– Вы собираетесь процитировать все работы дуче? – заметил другой советский офицер, полковник Лещинский.
– Не вижу в этом ничего преступного! – воскликнул Мартелли. – Дуче был великий человек. Я могу цитировать его бесконечно. Разумеется, он был не так велик, как Бальбо. Маршал Итало Бальбо был настолько велик, что даже отказался называть себя "дуче". "Дуче был только один, – сказал он. – Называйте меня просто – Бальбо".
– Бесмысленно сравнивать дуче и Бальбо, – заметил Северино Биорди. – Каждый из них был велик по-своему.
– О, да, – ехидно закивал Мартелли. – Никогда – запомните, никогда! – итальянский фашист не признает великие заслуги Бальбо. Во-первых, он отстранил от власти Династию. Во-вторых – так они говорят – он втравил Италию в бессмысленную войну! "Дуче никогда бы так не поступил!" Как бы не так! Они забывают, что это Дедушка… я хотел сказать – Муссолини – застрял в Эфиопии, и Бальбо вынужден был заканчивать работу. Что же касается мировой войны… Пусть так, а не иначе. Отдельные горячие головы собирались выступить на стороне Германии и отомстить Сталину за помощь испанским республиканцам. Великий Бальбо позволил им это сделать, ха-ха-ха! Собрал всех добровольцев и разрешил убираться на Восточный фронт, где они сдохли под Сталинградом. Прекрасный, коварный ход! Избавил страну от смутьянов, чужими руками – и не поссорился с Гитлером раньше времени.
– Да-да, конечно, – возмутился генерал Воскресенский, – в то время как советская армия… – тут он запнулся, -…сломала скелет гитлеровскому животному, фашисты отсиживались за Альпами, и вступили в войну только в последний момент! И все их заслуги – атомные бомбардировки мирных немецких городов!
Побагровевший Массимо Борбикони собирался открыть рот, но не успел.
– Эти претензии – не ко мне, – ухмыльнулся Карло, – я всего лишь скромный санмаринец. Хотя… Бальбо был настолько велик, что притащил на церемонию капитуляции одного из тогдашних капитанов-регентов Республики. "Как? Мы еще и Сан-Марино проиграли?!" – возмущался Кейтель, ха-ха-ха!
– Это было невероятно остроумно с его стороны, – согласился Биорди, – Бальбо был великий шутник…
– Вот-вот, они его настолько не любят, что готовы называть клоуном! – притворно возмутился Мартелли. – Но вам не кажется, что мы отклонились от темы? На чем мы остановились? На жизненном пространстве?
– Марс – ближайшая к Земле, но не единственная планета во Вселенной, – немедленно среагировал полковник Лещинский. – Вы знаете, что по самым скромным подсчетам, между Плутоном и Альфой Центавра, в пространстве вращаются около сотни тысяч землеподобных планет?
– Ну да, облако Оорта, пояс Койпера, и так называемая "Хрустальная Сфера", – кивнул Джонсон.
– Землеподобных? – переспросил Хеллборн. – Вы говорите о размерах, я вас правильно понял? А как же воздух, вода, свет? Как человек может жить в этих мертвых, темных и замороженных мирах?
– Вы верно подметили – замороженных, – кивнул Лещинский. – Достаточно их разморозить – и у вас будет в избытке воды и кислорода. Что же касается света – все в наших руках. Нам подвластен атом…
– Вы забыли сказать – "мирный атом", – хитро улыбнулся Мартелли.
– Именно так! Советский Союз всегда выступал за использование атомной энергии в мирных целях! – вскинулся генерал Воскресенский.
– А между тем ваш премьер…
– Валентина Ивановна Матвиенко – не премьер. Она – председатель Совета Министров, – машинально поправил Воскресенский.
– А еще – segretario generale del Comitato centrale del Partito comunista dell'Unione Sovietica! – подхватил Мартелли. – Я ничего не перепутал? И эти люди говорят о свободе, равенстве и братстве! Какой шикарный титул – римские цезари просто обязаны лопнуть от зависти, даже на том свете. С другой стороны, это в какой-то мере справедливо – Советская Империя давно превзошла по размеру и могуществу жалкую державку траянов и августов…
– Не смейте так говорить! – вспыхнул советский генерал. – Не смейте произносить этих слов!
– Каких? – наивно захлопал ресницами санмаринец.
– Вот этих вот – "советская империя"! Советский Союз – не империя, а добровольная федерация равноправных социалистических республик! Термин "империя" совершенно не применим к СССР, как с точки зрения политического, так и общественного устройства!
– А разве это не одно и тоже? – усомнился Мартелли.
– Что? – в свою очередь не понял Воскресенский.
– Ну, общественное и политическое устройство? Впрочем, неважно, – великодушно отмахнулся капитан-арбалетчик от раскрывшего было рот советского генерала. – Вы мне лучше скажите, Маркс писал что-нибудь о вассальных государствах и протекторатах?
– Афганистан, Польша, ГДР – не вассалы и не протектораты! – окончательно разозлился советский генерал. – Это независимые государства, добровольно вставшие на путь…
– Конечно, конечно, – снисходительно кивнул Мартелли. – Но вы сразу поняли, что я имел в виду!
– …Венгрия – не вассал!
– Госпожа Илона Сталлер с вами не согласна, – заметил Биорди.
– Мнение этой недобитой содержанки хортистов меня не волнует!
– Но это действительно независимые государства, – заметил полковник Лещинский. – Такие же как и Сан-Марино.
– Смелое заявление! – восхитился Мартелли. – Браво, сamerata сolonel!
– Афганистан, Польша, Югославия, – проворчал генерал Джонсон. – Что будет завтра?
– Мы спасли Югославию от ужасов гражданской войны! – заметил Воскресенский.
– Вы разделили ее с фашистами! – возмутился американец. – Разрезали пополам! Очередной пакт Молотова-Риббентропа! Ничего не поняли и ничему не научились!
– Что вы себе позволяете, генерал?! – в свою очередь возмутился маршал Биорди. – Мы – честные фашисты, и не надо сравнивать нас со всякой нацистской сволочью! И мы действительно спасли хорватов и словенцев от сербского империализма…
– …нет, это мы спасли сербов от хорватских мясников! – не согласился Воскресенский.
– А между прочим, что будет с троном короля Томислава? – задумался вслух Мартелли, но в этот раз его не услышали.
– Фашизм начинался с атомных бомбардировок мирных немецких городов!
– Кто бы говорил! Лицемеры! Палачи Хиросимы и Кокуры!
Коммандер Джеймс Хеллборн пожал плечами и перебрался на другой конец стола, где разговорился с Вальтером Сталлоне.
– Ферминаторы! Бальбуины!
На какой-то миг в банкетном зале воцарилась тишина.
– Это было особенно мощное оскорбление! – радостно захлопал в ладоши санмаринец. – Я включу его в свой персональный цитатник.
Его реплика позволила разрядить обстановку, пусть и ненадолго.
– Но вы говорили, что уважаете маршала Бальбо! И тем не менее собираетесь использовать это ругательство? – удивилась Даниэлла Гузман.
– Я этого не говорил! – Мартелли поднял руки в протестующем жесте. – Я всего лишь собираюсь включить его в свой цитатник!
– Если бы "тигры" не убили дуче, Бальбо никогда бы не стал лидером! – зло бросил полковник Борбикони.
– "Тигры"? – снова удивилась сеньора Гузман. – "Тигры Освобождения Тамил-Илама"?! Разве это они убили Муссолини?!!!
– Нет, разумеется, – снисходительно улыбнулся маршал Биорди, – это были другие мерзавцы. Банда словенских террористов, известная как "Триест-Истрия-Гориция-Риека" – "ТИГР". Они и убили нашего дуче… Сволочи!
– Тогда почему вы решили освободить Словению от сербского имперализма?! – судя по всему, парагвайская летчица окончательно перестала что-либо понимать в хитросплетениях европейской политики.
– А они ее и не спасали! – поспешил воскликнуть генерал Джонсон. – Они ее оккупировали, чтобы отомстить!!! И Австрию тоже!!!
– Неправда! Мы освободили Австрию от нацистской банды убийц и педерастов! – возразил вице-король итальянского Марса.
– Я не думаю, что стоит акцентировать на этом внимание, – заметил Джонсон.
– На убийцах? – мгновенно среагировал санмаринец Мартелли. – Разумеется, мы же солдаты, мы все любим это делать.
– Я не это имел в виду, – нахмурился и одновременно покраснел американец.
– В самом деле?! Только знайте, генерал, вы не в моем вкусе! – расхохотался Мартелли.
– О чем это вы? – не поняла сеньора Гузман.
– Буржуазный капиталистический разврат! – прошипел генерал Воскресенский.
– Пока человечество находится в плену у столь темных предрассудков, мы вряд ли когда-нибудь доберемся до звезд, – печально вздохнул генерал Джонсон.
Сидевшие за столом были мысленно и морально готовы уже к любой выходке капитана Карло Мартелли, но он ухитрился их удивить. Едва американец произнес слово "звезды", как санмаринец согнулся пополам в воистину чудовищном приступе хохота. Не раньше, чем через три минуты, он ухитрился вернуться в прежнее "спокойное" состояние, и принялся вытирать лицо, красное и мокрое от слез, целой охапкой салфеток.
