Слова сыпались из старого оружейника как горох из дырявого мешка. «Истинный француз», — не без иронии подумал Джеймс. Но когда мастер вывел всю компанию на просторный двор, обнесенный каменной стеной, вся его словоохотливость куда-то испарилась. У дальней стены, шагах в пятидесяти, на бочках были расставлены разнокалиберные бутылки. Ламбре взял у Влада ружьё, и… переломил его пополам. Джеймс опешил. А затем понял, в чём дело: ствол не был намертво укреплён на цевье приклада! И ружьё это, как новые пушки, заряжалось с казны! Эшби заметил, как мастер всунул в ствол какой-то цилиндрик, показавшийся ему бумажным.
— Патрон склеен из самой плотной бумаги, свёрнутой в три слоя, — мастер подтвердил его догадку. — Внутри — заряд белого пороха, запал из…как её там…гремучей ртути, медное донце, пыж и обычная свинцовая пуля. Есть ещё с картечным зарядом, но эти я вам здесь показывать не стану — изрешетят стену ко всем чертям. Кладём его в эту адскую машинку с казны, чтоб донце аккуратно улеглось в кольцевой паз, возвращаем ствол в исходное положение, защёлкиваем замок… — все эти пояснения француз сопровождал соответствующими манипуляциями. — Теперь остаётся самое простое — взвести курок, прицелиться и… Чёрт, до сих пор не привыкну!
Нестандартное ружьецо хлопнуло выстрелом. Вроде бы не очень громко, но мэтр Ламбре чертыхнулся, потирая ушибленное плечо. Одна из целей-бутылок разлетелась вдребезги, а на стене за ней появилась изрядная выбоина. Мастер тут же быстро «переломил» ружьё, вытряхнул наземь дымящийся цилиндрик с медный кругляшком на донце, вставил новый заряд, «закрыл», взвёл курок — и снова выстрелил!
— От шести до восьми выстрелов в минуту! — не без гордости произнёс Влад, бесцеремонно пихнув Джеймса в бок. — Обычный гладкоствол, из буканьерского ружья по накатанной технологии за неделю переделать можно. Ты представляешь, как теперь будет выглядеть ближний бой?
— Секрет изготовления такого оружия могут быстро разгадать, и тогда шансы сровняются, — скептично заметил Эшби.
— Может, такую машинку где и сделают, — хмыкнул мастер Ламбре. — Да вот насчёт патрона — не уверен. Там такая адская штука, о секрет которой я сам зубы сломал. А ведь я до сих пор считал себя знатоком пороха! Пришлось идти к месье Ланжеру в ученики, — засмеялся он.
Мартин от подобной лести в восторг не пришёл. Едва заметно поморщился.
— Здесь нет ничего особо таинственного для знающего человека, — не слишком довольно проговорил он. — Даже если секрет белого пороха будет охраняться как государственная тайна, европейским химикам понадобится лет двадцать-двадцать пять на разгадку технологии. А если удастся выкрасть документацию…
— Не накаркай, герр гауптман, — хмыкнул Влад.
Джеймс поднял с земли остывший цилиндрик. В середине медного кружка на донышке виднелась маленькая неглубокая вмятинка — будто в этом месте его ударили чем-то тонким и очень твёрдым. С другой стороны в этом же месте, если присмотреться, виднелась небольшая выемка — видимо, сделанная с таким расчётом, чтобы и не пробить медь спусковым механизмом, и вещество запала сдетонировало от удара.
— Да, — согласился Эшби, подкинув цилиндрик на ладони. — С подобным оружием картина ближнего боя изменится весьма существенно. Но всё упирается в ресурсы. Допустим, у нас есть тысяча буканьерских ружей, которые можно пустить на переделку. Но боюсь, мэтру Ламбре на подобную работу понадобятся годы. Даже если ему будут помогать ученики.
— Бросьте, месье Эшби, — отмахнулся француз. — Можно подумать, я единственный оружейник в Сен-Доменге.
— В таком случае я задам ещё один вопрос: скольким из этих людей вы можете довериться? Секрет ведь из тех, что нежелательно выпускать за пределы острова.
— За пятерых поручусь железно. Ещё троих я попросту плохо знаю. Но если вы предусмотрите охрану и подходящее помещение для совместной работы… Согласитесь, месье, — вполне серьёзно сказал старик, — нельзя эту штучку раздавать по разным мастерским. Где-то что-то обязательно стащат.
— Помещение и охрану я гарантирую, — кивнул Эшби, мысленно прикинув, что Галка-то с этим обязана согласиться. Не может не согласиться. — Теперь — материалы. Насколько я понимаю, на некоторые детали этого…устройства нужна отличная сталь. Приблизительно того же качества, которая идёт на толедские клинки. Мы при всём желании не сможем организовать рейд на Толедо, чтобы привезти вам достаточное количество такой стали.
— А наши запасы в арсенале? — напомнил Мартин.
— Трофеи, — кивнул Влад. — Они самые. Только из Сантьяго и только я один притащил два великолепных клинка. Оба пошли…на опыты.
— Хорошо — трофеи. Это сейчас. А в дальнейшем? — всё ещё сомневался Джеймс.
— А в дальнейшем — я бы и сам взялся за хорошую сталь, — крякнул старый мастер. — Если уж что-то делать, так делать до конца. Руда вот лотарингская… как бы помягче сказать-то… в общем, не очень годится. Шведской бы достать. Может, даже и не руды, а готового железа. Тут бы я развернулся…
— Об этом уже была речь на совете, — припомнил Джеймс. — Но я постараюсь сделать вопрос поставки железа одним из самых главных. Может, и в Сен-Доменге руда найдётся, кто знает?..
«Может, и найдётся, — думал Джеймс, возвращаясь в Алькасар де Колон. — Не зря ведь Мартин организовал что-то вроде научной экспедиции под охраной индейцев. Но даже если и не найдут железо здесь, оно может найтись где-нибудь неподалёку. И если так, то… как поступит Эли? Особенно если эти земли окажутся испанским владением… Не думаю, что она пойдёт на захват этих земель. Мы их попросту не удержим. Что же тогда?.. Впрочем, пока ещё рановато об этом даже думать. Ружьё нового образца — отличная идея. Влад вроде бы сказал, что с похожими ружьями в их мире до сих пор на охоту ходят? Что ж, если так, то, похоже, вскоре появится ещё один серьёзный аргумент в нашу пользу на предстоящих мирных переговорах».
А ружьё, к слову, ему понравилось. Очень понравилось.
«Теперь я знаю, как должен чувствовать себя корабль на стоянке, — думала Галка, нежась в постели. Джеймс ещё спал, и она боялась лишний раз пошевелиться, чтобы не разбудить его. Устаёт ведь… — Как долго тянется время!..»
Время и впрямь для неё тянулось как резина. Хотя, первый день она почти проспала, поднявшись только к обеду. А к ужину, на удивление всех домочадцев, встретила Джеймса как примерная супруга — в опрятном домашнем платье, с непритязательной, но симпатичной причёской, с радостной улыбкой, а рядом с ней скакал счастливый Жано. Ещё бы: мама целый день дома. «Как прошёл день, милый?..» Для Эшби это был настоящий праздник. Жаль, ненадолго. На следующее утро Галка хоть и соблюла данное слово не заниматься делами, но снова обрядилась в штаны и умотала с сыном пускать в корыто с водой деревянные кораблики. Трудно даже вообразить себе радость двухлетнего ребёнка, когда очередной игрушечный фрегат (больше похожий на обструганную чурку с палочкой вместо мачты и бумажными парусами) «сходил со стапелей» и принимался бороздить «морские просторы». Особенно когда мама умудрялась не очень криво прибить снизу к чурочке свинцовую полоску вместо балласта, и «фрегат» не опрокидывался днищем кверху. Жано — на редкость серьёзный для своего возраста молодой человек — был в полнейшем восторге… Галка вполне разделяла радость малыша, но чувствовала себя опустошённой. Вернее, ей банально не хватало обычной каждодневной нагрузки. Умом она понимала, что, работая в таком режиме, загонит себя в гроб ускоренными темпами. Нервное истощение и в семнадцатом веке не означало ничего хорошего. Но и сидеть сложа руки она уже не могла. Физически. Слишком велика ответственность. Сен-Доменг сейчас похож на корабль, пытающийся найти удобную бухту перед надвигающейся бурей. Если эта бухта не будет найдена, и если пиратская республика не «бросит якорь» до первого шквала, корабль под названием «Сен-Доменг» попросту пойдёт ко дну. А признаки приближающейся бури Галка чуяла всем своим существом.
Рано или поздно война в Европе закончится. Причём, в пользу Франции. И вот тогда король Луи начнёт задумываться — а на кой чёрт ему союзники-пираты? Он ведь и сам круче вареных яиц… Галка, как и многие её люди, получив во владение этот огромный остров, стала строить планы на будущее. Но если у неё не будет «своей гавани», все планы — к чёрту на рога. Не будет будущего ни у неё, ни у её пиратов, ни у Влада с семейством, ни у Джеймса, ни у малыша Жано, ни у сотен детей, родившихся у переселенцев с континента уже на этой земле. Потому каждый час отдыха казался Галке преступлением. Она бы с радостью согласилась помереть молодой, но с твёрдой уверенностью, что её смерть уже ничего не изменит, и Сен-Доменг станет землёй надежды для людей, лишённых достойного будущего у себя на родине. Даже для таких отщепенцев, как бывший лондонский вор Билли Роулинг, ставший адмиралом её флота. Но до этих благословенных времён следовало ещё дожить, и потому Галка мысленно соглашалась с мужем. Неделя отдыха. Или хотя бы один выходной в неделю на будущее. Уинстон Черчилль вроде бы даже во время войны не выходил за рамки рабочего дня и свято соблюдал выходные. Чем она хуже Черчилля?
