– Гарнизон замка и города проявил благоразумие, – заговорил де Оньян, – поэтому герцог Андрей дарует пленным свободу! – И с ехидцей добавил: – Вы должны покинуть город до захода солнца.
А вот это уже было неприятно, с котомками за спиной и детишками на руках далеко не уйдешь, да и идти некуда. На западе более чем в сотне километров торговый городок Ракобор. И все, дальше до Ревеля ни дорог, ни деревень, сплошь болота да гнилые леса. Поневоле бывшим стражникам придется становиться лагерем у берега реки и полагаться на милость торговцев. Причем топать придется к самому устью, где в стародавние времена прорыли канал в речку Луга. Второй канал соединял реку с Чудским озером, он начинался в районе городка Ямбург (Кингисепп). В иные годы река Нарва становилась совсем несудоходной, вот рачительные псковитяне и обеспечили себе обходной маршрут. Получив известие о падении Нарвы, многие купцы Готланда пытались уйти из Пскова по Луге.
Выпроводив из города бывшую власть, Норманн первым делом отправил норвежцев по селам и весям с предложением выбрать для себя родовое имение. Ему было безразлично, кто из мурманов станет очередным бароном, определяющим фактором являлось согласование границ. В дополнение послал небольшой отряд французов с приглашениями для посадского боярина Михаила Всеволодовича Телятьинского и рыцаря Ливонского ордена Конрада фон Вейсенштейна. Дело в том, что к Ракобору с юго-запада подходила неширокая дорога от маленькой крепости Белокаменск (будущая Пайде), чей гарнизон до сих пор противостоял экспансии Тевтонского ордена. На границе с городом уже появился небольшой замок Вейсенштейн, но на прямую агрессию ливонцы пока не решались. Дело в том, что Белокаменск стоял ровно посредине между Дерптом и Ревелем, и в данный момент существование маленькой крепости отвечало интересам как ордена, так и короля Дании. Кстати, Ревель когда-то входил в состав Руси и назывался Колывань. Приглашая к себе Михаила Телятьинского и фон Вейсенштейна, Норманн надеялся установить с орденом добрососедские отношения. Одновременно с этим он хотел оказать покровительство последнему оплоту сгинувшего Юрьевского княжества.
– К тебе делегация купцов Готланда. – Речан отвлек Норманна от творческого процесса по составлению договора с Псковом и городского права Ругодива.
– Что просят?
– Пришли за бумагами, которые остались от прежнего управляющего.
– Пусть и не мечтают! – отрезал Андрей. – Все эти купчие и закладные принадлежат Ругодиву! И предупреди, впредь прохиндеев стану сначала сечь, а на прощание отрубать головы!
– Псковские купцы вина просят.
– Хоть все продавай, оставь на дары для монастырей и храмов. – Норманн немного подумал и добавил: – Вянгинским один корабль отошли, аквитанских вин здесь не пробовали.
– Себе на свадьбу оставишь?
– Выг обязался привезти шемахинские вина, они намного лучше.
– Половина кораблей с вином уже на пути в Новгород. Того, что осталось, хватит и псковитянам, и готландцам, и тевтонцам.
– Поступай как знаешь, я в здешней торговле не разбираюсь, – отмахнулся Норманн.
– Здесь ничего сложного. – Речан хорошо знал этот вопрос. – С орденских и твоих земель повезут рожь да ячмень, с побережья рыбу да морского зверя.
– Гонца к псковским посадникам отправил?
– Нил взял самый быстрый драккар, а вырядился, будто на свадьбу. – Речан усмехнулся.
– Ты ему мозги вправил? Он не Новгород представляет, а меня! – строго спросил Норманн.
– Сто раз сказал, вдобавок плетью пригрозил.
– Товары на складах не разворовали?
– Конторские книги на месте, да и сами кладовщики никуда не делись.
– Псковских купцов не заставляй ждать, товары сразу скупай и отправляй в Любек или Мальме.
– Мы большую казну привезли, да здесь немало взяли, так что весь груз в тот же день выкупим.
– Железа на складах мало. – Норманн аккуратно отодвинул лежащие на столе бумаги. – Ты в Медвежий замок корабли отправь, пока все не закончилось.
– Готландским купцам больше некому железо продавать, – уверенно сказал Речан, – через месяц как миленькие привезут.
– Вот что, бери печать Ганзы и оформляй вино под обязательство расплатиться железом.
– Под какую долю вексель писать?
– Дай льготу на месяц, – немного подумав, сказал Андрей, – на второй сразу удвой по сравнению с обычными обязательствами.
– Хитро! – восхитился Речан. – Ради прибыли купцы сами на весла встанут, а печать Ганзы отобьет охоту город обратно воевать!
Посмеиваясь, старшина корабелов вышел за дверь, где сразу объявил условия «винного» кредита. Затем, выдержав театральную паузу, он продемонстрировал печать с надписью: Hansestadt Rugodiv – Ганзейский город Ругодив. После некоторого замешательства канцелярия заполнилась криками купцов, и самое главное, Норманн не услышал ни одного возмущенного голоса.
Первым из приглашенных приехал Конрад фон Вейсенштейн в сопровождении трех сыновей и полудюжины рейтар, они же являлись слугами. Норманн хотел было встретить гостя, но, выглянув в окно, отказался от этой мысли, уж слишком надменно выглядел немецкий фон-барон. Дабы не обижать гостя, пришлось сослаться на занятость, город только что взяли на меч, и необходимо было разобраться в деталях управления и ведения торговли. Поручив де Оньяну встречу с последующим установлением дружеских отношений, Норманн решил присмотреться к немцу со стороны. Однако на следующий день от спеси фон Вейсенштейна не осталось и следа. Этому способствовал ужин с вином, где господа рыцари между делом выяснили финансовый базис орденского замка. Французы очень долго не могли решиться отведать странные овощи под названием «репа» и «брюква».
– Ты сам это ешь? – тыкнув ножом в горшок, спросил де Оньян.
– Это наша повседневная пища, – нимало не смущаясь, ответил фон Вейсенштейн.
– Первый раз вижу подобную еду, и мяса совсем нет.
– Как это нет! – Возмущенный барон выхватил из горшка маленький кусочек свиной брюшины. – А это что?
– Сало, – невозмутимо констатировал шевалье.
– Где я столько свиней наберу, чтобы мясо каждый день ставить на стол?
– У вас все рыцари так живут?
– На побережье хряков килькой выкармливают, а мой свинопас дальше лесной опушки не заходит.
В результате французы вынесли единодушный вердикт, гласивший, что тушенные в луке телячьи ребрышки вообще нельзя сравнивать со свиными шкварками в этом непонятном месиве. Нимало не заботясь о душевном состоянии угощающих, господа шевалье признали местную пищу несъедобной даже для рабов. С приездом Михаила Всеволодовича Телятьинского обстановка в воинской трапезной заметно изменилась. Во-первых, Норманн сам теперь присутствовал за столом, что в некоторой степени сдерживало азарт и эмоции рыцарства. Во-вторых, скромная снедь фон Вейсенштейна заставила вспомнить о различиях в традициях. При личном знакомстве с бароном Норманн специально прояснил детали его пребывания в этих краях:
