Девочка с воодушевлением привела в ближайшую от реки деревню сначала мага Рейвена, который обещал научить ее всяким магическим фокусам, а потом вместе с Захером трех собак.
— Ты не устала? — с заботой в голосе спросила Стефания.
— Нет. Но мне не нравятся собаки. От них плохо пахнет, — дети до ужаса прямолинейны.
— Но без них никак, — заверила Стеф. — Вот дождемся, когда Рой и Захер вернутся, и пойдем к маме. Теперь вы всегда будете рядом.
— А Фарух?
— Он захотел остаться в Лабиринтах.
— И я его никогда не увижу? — на глазах девочки навернулись слезы.
— Когда-нибудь вы снова будете вместе, — пообещала Стефания. Она намеревалась сдержать слово. Зачем ей ненужные свидетели, когда она взойдет на трон вместе с Генрихом? Ох, как же удачно вышло, что дух Воина перебрался в тело наследного принца! Знак на спине в виде черепа верное тому доказательство.
Оказывается, шесть лет назад она одним ударом решила все свои проблемы: сознание мужчин смешалось и теперь представляло собой нечто похожее на мозг невинного ребенка, который впитывает учение как губка. А она на правах спасительницы будет рядом. Такая же невинная и трепетная.
«Надо бы запретить Рейвену заявляться ко мне, когда ему вздумается.
Отныне я целомудренна и чиста, никаких посторонних мужчин рядом».
Стефания была уверена, что теперь ей открыта прямая дорога к трону. А там не за горами и подчинение Союза.
«Генрих, Генрих, как же здорово, что ты оказался жив!»
Еще ни разу не случалось такого, чтобы Воин не выбрал ее. И он всегда-всегда до безумия любил свою жену. Какие только женщины ни предлагали ему сердце и тело, но его взгляд неизменно был обращен на нее. Поэтому ей никогда не грозила смерть, даже если она уничтожала полмира. Вспомнить хотя бы красную гниль, которая позволила без боя победить армию короля-бастарда. Эх, жаль, что ее обыграли. Так чудесно все складывалось…
Магическая клятва божественных супругов связала их в единое целое, поэтому разбудить спящего Воина для Стефании было раз плюнуть. Достаточно только поцеловать его. Поцеловать именно ей, а не кому-нибудь другому.
— Ты кто? — спросил Ветер, открыв глаза.
— Твоя невеста. И я тебя спасла.
— А я кто?
— Потом, потом, потом! Спи, милый! Мальчики, взяли! Немира, дай дяде ручку.
Во дворец сонного Генриха привезли в карете.
— Это был долгий путь, — опустив глаза произнесла Стефания.
Свон упала в обморок.
Эдуард, который не часто бывал дома, благодарил провидение, что не уехал и сам может ввести оплакиваемого долгие годы сына в дом.
— Я твой отец. Ты узнаешь меня, Генрих?
— Я… нет… сильно болит голова, — принц поднес руку ко лбу. Его взгляд был рассеян. Но стоило ему заметить скромно стоящую у двери Стефанию, как лицо его изменилось.
— Я люблю тебя, — произнес он. — Небеса! Как же сильно я люблю тебя!
Глава 35
— Я хочу, чтобы он любил меня вечно. Чтобы не появилась на свете та душа, которая смогла бы отнять у меня хотя бы крупицу его любви. Только я. Я одна.
— Я хочу любить ее вечно и готов прощать любые шалости, лишь бы она просыпалась и засыпала с мыслями обо мне.
— Навечно вместе, навечно вдвоем. В счастье и несчастье, — влюбленные одновременно произнесли последние слова, и капли крови, что они стряхнули с проколотых пальцев в магическую чашу, заскользили вниз по ее зеркальной поверхности. Он и она, стоя друг против друга, затаив дыхание следили за движением рубиновых частиц. Исполнится желание или нет? Позволит проведение стать одним целым или разведет в разные стороны?
Оставляя алый след на серебристой поверхности, капли все больше и больше истончались, замедляли свой бег, и уже становилось понятно, что они не доберутся до точки соединения, размазав себя в слишком длинном пути до центра.
Дева подняла полные слез глаза. В них читалась немая мольба. Неужели это конец? Разве они просили слишком многого?
— Нет! — Воин резанул руку, и щедрый поток крови хлынул по вогнутой поверхности Зеркала желания. Он был таким мощным и стремительным, что не только достиг низшей точки, но и, перемахнув ее, выбрался на противоположную сторону, где жадно поглотил то немногое, что осталось от капли крови Девы.
В тот же миг она потеряла сознание. Падая, Дева зацепила зеркальную чашу и опрокинула ее. Та, сплавленная из серебра и магии, крутанулась огромной юлой, выскользнула из храма и понеслась вниз по проторенной людьми горной дороге. Подпрыгнув и стукнувшись о скалу, чаша пронзительно звякнула и устремилась вниз, в пропасть, ломаясь то об один уступ, то об другой.
Позже люди, идущие к храму, говорили, что видели, как Зеркало желания, утратив свой первоначальный вид, искорежившись о валуны, влетело в воды бурной реки и исчезло из вида.
Сотни смельчаков, не веря, что храм Мечты навсегда остался без своего главного символа, спускались в то глубокое ущелье, пытаясь отыскать утерянный артефакт, но возвращались ни с чем или не возвращались вовсе.
Годы спустя разнеслась молва, что некоторые все-таки добились успеха, найдя его где-то в пещерах, образованных капризной рекой, которая всякий раз меняла русло, и Зеркало исправно исполняло желания, но отчего-то никто так и не становился счастливым.
А река вновь подхватывала Зеркало, которое давно перестало быть гладкой чашей, смывала с него кровь жаждущих, и уносила дальше, будто старалась спрятать от людских глаз.
— Что мы наделали? — прошептал Воин, поднимая на руки Деву. Подол ее платья пропитался кровью. Но вовсе не той, что продолжала течь из пореза Воина. Дитя, о котором ни мужчина, ни женщина не догадывались, но намеревающееся прийти в мир для любви, волей магии Зеркала, исполнившей желание родителей, покинуло лоно. Ушла душа, которой было бы достаточно и крупицы материнской любви.
Зеркало всегда точно исполняет желание, особенно если его пытаются перехитрить. Дева не хотела делиться любовью Воина, а Воин мечтал любить лишь ее.
Потратив годы на бесплотные поиски Зеркала, страстно желая хоть как-то исправить непоправимое, но не найдя ни одного, пусть даже призрачного, способа вернуть утраченное, Воин и Дева принялись истязать друг друга. Они любили и с тем же неистовством ненавидели. Упрекали и жалели о брошенных в злости словах. Отчаивались и тут же мстили. Засыпали и просыпались с мыслями о друг друге. Бежали прочь и не могли расстаться. Потому как желали, стоя у Зеркала, чтобы их чувства были вечными. «Навечно вместе, навечно вдвоем».
Могли ли они положить конец всему? Могли. Зеркало всегда оставляло шанс. Достаточно было выкрикнуть имя противника, разорвать с ним вековую связь, как проклятие развеялось бы в прах. Но разве можно желать смерти любимому? И разве есть способ выжить без его любви? Убивая любимого, ты убиваешь и себя.
Глаза Девы горели ненавистью помноженной болезненной любовью, когда Воин в очередной раз настигал ее, сытый теми ужасными «шалостями», которые сам же разрешил когда-то, произнеся необдуманные слова.
Даже клянясь друг другу в любви нужно быть осторожными. Нельзя бросаться пустыми обещаниями. Провидение может услышать и исполнить все в точности. Слово в слово.
Серебро и магия — тот же замес, что сотворил Зеркало, сдерживал в оковах и Деву, но ровно до той поры, пока людская жадность не нарушала ее вечный сон.
Она просыпалась и начинала новую игру, возводя ее в абсурд, принуждая тем Воина произнести ее имя и покончить вечный забег любви-ненависти. А он просто не мог. Как можно убить ту, что любишь больше жизни?
С веками Дева утратила такие человеческие чувства, как сострадание, любовь к ближнему, страх принести своими действиями боль. Развеялись понятия чести и достоинства, ведь стоит только допустить, что тебе все можно, а наказания не последует, как непременно начинает истончаться грань, разделяющая Добро и Зло.
Являл ли Воин собою Добро? Нет. Конечно, нет. Но он был тем, кто мог остановить Зло.
