«Всегда уходить первой, чтобы не стать брошенной». И да, она понимала, что эти установки уходит корнями в проблемы сиротства в детстве. Ну и что? Проблемы возникают по какой-то причине. От природы несовершенны, понимаете? Большинство людей с приветом.
Нола и Кэрри были исключением. И ее мама тоже… пока она не умерла от аневризмы мозга, навсегда изменив направление жизни Вейл.
Когда-то и ее отец был исключением. Но вскоре после похорон ее матери он уехал, оставив Вейл слоняться от дома к дому. Он никогда не писал, не звонил и не навещал ее, заставляя гадать, что с ней не так, почему никто не хочет остаться рядом.
«Опасно. Избегай этой темы!» У этого поезда мыслей только одна станция — депрессия.
«Продолжай двигаться дальше». Вейл плохо переносила сказки и верила, что счастливая жизнь всего лишь иллюзия. Чем дольше семьи, друзья или пары оставались вместе, тем больше они узнавали друг друга, тем больше они видели мусора, сваленного в сердце их любимого человека. В отношениях, кто-то всегда страдал.
«Заходи — проваливай».
Вейл встречалась с парнями, но никогда не позволяла себе серьезные отношения. И если честно, то ни один парень не был настроен серьезно в отношении ее. Вейл приходилось тратить огромное количество энергии, притворяясь милой и нежной, и это напрягало, заставляя ее быть еще более колючей, грубой и резкой.
На свете не было ни одного мужчины, который был бы готов бороться за то, чтобы быть с ней, и их нельзя за это винить. Она тоже не хотела сражаться за парня.
— В последнее время моя личная жизнь стала похожа на частный самолет, — сказала Нола.
— Да? Как это?
— У меня нет частного самолета.
Она рассмеялась. Забавная девчонка.
— Поднимайся. Давай пройдем еще немного, прежде чем устроимся на ночь.
Их тела нуждались в тепле, а движение добавляло дров в огонь.
Нола неуклюже поднялась на ноги, и они помогли друг другу пристегнуть рюкзаки, прежде чем двинуться вперед. Вейл тащила большую часть припасов, у ее сестры были лишь одеяла и лекарства, но даже сейчас у нее перехватывало дыхание от чувства вины каждый раз, когда Нола хрипела или стонала от напряжения.
Окей. Нужно ее еще отвлечь.
— Я скучаю по Кэрри, — сказала она.
В тринадцать лет Вейл и Нолу поручили женщине, которая занималась «трудными» делами… молодым девушкам с какой-то инвалидностью. Кэрри сделала больше, чем просто открыла свой дом и сердце; она научила своих подопечных любить себя и процветать.
«Вейл, дорогая, как ты думаешь, двадцатидолларовая купюра стоит меньше, если она грязная и помятая? Ни в коем случае! Вы можете быть немного помяты жизнью, но все равно бесценны».
Кэрри и ее мудрые слова. Больше всего ей нравилась поговорка о картофеле, яйце и кофейных зернах.
«В кипящей воде картофель размягчается, яйцо затвердевает, но только могучие кофейные зерна меняют воду. Не позволяйте жизненным обстоятельствам ослабить или ожесточить вас, девочки. Вставайте и меняйте ситуацию!»
Глаза Нолы заблестели от нежности, и она кивнула.
— Если бы она была здесь, то приготовила бы пир. Снежные пироги. Слякотные омлеты. Ледяной бекон. Печенье из града и подливку из метели.
Вейл усмехнулась, хотя голод грыз ее пустой желудок. Но улыбка быстро сменилась дрожащим подбородком. В прошлом году Кэрри перенесла обширный инфаркт и так и не оправилась.
Ее смерть оставила дыру в сердце Вейл.
— Я очень хорошо помню тот день, когда к ней переехала. Тогда я жила по тюремным правилам. Ну, знаешь, покажи им, кто тут главный в первый день. Поэтому, конечно, я разрушила гостиную Кэрри, опрокинув мебель и разбив все стекло.
— Конечно.
— Когда я закончила, она спокойно спросила, хочу ли я сладкий чай горячим или со льдом.
Подражая чопорной и правильной Кэрри, Нола сказала:
— Всегда веди себя как леди, пока тебе не понадобится быть сухопутной миной.
Кэрри взрывалась только тогда, когда дело касалось защиты ее девочек.
Еще один приступ тоски по дому. Отлично! Теперь ей нужно было отвлечься от этого отвлечения.
Когда они пошли дальше, она спросила:
— А как мы назовем магазин пончиков?
Они выбирали между «Баром Пончиков» или «Пьяными Пончиками», так как их сладкие угощения отдавали дань уважения алкогольным напиткам, но оба названия были заняты.
— А как насчет «Счастливый час с пончиком»? — спросила Нола.
— Мило, но в этом нет изысканности.
— Ну, фрик.
Фрик — любимое ругательство Кэрри.
— Мы могли бы упростить и использовать «Ли» и «Лондон», - сказала Вейл.
— Мне нравится, но никто не поймет, что мы продаем.
— Может быть, не сразу, но несколько рекламных кампаний могут помочь распространить название.
— Ну, если мы идем в этом направлении, то почему бы… Я не знаю… Леди Кэрри?
— Чууувииха. Я знаю, что мы шикарны и все такое, но ты только что меня возбудила. «Леди Кэрри» — это идеально.
— Что же, посыпь мой зад сахарной пудрой и назови меня пончиком. Мы только что нашли название нашему магазину?
Вейл уже собралась ответить, когда заметила впереди ледяной холм. В нем было что-то особенное… Что-то странное. Но что именно? Казалось бы, все на своих местах.
— Я пойду вперед на разведку.
Сердце и ноги одновременно набрали скорость, она преодолела расстояние. В склоне холма была вырублена идеальная шестифутовая дыра, ведущая в туннель с уклоном наверх. Определенно рукотворный. Что было внутри? Или еще лучше, кто был внутри?
Ее охватило предвкушение. Если туннель вел в пещеру — занятую или свободную, это не имело значения — она могла вытащить Нолу из стихии гораздо раньше.
— Подожди здесь, — сказала она, когда сестра добралась до холма. — Я пойду внутрь и…
— Не-а, извини. Мы войдем вместе.
— А что, если дикое животное просто ждет, когда еда сама к нему придет? — Ммм. Еда.
— Ты будешь основным блюдом, а я — десертом.
«Упрямая девчонка».
— Ладно. — Вейл вытащила из рюкзака длинный моток веревки и обвязала один конец вокруг талии сестры, а другой вокруг своей собственной. Нола ни за что не упадет замертво под ее присмотром. Затем она вытащила ледорубы. По два на каждого. — Мы найдем пещеру или погибель. В зависимости от того, что обнаружим раньше.
Поправив сумку, она взмахнула ледорубом и поднялась в своих ботинках с шипами на несколько ступенек вверх, затем взмахнула другим ледорубом и поднялась еще на несколько ступенек. Очистить путь, повторить, медленно и спокойно. Нона повторила то же самое.
Чем выше они поднимались, тем темнее становилось вокруг, и тем сильнее ныли ее мышцы.
«Кап, кап. Кап, кап».
По иронии судьбы, звук от падающих капель воды на вкус напоминал растопленное ванильное мороженое в жаркий летний день. Как надежда. Надежда придала ей сил. Вверх, вверх. Еще выше.
— Я не уверена… что смогу пройти… дальше, — сказала Нола, тяжело дыша от напряжения.
Когда мягкий, теплый — ну, более-менее теплый — ветерок коснулся обнаженной кожи, она ахнула.
— Ты сможешь. Ты дойдешь. А теперь двигай своей маленькой сахарной попкой.
Туннель повернул вправо и…
Показался слабый луч света.
— Там что-то есть впереди! — Она стала карабкаться быстрее, приближаясь.
Света становилось больше по мере расширения туннеля… и показался вход в пещеру. Спасение! Массивные ледяные колонны подпирали куполообразный потолок высотой не менее восьми футов. Между каждой колонной было достаточно места, чтобы растянуться и устроиться удобнее.
Дрожа, Вейл бросила свои инструменты и сумку, затем помогла сестре перебраться через выступ.
Когда Нола, тяжело дыша, опустилась на землю, Вейл вытащила из рюкзака поленья, розжиг и зажгла огонь спичкой. Мгновенно потеплело. О, какое восхитительное тепло. Дым поднялся клубами вверх, и она сняла очки и маску.
— Спасибо, спасибо, тысячу раз спасибо.
Нола последовала ее примеру, сбросив головной убор и открывая лицо настолько совершенное, что казалось, будто она нарисована. Темные глаза, изящный нос и пухлые губы модели, безупречная загорелая кожа и прямые черные волосы до пояса.
