Ну, как можно не любить такого заботливого человека.
С улицы послышались аплодисменты. Двери в зал распахнулись, и в дверном проеме появился батоно Ираклий – высокий, широкоплечий, в белом костюме, белой шляпе и белых туфлях. За его спиной, радостно улыбаясь, стояли вип-персоны малого зала.
– Братья, – заговорил Ираклий. – У нас сегодня большой праздник: к нам пришел преломить кусок лаваша сам Командир, Координатор, батоно Георгий (он часто называл Милованова не Юрием, а на грузинский лад – Георгием).
Из-под широко распахнутых рук Ираклия вынырнули две фигурки в праздничных грузинских костюмах: дочь Ираклия Нина и сын Георгий, крестник Командира. В изысканно-темпераментном танце они прошлись по залу, поклонились Командиру, как почетному гостю, и выскользнули из зала.
Только после этого Ираклий прошел в торец стола к своему креслу. Обнял вставшего ему навстречу Командира, несмотря на более высокий рост, прижался лбом к плечу Юрия Федоровича.
Дальше все пошло своим чередом: распорядитель впускал гостей, принимал дорогие подарки и гигантские букеты цветов, говорились тосты, вино текло рекой, закуски сменялись одна другой. Звучали стихи и песни на грузинском и русском языках, в зале царило приятное возбуждение. Вдруг в дверях вип-зала появилась красная физиономия человека в генеральской милицейской форме. Ему что-то настойчиво объясняли, но в силу принятого на грудь объема спиртного реакция у генерала была замедленной. Он даже попытался приветливо помахать генеральской фуражкой «президиуму». Когда же увещевания наконец дошли до его сознания, красное лицо стало белым и он мгновенно пропал.
– Товарищ не понял, – извинился за него Ираклий. – Ему объяснили. Сегодня особый день.
– Только не говори мне, что у тебя сегодня день рождения. Твой юбилей – 3 декабря. Я человек предусмотрительный, и подарок тебе уже приготовил. Представляю, какой будет праздник!
– Два.
– Почему два?
– Один в Москве, другой в Тбилиси. Два самых красивых города в мире. Две самых прекрасных страны в мире – Грузия и Россия. Слушай, кому выгодно ссорить две православные страны? Ценить дружбу нужно, разве не так?
– Кто спорит?
– Никто не спорит. Но не все понимают.
– Слышал, президент дал указание, а мэр Москвы – разъяснение: при любом повороте наших отношений с Грузией, грузин в России обижать не будут. И двойное гражданство сохранят. А также воздушное и железнодорожное сообщение.
– А деньги? Слушай, что за чепуха? Я что, отцу-матери в честном бизнесе заработанные деньги послать не могу? Это что, экономическая блокада?
– Не будет блокады. Все будет хорошо. Среди грузин много умных людей. И среди русских – тоже. Но почему наш президент умных людей слушает внимательно, а ваш Мишико только ухмыляется? У него какой язык родной – грузинский или английский? По-грузински плохо понимает. Посоветовать ему нужно… Простые истины: нужно уважать старших, нужно не обижать детей – и своих, и чужих, нужно не врать, не крысятничать… Сам знаешь, общество свои законы имеет, но и чужие законы уважать нужно. Как-то договариваться надо.
– Он уже признал публично, что был неправ. И этого от него трудно было добиться.
– Я понимаю. И благодарю тебя и тех разумных людей, кто дал правильный совет молодому политику. А то ведь ерунда получается: мы столько сил и денег тратим на то, чтобы разрулить ситуацию, а он опять что-то ляпнет некстати – и опять все сначала. Ты молодой, у тебя времени впереди много. Я старый, мне время на пустяки тратить жалко. Знаешь, сколько я книг написал?
– Я подсчитывал, сбился со счета. Около пятидесяти?
– Наверное. Тут другое важно: сколько я их не написал. Потому что из-за чужой жадности и глупости, амбиций чужих время терял.
– Я понимаю.
– У меня был важный разговор с одним умным человеком, он даже младше тебя на два года. Но все понимает, как и ты. И я вас обоих уважаю, хотя взгляды у всех нас разные. Так вот: к лету нужна полная ясность. Давай сегодня поставим точки в двух драматических сюжетах: лондонский сиделец будет строго наказан за то, что у общества украл. Как обычно в таких случаях, я комиссионные не беру. Но часть долга в евро будет переведена на счет Общества в «Бэнк Сюисс» в Берне. В Калмыкии ты соглашаешься на возврат Люмиджиновым базовой суммы долга, не претендуя на 51% всех доходов республики. Шахматному князю за задержку долга не мсти, на беглеца английского время и силы не трать. Он мной приговорен. Мои люди его крепко под зонтом держат. Что осталось? Хотя и не настоящий юбилей у тебя сегодня, прими подарок – золотую авторучку с сапфиром: ты светлый грузин, глаза голубые, сапфир твой камень. Подпишешь следующий Георгиевский Трактат.
– А ты прими заколку для галстука с рубином: исторический камень. По преданию, эту заколку носил как талисман царевич Алексей. С убитого сняли те отморозки, что семью царскую убили… Пусть теперь тебя охраняет.
Часть вторая
Последний катрен Нострадамуса
Глава шестьдесят восьмая
Чижевский
– Любите рубины? – спросил Чижевского служитель музея, солидный левантийского типа господин с ухоженными седыми усами. – И правильно делаете. Камень удивительно красив. Мало кто в Европе знает, какими чудесными свойствами обладает рубин. А вот те вкрапления рубинов по краю глиняной таблички и в этом куске песчаника с Камерунского плоскогорья и вовсе обладают фантастическими свойствами.
– Какими же? – лениво спросил Чижевский, скрывая свое нетерпение. – Помогают от сглаза?
– Шутите? – обиделся служитель Африканской экспозиции Венского музея истории искусств. – Мы, европейцы, недоверчиво относимся к культуре Африки…
– При чем тут доверие или недоверие? – возразил российский путешественник. – У камней есть объективные физико-химические характеристики. И ученые могут достоверно объяснить нам на языке науки любые чудеса.
– Вы ученый?
– Да. А что, не похож?
– Слишком хорошо одеты, слишком шикарный автомобиль вас привез, слишком дорогой перстень на пальце, слишком большая суета в администрации музея в связи с вашим визитом… Продолжать?
– Вы, случайно, не разведчик?
– Бывший. Давно на пенсии.
– Бывших разведчиков не бывает.
– Это, может, у вас не бывает. А у нас четко определено: вышел на пенсию – забудь прошлые навыки.
– А вот вам не удалось забыть, автоматически считываете информацию… Ну, хорошо, отвечу вам прямо: я ученый. Но богатый ученый. К счастью, я имею возможность левой рукой тратить на научные экспедиции те деньги, которые зарабатываю правой. Обхожусь без выпрашивания грантов на исследования, без поиска инвесторов и спонсоров. Сам себе спонсор. Устраивает?
– Мне нравится ваш образ жизни. И, пожалуй, я скажу вам то, чего никому не говорил…
– Что же?
– Я обратил ваше внимание на глиняные таблички, оплавленные при очень высокой температуре.
– Да, здесь кроется какая-то тайна. И возможно, не одна.
– Всех пока больше интересуют оплавленные рубины… А тексты на глиняных табличках – никого.
– Ну, тут нужна другая специальность. Вероятно, в таком крупном музее, как ваш, сотни ученых из разных стран уже пытались разгадать надписи. Я бы на первый взгляд предположил шумерское письмо. Хотя… надо уточнить время оплавления.
– Я думаю, что тому, кто разгадает надписи на этих оплавленных табличках, откроется многое – в том числе и дата события (таблички лишь похожи на шумерское письмо), и происхождение высокой температуры, и таинственная сила управления временем…
– А почему вы думаете, что такая сила вообще есть?
– Год назад здесь, в музее, был ученый из Камеруна. Очень мудрый человек. Наверное, не просто ученый, а еще и колдун… Он долго гладил таблички, касался оплавленных рубинов, что-то нашептывал. Кстати, трогать экспонаты музея категорически запрещено, я позволил это сделать лишь двум людям: этому африканцу и вам…
– Я оценил меру вашего доверия.
– А я не о цене. Я старый человек, в душе уже иная иерархия ценностей, среди которых знания выходят на первое место. Я тоже хочу понять…
– Что за тайну вы пытаетесь узнать?
– Тот африканец, оставивший мне двести шиллингов (я не о деньгах, а о том, что он придавал визиту в музей огромное значение), перед уходом долго стоял на коленях – молился. А потом сказал мне: «Если бы я мог понять, почему в Камеруне на реке Бенуэ и на плоскогорье, на высоте тысяч метров земля выбрасывает на поверхность такие же алые и розовые рубины, как те, что находят на Цейлоне и в Шри-Ланка, я стал бы миллиардером и мог создать Институт земного магнетизма в Камеруне»…
Служитель показал циновку, на которой молился африканский ученый.
– Если бы я смог перевести надписи глиняных табличек, я получил бы Нобелевскую премию.
– А если бы я смог постичь смысл всего того, что я не могу понять, то ощущал бы себя мудрецом…
