Александр Антонов - Орлы и звёзды

– Интересно. Александрович – командир, Коряков – заместитель командира, Абрамов – начальник штаба, Жехорский – его заместитель, Ежов – командир отряда особого назначения, ну, и так далее…

– Для того чтобы приказ вступил в силу, нужна ваша подпись, – сказал я.

Александрович усмехнулся, обмакнул перо в чернила и решительным росчерком пера перевёл нашу авантюру в разряд реалий.

– Надеюсь, товарищи большевики поддержат это решение? – Он посмотрел на Корякова.

– Нисколько в этом не сомневаюсь, – ответил тот.

– Ну, что ж. Тогда попросим начальника штаба ознакомить нас с ближайшими планами?

Я развернул на столе карту Петрограда.

Когда в штаб подъехал Ёрш, всё уже было готово к осуществлению главной придумки штаба на сегодняшний день. О ней я немногим ранее доложил Александровичу и Корякову. Идея командирам понравилась и они дали добро на её осуществление.

– Ты с «Авроры»? – спросил я Ерша. – Какой настрой у товарищей матросов?

– Там всё в порядке. Крейсер наш, экипаж просится в Красную Гвардию.

– Даже так?! – Я, честно говоря, не был уверен, что у Ерша это прокатит. – Так зачем дело стало? Прямо сейчас и телефонируй, что просьба экипажа крейсера штабом удовлетворена.

– Экий ты быстрый, – покачал головой Ёрш.

– А чего тянуть?

– А то, что все офицеры разбегутся, как только узнают «приятную» новость, – тебя не волнует?

Об этой стороне вопроса я как-то не успел подумать.

– Думаешь, разбегутся?

– Почти уверен. Их и так чуть больше половины осталось. Я ведь говорил с каждым, и что-то восторга на лицах не отметил ни у кого. А уж под красный флаг…

– Ладно! – Я решительно стукнул ладонью о столешницу. – Решим это позже. А сейчас – на крепость?

Занять Петропавловскую крепость – вот основная операция намеченная штабом Красной Гвардии на 27 февраля. Штурма не предполагалось. Договорённость с гарнизоном о том, что нас впустят через открытые ворота, была достигнута. Весь фокус состоял в том, чтобы занять крепость после начала выборов в Петросовет, но до их окончания.

– Самое время, – подтвердил Ёрш. – Я ведь заезжал в Таврический, подвозил делегатов с «Авроры». Там такое творится…

В Таврическом дворце действительно творилось нечто невообразимое. И что самое смешное: всё было временное! Часть комнат временно были превращены в тюрьму. В одном крыле заседал Временный комитет Государственной думы, в другом Временный Исполком Петроградского Совета. Дума меня интересовала мало, а вот Петросовету требовалось уделить максимум внимания. В той жизни Выборы в Петроградский Совет с большим преимуществом выиграли меньшевики и правые эсеры. Сейчас мы были согласны минимум на паритет: большевики и левые эсеры против меньшевиков и правых эсеров. Для достижения этой цели из рядов подчинённых штабу отрядов были выделены агитаторы, которые разошлись по предприятиям и воинским частям с целью поспособствовать избранию «правильных» делегатов на выборы Петросовета. Ну и наш козырный туз – Красная Гвардия. Когда бывшая на связи Ольга передала мне последнюю телефонограмму из штаба: «Александрович и Коряков приняли командование», – я с нетерпением стал дожидаться их приезда. Их появление буквально пред началом заседания произвело нужный эффект. Оба явились упакованными в кожу, в портупеях и с красными звёздами на фуражках. Увидев меня, Александрович приказал:

– Переодевайся, – один из сопровождавших командиров бойцов протянул мне мешок, – и иди на улицу встречать батальон красноволынцев. Принимай их под свою руку и меняй дворцовый караул. Назначаю тебя временным комендантом Таврического дворца!

Чёрт! Это совсем не входило в мои планы, но ослушаться приказа я не мог. Переодевшись и выйдя на крыльцо, я увидел, что во двор уже въехало несколько грузовиков, из которых на землю стали спрыгивать солдаты с красными звёздами на папахах. Смена караула прошла без особых эксцессов, но отняла много времени. Когда я, наконец, смог зайти в зал, дебаты были в самом разгаре. Смена часовых не прошла незамеченной. Наши соперники на выборах занервничали, но благодаря искусству своих ораторов всё ещё владели большей частью аудитории. Это я понял, когда перехватил взгляд Александровича. В нём был вопрос, на который я только отрицательно помотал головой. Александрович досадливо поморщился. А я что мог сделать?

Подмога в лице Ольги подоспела вовремя. Выслушав её короткое сообщение, я решительно направился в сторону президиума. Заметивший мой манёвр Александрович остановил председателя собиравшегося объявить о начале голосования.

– Товарищи! – обратился он к залу. – У коменданта Таврического дворца есть для вас короткое сообщение.

Подойдя к столу, за которым сидели члены президиума, я повернулся лицом к аудитории.

– Только что получено сообщение о том, что отряды Красной Гвардии заняли Петропавловскую крепость! И ещё, – мне пришлось усилить голос, чтобы перекрыть поднявшийся шум. – В состав Красной Гвардии вошёл находящийся в Петрограде крейсер «Аврора»!

Теперь можно было и голосовать. Результат я счёл вполне удовлетворительным. Семь мест в Исполкоме у эсеров (из них три у левых), четыре у большевиков, три у меньшевиков и один у трудовиков. У этих отличился, понятно, сладкоустый Керенский.

Итоги голосования я обсуждал с членами Исполкома Петросовета Александровичем и Коряковым.

– Почему всё-таки председателем избрали Чхеидзе? – недоумевал я.

– Как фигуру компромиссную, – объяснил Александрович. Большевики не хотели Чернова, а эсеры Шляпникова. В итоге оба стали всего лишь заместителями.

– Понятно, – кивнул я и тихонько добавил: – С пивом потянет.

Но Александрович расслышал.

– Что? Причём тут пиво?

– Не обращай внимания. Это у меня присказка такая, – успокоил я товарища.

Александрович в сомнении покачал головой, но тему закрыл.

Я вновь ехал на «Аврору». После того, как отряды Красной Гвардии заняли Петропавловскую крепость, мы с Васичем отправили-таки сообщение на крейсер о том, что он включён в состав Красной Гвардии. Этого требовала обстановка на выборах в Петросовет.

У трапа меня встретил Звягинцев. Тёмные круги под глазами председателя судового комитета сигнализировали о недосыпе, а озабоченный вид о непростой обстановке на борту. После обмена приветствиями я попросил Звягинцева доложить о ситуации на корабле на текущий момент.

– Сообщение о том, что крейсер теперь красногвардейский мы попридержали до утра, потому ночь прошла спокойно. А как после побудки довели приказ до команды, так тут, товарищ Ежов, и началось. Братишки, понятное дело, возрадовались – сами ведь того хотели. А вот офицеры почти что взбунтовались. Обвинили нового командира, чуть ли не в предательстве, и собрались покинуть борт.