Комбат Найтов - Не надо переворачивать лодку! 2

  - Андрей Дмитриевич! Тылы округа материалов и техники не дают! Я давно распорядился строить капониры, хоть из подручных средств, но командиры полков упираются, дескать, капониры могут помешать при посадке.

  - Я просмотрел списки личного состава, почему полк укомплектован по старому боевому уставу? Мы для кого выпускали новый?

  - Товарищ комбриг! Я всего 6 месяцев назад сюда назначен!

  - Вы же боевой генерал! Сколько курсов организовано в округе по изучению радиосвязи?

  - Два! В Киеве и в Житомире.

  - Этого - недостаточно! Срочно организовать в каждой дивизии! Свяжитесь с контр-адмиралом Бергом, он пришлёт техников для организации связи. Сейчас сюда прилетит Жигарев. Передайте ему, что я объявил Вам выговор. Иначе он Вас снять попытается. На устранение недостатков - месяц, товарищ генерал-лейтенант!

  - Капитан Крупенин! Мой самолёт заправлен?

  - Так точно, товарищ комбриг!

  - Евгений Саввич! Передайте Жигареву, что я в лечу в 20-ю сад.

  У Осипенко дела обстояли примерно также. Мы знакомы: его жена служила в первой эскадрилье нашего полка, в Чкаловском. А он - рядовым лётчиком во второй эскадрилье. Но она погибла в мае 39-го вместе с Серовым, когда он делал ей 'вывозной' после отпуска. Высокий статный красавец, но - непроходимо самолюбивый! После её гибели, он и получил дивизию. Куча новой техники, не сданная старая. Съездил на организованные при дивизии курсы. Даже там отсутствовала радиосвязь, руководил курсами 40-летний полковник Жизневский. Яркий представитель старой школы, для него главным было: отсутствие аварийных ситуаций в воздухе, а не индивидуальная выучка и слётанность. Дивизия так же не перешла на новые строи и использовала трехсамолётные звенья. Устроил КШУ, в том стиле, каким его показал Сергей ещё полтора года назад, когда я попал в ЗОВО. Когда комдив и НШ распорядились звеньями непрерывно атаковать аэродром в Яссах, всё стало понятным.

  В этот раз пришлось быть жестким. Командира и НШ от командования я отстранил.

  - Оба направляетесь в распоряжение кадров ВВС, а там посмотрим, что с Вами делать! Свободны! Даю вводную: В результате штурмового удара штаб дивизии уничтожен. Товарищи командиры! КШУ продолжается! Время идёт!

  Полковник Осипенко, выходя с КП дивизии, довольно громко сказал: 'Бериевский зверь!' Оставшиеся командиры полков переглянулись, и майор Иванов громко доложил: 'Принял командование дивизией!'

  - Майор! У вас в полку связь есть?

  - Да, товарищ комбриг! Мы развернули командную станцию. Инженер Копылов её настроил по присланным инструкциям.

  - Хорошо, майор Иванов! На Ивановых вся Россия держится! Продолжаем КШУ.

  Он мгновенно изменил тактику и всеми имеющимися силами нанёс противнику последовательные удары по всем аэродромам в пределах досягаемости полка СБ и штурмового полка. Привлёк полк ИвАновых-2 соседней дивизии. Вел действия грамотно и инициативно. Я его остановил:

  - Товарищ майор! Всё! Учения остановлены! Замечаний нет! Вы можете показать сейчас свой полк?

  - Так точно, товарищ комбриг!

  Мы перелетели в Сенгурены, под Бельцами, я его обогнал, потому, что он летал на УТИ-4. Комиссар полка доложился. Большая часть самолётов полка было рассредоточено по трем запасным аэродромам. Но ни одной зенитки вокруг аэродромов не было.

  - Виктор Петрович! А где зенитки?

  - Вон, одна! Техник Вахненко из снятого БС сделал. Не прибыли, товарищ комбриг!

  - Понятно.

  Поговорил с лётчиками. Настроение - настороженное. Приняли новые самолёты, налёт - несколько часов. Уже в курсе, что командира дивизии сняли. Надо разрядить обстановку. Спрашиваю:

  - Как Вам новые самолёты?

  - Строгие! И посадочная скорость выше, чем у И-16. Маневренность ниже.

  - У 'И-185'? Вы издеваетесь?

  - Нет! Нам запретили выполнять многие манёвры на них.

  Смотрю на Иванова, он кивает головой: 'Да, запретили! Полковник Жизневский приказал!'

  Я пальцем показал на ближайший самолёт:

  - Виктор Петрович! Вот этот вот, к вылету готов?

  Иванов посмотрел на Копылова, тот кивнул.

  - Да, товарищ комбриг!

  Вскакиваю на крыло, парашют на месте, Саша Филиппов пытается что-то сказать, показываю ему пальцем, куда он должен идти. У Саши очень недовольное лицо.

  - От винта!

  Взлетаю и показываю, на малой высоте, полностью тот пилотаж, который показывал на параде в прошлом году. Срезав круг, сажусь, подруливаю к тому месту, откуда взлетел. Заглушил двигатель, вылез из машины, под крики лётчиков. Меня начали качать. 'Мы думали, что вы просто 'метла'! А Вы - лётчик!' 'Знакомься, Андрей! Это лучший ас Второй Мировой Войны: старший лейтенант Покрышкин!' - раздался голос Сергея.

  'Подрался' в воздухе с пятью-шестью летчиками. Одолеть Покрышкина было очень тяжело, пилотирует на грани физических возможностей, но он знал особенности машины хуже. Взял на этом. После полётов сказал Иванову:

  - Виктор Петрович! Принимайте дивизию. Майор Матвеев - начальник штаба. Капитан Атрашкевич - принять полк, капитан Фигичев - назначаетесь начальником штаба полка, старший лейтенант Покрышкин - командир 1 эскадрильи и, Виктор Петрович, особое внимание обратите на слётанность и радиосвязь! Полк мне понравился! Уделите особое внимание ночным полётам, капитан Атрашкевич!

  Глава 3 книги 2

  В Москву вернулся через 20 дней. Лучше всего дела обстояли в ЗОВО, где Копец внимательно прислушивался к тем переменам, которые происходили в дивизиях ПВО. Надо будет на самый юг радиолокаторы отправить. В Москве ждали новости: маршал Кулик разжалован до генерал-майора и отправлен командовать дивизией в Забайкальский Военный Округ. Жигарева по результатам проверки боеготовности ВВС сняли с должности. Но, в том же приказе, сняли Птухина, хотя он этого и не заслуживал. Еду в штаб ВВС знакомится с новым командующим: генералом Новиковым, бывшим командующим ВВС ЛенВО.

  Александр Александрович принял меня напряжённо и, только тогда, когда мы заговорили о контр-адмирале Берге, он, наконец, понял, что я не тот, за которого он меня принимал.

  Прошла, наконец, моя аттестация, по её итогам я получил звание генерал-лейтенанта авиации. День был омрачён гибелью Чкалова. Он разбился на И-190. Валера! От судьбы не убежишь! В глазах слёзы, еду к Ольге Эразмовне. Там все, все кто мог быть. Он был легендой нашей авиации. Слов у меня не оказалось. Сталин плакал. Чкалов для меня сделал всё, как и Сергей. Отказало кислородное оборудование. Он потерял сознание, когда пришёл в себя - было поздно. Его похоронили в Кремлёвской стене.