Жаль только многим командирам, особенно тем у которых голова давно седа, не понять этого. Старики почти всегда считают себя умнее молодых, мол, раньше и молоко вкуснее, и они сильнее, и вообще мир крутился только вокруг них. В целом беда всех поколений.
Однако Прохор уже получил прививку от снобизма, обтесался в Генштабе, даром что молодой. Так что хотели полковники с майорами или нет, но приказ генерала выполнить обязаны. И плевать, что он сосунок по их меркам, но на практике доказал, что достоин доверия, да и императорская поддержка имеется. Как бы там ни было, но пятитысячный отряд выдвинулся именно как и планировалось: рано утром на следующий день после прибытия корпуса Русских витязей в Онешти.
Удивительно не это. Маневры витязей всегда отличались смелостью и нетрадиционным для данной эпохи подходом, поражало другое — противник, окруживший Вторую Южную армию России, будто бы забыл о том, что эта самая армия появилась не сама по себе, а из близ лежащих земель.
Митюха ожидал от бело-черных имперцев разных пакостей, вплоть до обвалов, их то организовать в паре мест — милое дело, Карпаты помогут, только заряд положи, да взорви вовремя. Однако ничего подобного корпус на своем пути не встретил. Конечно можно отнести к работе проводника — старался и за страх и за обещанное вознаграждение, вот только не встретил Прохор и намека на должное сопротивление. Поэтому когда по прошествии двух дней они прибыли в заданную точку, сиречь чуть западнее окруженной армии, то сохранили не только первоначальную численность, но и весь обоз, за исключением разве что трех повозок — не выдержавших горных дорог.
Хотелось бы сказать, что корпус так и остался незаметным, но это было бы ложью — под самый вечер, когда витязи разбивали лагерь, на них вышла поисковая партия противника. Завязался скоротечный бой с двумя дюжинами голодранцев с древними мушкетами. Хотя если бы один из них от испуга наверное не пальнул в часового (правда мимо), то удалось бы разведать и незаметно уйти, но демаскировав себя, тут же вступили в бой. И за пару десяток минут оказались уничтожены. Жаль, что не все — казацкие пластуны из-за темноты и резвости противника упустили парочку. Так что неожиданного нападения на имперцев не получится. Впрочем, Митюха и не рассчитывал на такой гостинец Судьбы…
Поэтому когда рядовые воины отдыхали и приводили себя в порядок, дожидаясь ужина, командиры сидели в штабной палатке, изучали схематичную карту, найденную в Онешти и думали как атаковать противника. Потому что ждать помощи в первые часы не стоит — дай Бог, чтобы на них вообще не навалились со всех сторон. Хотя в такую возможность сам Прохор не верил — если до сих пор русская армия не разбита, значит, силы еще остались. К тому же по данным разведчиков полки врага сосредоточены преимущественно в трех местах — треугольником, перекрывая все пути для Второй Южной.
Было бы правильно атаковать ближайшую вершину треугольника — и проблем меньше и место для маневра вроде как достаточно. Однако командиры решили иначе: в силу того, что враг уже оповещен, то наверняка будет готов, развернет орудия, выстроит полки, после чего молниеносного удара не получится — витязи увязнут в позиционной войне. Пусть даже не пару часов, но все же…
Потери будут немалыми. А этого Митюха позволить не мог — каждый русский воин дорог и устраивать бойню никто не станет. За сим решили сделать ход конем: атаковать те полки, что были ближе всего к Второй Южной, более многочисленные, но зато и закрывающие наиболее короткую дорогу обратно к Онешти.
За час до рассвета небольшой отряд кавалерии — четыре эскадрона приданных на усиление казаков выдвинулись к лошадей перешел реку вброд и завел бой с отрядом, обороняющим противоположный берег. К удивлению Прохора бело-черные защищались без огонька, словно для галочки, мол, бой был, ну а результаты… да хрен бы с ними.
Видимо тот кто командовал этим участком окружения оказался обманутым маневрами русского отряда и оставил на берегу Олти только слабый отряд пехоты, и все они по странной оплошности покинули ночью свой пост напротив брода.
А в восемь часов утра витязи, успешно закрепившиеся на противоположном берегу начали наводку мостов. Под прикрытием двенадцатифунтовых колпаков и выведенных в отдельные роты мортирщиков.
Как чуть позже стало ясно та вершина треугольника, что была наиболее близка к русскому отряду состояла полностью из войск трансильванцев: так что после получасовой канонады и нестройных, но удивительно точных залпов фузей витязей решится на новую атаку они уже не могли. Даже забрать остывающие тела соотечественников не пожелали. Хотя стоит ли их винить, если их солдаты, по сути вчерашние крестьяне и городская нищета, даже подойти на оружейный выстрел не смогли, а потеряли три четверти из наступающих колон.
Другое дело противоположный берег, где расположились бело-черные имперцы! Ту оплошность, что допустил их командир они постарались исправить едва ли не мгновенно, да только казаки и стрелки-витязи, успевшие перебраться и закрепиться на новых позициях, выбили самых ретивых.
Был у австрийцев шанс сбросить русских к реке, когда послали на них кирасир. И таяли под их ударом смелые казаки, до последнего отстреливались разбросанные по берегу витязи. Казалось еще чуть-чуть и все, переправа не удастся!
Но нет, переправилась одна рота витязей, за ней еще одна и еще, и тут же под строевыми трубами и барабанами двинулись прямиком на несущихся кирасир. Крик, ор, ровные лязги затворов, секундная задержка — прицел и стройный залп двух дюжин, тут же сменяющий новым и еще одним. После такого шквального огня на расстоянии сотни шагов уже никого не может быть, ну а если все же найдется удачливый сукин сын, то оставшиеся две дюжины — резервные, исправят досадную случайность.
И понять бы бело-черным врагам, что не следует лезть со свиным рылом в калашный ряд, когда зеленые мундиры в странных размытых пятнах спешно выстраиваются в оборонительный ордер, да не сами по себе, а с поддержкой артиллерии и летучих отрядов. Тут ведь одного яростного натиска недостаточно. Даже численность может особой роли не играть — пример кампании против Порты тому яркий красочный показатель.
А ежели пионерам дать время, которые разве что чудом смогли сделать понтоны для переправы артиллерии уже к трем часам дня и начать переправлять богов войны, то дело вовсе может принять дурной оборот.
Правда винить бело-черных в нерасторопности тоже не следует, ведь как и думал Митюха с офицерами, фельдмаршал Шереметьев упускать такой шанс для контратаки не пожелал. Да и просто права не имел — считай три полка ушли выбивать отряд русских, форсирующих довольно узкий участок реки, ослабив основные позиции: хочешь али нет, будь добр наказать врага, если ты не дуралей. А тугомыслящим Шереметьев никогда не был!
