Музыка прервалась и женский голос по трансляции объявил об отправлении поезда и попросил провожающих освободить вагоны.
— А постель у проводника брать надо? — спросила Света, которая, видимо, реже ездила в поездах дальнего следования.
— Не надо, здесь принесут. Это в шестиместном самим ходить надо, а это четырехместное, для них разносят.
Вагон скрипнул тормозами, поезд дернулся, словно под электровозом постоянного тока и соседний состав за окном медленно поплыл назад.
Дальнейшие дежурные хлопоты мало чем отличались от того, что обычно сопровождало пассажира в нашей реальности в экспрессе "Десна", недавно переименованного в "Паристый", за исключением, разве что, того, что здесь и на ночь подавали чай, на случай, если севшие в поезд пассажиры успели замерзнуть по дороге на вокзал. Радиотрансляция в поезде была местной и передавала почти исключительно песни о романтике путешествий в поездах и железнодорожниках разных профессий, прежде всего, конечно, о машинистах. К одиннадцати вагон затих и улегся спать. Виктор вышел в коридор, где горело неяркое ночное освещение, и смотрел в окно; ему хотелось увидеть, как же в этой реальности изменилась страна. Но мир прятался во тьме, мимо окон мелькали стены леса, прерываемые короткими проплешинами болот или широкими паузами на пойменные луга какой-нибудь речушки с небольшими холмами и разбросанными в неизвестном порядке, словно фантазией неизвестного художника, островками кустарника. Иногда, ближе или дальше, виднелись неяркие огни окон деревенских домов, с редкими звездами фонарей на столбах, поставленных кое-где на сельской улице. В деревне в это время уже сидели по домам — разве что за исключением молодежи, но сезон и погода особо гулять не располагали. Встречавшиеся в изобилии по пути деревянные и каменные станции тоже как-то мало отличались от тех, что либо сохранились во времени Виктора, либо были снесены, но остались в его памяти. Семафоров на этом ходу уже не было и, если бы не встречавшиеся на станционных путях паровозы и старые вагоны, да диковинные машины на переездах, можно было подумать, что он снова попал в свое время.
За спиной дверь в их купе тихо щелкнула и отъехала. Виктор оглянулся; из темноты появилась Таня. На ней были вязаные жакет и юбка, со вкусом подобранные по цвету и фасону, которые вместе составляли ансамбль, достаточно нарядный, чтобы пойти в нем в театр, и вместе с тем его можно было не бояться случайно помять в дороге. Удобнее в этом плане могли быть только джинсы, но здесь они еще не вошли в моду настолько, чтобы в них можно было отравиться в Большой театр.
— Тоже не спите? Мне обычно на новом месте тоже вначале никак не заснуть, а потом привыкаю. Говорят, если чаще ездить в поездах, то привыкаешь. Но монтажниц в командировки редко отправляют. Разве что в прошлом году на "Искру" посылали, обучали паять под микроскопом.
— Да, если постоянно ездишь, то, наоборот, в поезде быстро засыпаешь. Я просто решил знакомые места посмотреть.
— А сейчас ничего не увидите: ночь. Да, вот мы с подругами решили на это лето накопить на круиз на поезде. Теперь ездят такие специальные туристские поезда, у них у вагонов два этажа. На нижнем этаже купе с полками, это вроде спальни, а днем люди едут на верхнем этаже, там кресла и вместо крыши большой стеклянный купол, чтобы все видеть.
— Понятно. Это как в американских вагонах фирмы Бадд.
— Ну вот, а это наши такие, и, чтобы стеклянная крыша не коптилась от паровоза, вместо него в крайних вагонах пассажиров нет, а там дизеля стоят и багажные отделения. Когда обед или ужин, останавливаются на определенной станции, туристам в вагоны все в судках приносят. Приезжают в большой город, им к вокзалу автобусы подают для экскурсии по городу, они там все интересное смотрят, в музеи, в театры ходят, а вечером спят в вагонах и их в другой город везут. Представляете, сколько интересного за такой круиз можно увидеть?
— Еще бы! — подтвердил Виктор, догадавшись, что туризм, как и культурный досуг, здесь развивают в целях воспитания трезвости в обществе. — Главное, чтобы обслуживание было нормальное.
— Обслуживание отличное, мне уже рассказывали, кто ездил. А вы тоже в таких путешествовали?
— Нет, в туристских поездах не ездил, только на туристском речном теплоходе по Волге. Давно это было.
— Ну да, это, небось, еще в начале тридцатых, тогда турпоездов не было. А теплоходы в нашей стране еще до революции начали строить, я по ящику видела в передаче "Удивительное — рядом". А у вас дома какой ящик стоит?
— А у меня пока нет ящика. У меня комната в общежитии, там только казенный приемник. Правда, хороший.
Слово "общежитие" подействовало на попутчицу Виктора, как голос Лемешева; глаза ее радостно расширились, несколько большой, но симпатичный и гармонировавший с остальными частями лица рот превратился в загадочную улыбку, и даже тело ее под вязаными жакетом и юбкой моментально стало принимать какие-то соблазнительные очертания. Если попытаться перевести произошедшие с ней перемены в музыку, то это должна была быть какая-то блюзовая композиция.
— А мы со Светой тоже живем в общежитии, — медовым голосом джазовой солистки пропела она. — Так что вы заходите к нам, у нас много разных девчат живет, познакомитесь…
— А почему вы взяли, что мне обязательно с кем-нибудь у вас надо познакомиться? — полушутя в тон ей ответил Виктор.
— Ну, как же! Вы же в общежитии живете! — с абсолютной уверенностью продолжила Таня джазовое соло. — А у нас недавно построили возле "восьмерки" женское общежитие, а других общежитий и домов нет… вот парни со смены и идут мимо наших окон на станцию в город.
Произнеся эти слова, она вздохнула.
— Так вот и завянет цветочек несорванный…
— Ну, разве можно дать такому цветочку завять? — спросил Виктор и положил руку на талию Тани; она легко отвела его руку и прошептала: — Не здесь… Приходите в общежитие, я сейчас запишу адрес.
Она скользнула в дверь и через мгновение вернулась со своим ридикюлем, из которого вытащила листок из блокнота и карандаш.
— Вот. Это, значит, идете по Ново-Советской — знаете, где это, да? — за переездом, идете в сторону Бордович, там дальше дорога идет, вот по дороге и там, за заводом, у соснового леса, крупноблочное здание — это вот и есть.
Виктор вдруг понял, что это как раз примерно там, где он тогда пригласил к себе Лену. Правда, было там еще и мужское общежитие, и жилые дома, но все это построили гораздо позже. Да и работал он в это время на заводе, что стоял примерно там же, где, судя по всему, находится их "восьмерка". Это что же, можно всю историю по второму кругу прокрутить?
— Обязательно загляну, — он все еще подозревал, что приглашение — розыгрыш и старался придать разговору характер шутки, — не посоветуете, где у нас в Брянске можно волосы покрасить, чтобы помоложе выглядеть?
— Зачем красить? Сейчас у многих седые. Вон, недавно Нонку из гальваники замуж выдали, так у нее парень еще сразу как с японской вернулся, весь седой был. Весь-весь, начисто, хоть и молодой совсем. Война, она быстро года набавляет. Они там какую-то высоту держали до подхода наших, у них из роты всего двое осталось. Второй тоже брянский, у нас одно время устроился, кладовщиком, он на инвалидности был. Но проработал немного, болел потом, а прошлую весну похоронили. Не красьте, вам так идет. Правда.
— Ну, идет, так идет, — согласился Виктор. — Раз даме нравится, пусть так оно и будет.
— Да, а вы, кстати, по профессии кем будете?
— Инженер-механик. Но доводилось и в радиопромышленности работать, счетно-решающую технику обслуживать. На "Искре" вашей как-то был.
— Серьезно? — воскликнула Таня так, что Виктор уже всерьез заподозрил, не поет ли она в заводском джазе. — Так нам даже очень сейчас инженеры нужны, только возьмут не каждого. Это я могу переговорить с Алиной Павловной, а она переговорит с Семибратовым, а он потом…
Ну вот еще один вариант трудоустройства, констатировал Виктор. Правда, изначально без документов туда соваться смысла не было, а потом как-то само в свою сторону закрутилось… Интересно, а у них в общаге все такие молодые, бойкие и красивые, как эта Таня? И действительно все так страстно горят знакомиться?
— …Но зато какие льготы по квартирным кредитам! Такого нигде не найдете. И садик новый будут строить, и заводскую поликлинику, и даже санаторий свой под Жуковкой в плане соцразвития стоит! И за это вкалывать стоит.
— Ну, вкалывать нам не привыкать. Сколько себя помню — "Мы там, где ребята толковые, мы там, где плакаты "Вперед!", где песни рабочие, новые, страна трудовая поет…"
— Здорово! Это Маяковский, верно?
— Не помню… может быть.
— Вы знаете, у нас же задание в этом году срочно ширпотреб осваивать, АРТы.
