дальше все предсказуемо. Они его уничтожают, он типа жертвует собой?
– Какая ты догадливая, – хмыкнул голос в беспроводном микронаушнике.
– Дурацкий фильм. Фу! Не хочу больше.
– Тебе не нравится, что прикольный герой погибает? – заинтересовался голос.
– Мне не нравится, что он погибает так глупо. Люди не оценят. Ведь наверняка была еще третья серия, и там опять те же траблы, только в профиль, я угадала?
– Как всегда, моя умница, – улыбнулся голос. Если, конечно, голос способен улыбаться. Ведь через микронаушники этого не видно.
Скрестив руки на груди и надувшись, девушка уставилась в окно. Сейчас нет пыльных бурь и видно каждый кратер. Каждый день эти кратеры за стенками куполов, за окнами м-бана. Как достало! Вот бы на Землю попасть, хоть разочек. Дед рассказывает: там красиво. Деревья всякие – елки, эвкалипты! А у них только чахлые яблони.
– Поли-ин? – легонько пихнула ее локтем Дуська, вечная соседка по парте. – Ну что? Как?
Дуська, как всегда, сделала большие круглые глаза, которые у нее и без того выпуклые.
– Нормально, – пожала плечами Полина.
– Ну когда вы уже встречаетесь? Неужели он все еще терпит? А-фи-геть! Как у вас серьезно…
На Дуськином лице отражался такой непритворный восторг, что Полине стало смешно.
– Дура, – шутливо ткнула она подругу пальцем в живот, не замечая, что краснеет.
Дуська уверена, что Полина ежедневно треплется по плэнэт-связи со своим парнем. Не, оно, конечно, правда – с парнем. Да еще с каким парнем! Лучшим в мире.
Но.
Все не так, как думает Дуська.
– Марс, Юго-Западный купол, – объявил электронный женский голос. – Учащиеся школ! Не забывайте свои вещи.
Полина и все ее одноклассники, мгновенно подобрав сумки с гаджетами, столпились у выдвижных мембран. Наконец-то на свободу! Нормальные люди ходят в школу рядом с домом, в своем куполе, а им не повезло: купол новый, перенаселенный, инфраструктуры никакой. Вот и приходится мотаться в студ-городок.
* * *
Мать еще не вернулась с работы, а отец был дома. Полина застала его, как всегда, за вирт-экраном, на котором он быстро и сосредоточенно, едва поводя пальцами, корректировал чертеж, напоминающий огромную арку. Полина на минуту задержалась, пытаясь понять, что это. Мост? Переходник?
– Здравствуй, дочь, – не оборачиваясь, произнес отец. – Почему ты опять в обуви?
– У тебя что, глаза на затылке? – буркнула Полина и отправилась снимать кроссовки.
Отец вздохнул: подросток, пятнадцать лет. И третьего глаза не надо.
– Как дела в школе? – спросил он, когда Полина снова появилась в комнате.
– Химия – «пять», физкультура – «пять», история – «три», – скороговоркой выпалила дочь.
– Почему история-то «три»?
Отец обернулся, недоуменно сверкнув синими глазами. Вообще удивительно. Вроде он и похож на деда, на дедовскую сканографию: тот же прямой нос, широкие скулы, чуть раскосые глаза. Но его как будто красили другим цветом: светлокожий и светлорусый, как и Полина. А может, так влияет жизнь на Марсе? Недостаток солей в воде? Дед свою недолгую жизнь прожил на Земле и умер на Земле, навсегда оставшись жгучим брюнетом.
– Скучно потому что. «История нового времени». Ха. Ха. Ха. Какое же оно новое? Французская революция лохматых годов. Тебе смузи сделать?
– Сделай, – согласился отец и вновь уткнулся в чертеж, напевая себе под нос «Отречемся от старого мира».
