Ну что там? — нетерпеливо спросил я, приблизившись к столу Горохова и пытаясь разглядеть каракули следователя.
Судя по почерку, у Никиты Егоровича, кроме юридического, было еще и медицинское образование.
— Печенкин Василий Семенович, — прочитал вслух Горохов, — 1935-го года рождения. Хм-м… Знакомая фамилия. Может, объяснишь, Андрей, зачем тебе фамилия понятого, принимавшего участие в осмотре места происшествия по убийству Роговой?
— Вы же сами сказали, что фамилия знакомая, — дал я возможность следователю самому допереть, где собака зарыта.
— Точно, — хлопнул себя по широкому лбу Горохов. — Это же из сегодняшней сводки. Так его же тоже убили… Как ты узнал?
— По татуировке вспомнил. Там на осмотре по Зине двое понятых было. Одна женщина, я почему её запомнил, она все боялась близко подойти, думали ее даже заменить, но фамилию уже в протокол вписать успели. А второй — этот самый Печенкин. Уже осень была, но на улице тепло относительно. Печенкин рукава свитера закатал. Там татуировка необычная была на предплечье. Вот, я сейчас нарисую, — я набросал на листке простым карандашом шедевр. Палка, палка, огуречик…
— Это что за каракатица? — повертел в руках листочек Горохов.
— Осьминог, но больше на паука похож. Вот почему я и запомнил. А сегодня в морге увидел тело, не сразу вспомнил, где попадалось на глаза такое художество. Только потом дошло, что понятой с такой хренью был.
— Хорошая у тебя память, Петров…
Горохов слегка присвистнул. Но я радоваться комплиментам не спешил.
— Не каждый день друзей убивают, а Зина другом была. Я тогда еще к татуированному приглядывался. Считается, что убийцы возвращаются на место преступления – бред, конечно. Но я почему-то разглядел, что рисунок не тюремный, а морской или вообще дворовый какой-то. Ну, тогда отбросил свои подозрения, а татуировка в глубинах памяти завалялась.
— Так… И что нам это дает? В чем связь с Дубовым? — Грохов задумался, а я снова деликатно молчал, давая возможность следователю самому догадаться.
Хотя догадка так себе. Призрачная. Но все же странное совпадение.
— Погоди, — Горохов снова хлопнул себя по лбу, там уже пятно краснело, не лоб, а броня. — То есть, ты думаешь?..
— Все может быть, Никита Егорович, — пожал я плечами. — Вы сами говорили, что когда дело касается преступлений, то совпадений не бывает…
— Да нет… Двое — это совпадение, — отмахнулся Горохов.
— Может, и совпадение… Но почему-то мне так не кажется, — я задумался, прокручивая в голове всевозможные варианты, а Горохов продолжил:
— Ты хочешь сказать, что есть некий преступник, который убил двух человек? Дубова и Печенкина. А общего между жертвами то, что они оба принимали участие в осмотре места происшествия по факту убийства Роговой? Так?..
— Так.
— Звучит неправдоподобно… — следователь намотал на палец галстук и дергал его в задумчивости, пока водил по кабинету невидящим взглядом.
— Согласен, — кивнул я. — Может, простое совпадение, и убийства Дубова и Печенкина никак не связаны. Но… Произошли они с разрывом в три дня. Не правда ли, очень странно? Орудие убийства — и там, и там нож. Мотива нет, свидетелей нет, ограбление исключается. Вещи Дубова целы, у алкашика вообще брать нечего. Явных врагов тоже нет.
— Но Глеба Львовича убили в подъезде, его специально ждали, — попробовал возразить Горохов. — А Печенкину просто не повезло. Напоролся в темном уголочке на кого-то, повздорил спьяну и получил удар в пузо.
— А может, его тоже поджидали? — предположил я. — В гаражах подкараулили. Печенкин там всегда очень много времени проводил. Это все знали. Несложно было его там застать…
Я говорил и сам не знал, верить себе или нет. Но и не верить не получалось.
— Ну, не знаю, Андрей… — Горохов потер виски, покряхтел, переваривая новую вводную, — пока за рабочую версию я бы такое не брал. Но проверить, естественно, нужно… Чтобы отмести, так сказать. Разузнайте, что там по убийству алкаша, и мне потом доложите. А насчет схожести почерка, тоже не совсем соглашусь. Нож и там, и там, это да… Но Печенкина убили одни ударом, так?
— Да, в печень.
— Стало быть, не дилетант пырнул?
— Возможно, но не исключено, что и дилетант. Просто ткнул ножом в живот и убежал. А рана смертельная оказалась. Ведь может и такое быть? Я не настаиваю на том, что моя версия — истина. Высказал предположения, только и всего. Надеюсь, что они не оправдаются.
— И я надеюсь, — вздохнул следователь. — Я хочу заниматься одним важным эпизодом. С головой в него уйти. А не разгребать за местных тяжкие висяки.
— Ну, вы же понимаете, Никита Егорович, что это от нас не зависит. Всякое может случиться. Тьфу-тьфу…
— Да ясень пень, что статистику искажать и преступления укрывать никто не собирается, как это делали местные с эпизодами по Новоульяновскому душителю. Не признавали до последнего серию. Просто хочется за Глеба расквитаться по-быстренькому, так сказать, не затягивать. У нас были разногласия с Дубовым, признаю. Но спец он от бога. И отморозкам всяким спуску никогда не давал.
Никита Егорович задумался, видно перебирая в памяти терки со своим погибшим сокурсником. Потом тряхнул головой, будто избавляясь от ненужных и уже немного пустых воспоминаний и спросил:
— А что по Печенкину? Вообще зацепок нет?
— Пока нет, — заговорил Погодин. — Я с местными оперативниками переговорил, склоняются к уличным разборкам. Что, мол, на хулиганов напоролся – как вы и предполагаете. Но сосед по гаражу, что хорошо знал убитого, нам с Андреем интересную деталь поведал. За пару дней до смерти к потерпевшему приходил некий гражданин вида презентабельного. В пиджаке, и что-то там со змеей было в его одежде. Мы с Андреем так и не поняли. Дескать, предъявлял Печенкину претензии с угрозами за карточный долг. Но думаю, это все россказни. Или сосед выдумал, или Печенкин нафантазировал. Какой из него игрок — в стоптанных тапках и трико круглый год ходит. Живет один, жена ушла, мать умерла. Перебивается случайными калымами. За тунеядство уже отбывал.
— Хм… — Горохов закурил у распахнутого окна. — Согласен, Федор Сергеевич, но проверить надо, что там за долг у него карточный. Иногда люди совсем оказываются не теми, кем выглядят внешне.
— Сделаем, — кивнули мы с Погодиным.
— Все
