Они предложили нам выпить их острый шоколадный напиток, который не нравился никому из моих спутников, так что пригубил его один я, ещё раз подумав, что как же можно портить столько какао на эту мерзость, а затем начались выяснение объёмов моего груза, образцы которого у них имелись, а также цена, которую я за них хочу получить. Я сильно не наглел, так что задрал её всего в двадцать раз больше, реальной стоимости товара, как если бы мне пришлось продавать его в Европе. Майя немедленно согласились, даже не став торговаться, так что мне стало не по себе, похоже они рассчитывали на гораздо большие размеры цен, так что их желание пожать быстрее мне руку, пока я не передумал, становилось вскоре понятным.
— Погрузка и перевозка, тогда на вас, — попытался я выторговать хоть что-то ещё, поняв, что оказывается продешевил. Они этому обрадовались ещё больше, так что я вконец расстроился. Чтобы наши посиделки не закончились на этой грустной ноте, я попросил принести с десяток бутылок вина, и под оживившиеся разговоры своих новых компаньонов, вы и отметили заключённый контракт. Поскольку было довольно поздно, когда мы разошлись, то нас пригласил к себе в дом Ах-Боб, у которого мы и заночевали, а поутру, попрощавшись, отправились в обратный путь, чтобы подготовить корабль к тому, что вскоре к нему будут подходить сотни каноэ, для разгрузки своего груза и принятия нашего. Я решил, как и прежде, брать надёжным товаром: золотом, серебром, жемчугом, сушеным перцем чили, ванилью и совсем немного под свои нужды, какао-бобами, которых бы хватило на несколько лет мне питья шоколада. Стоимость их была всё ещё слишком большой, по сравнению с остальными товарами, так что моя душа была против делать из какао — товар на продажу в Европе, пока майя не развернут тут дополнительные плантации деревьев и пока он послужит только для удовлетворения моих эстетических и гурманских вкусов, не более. Ведь было чистой воды извращением, как если бы я пил расплавленное золото по утрам, так и шоколад, который по стоимости был очень близок здесь к этому металлу, которого нужно отметить было не так уж и много, как я думал, в основном торговцы предлагали мне серебро. Но мне было без разницы, оно для Европы с её нынешней нехваткой любого драгоценного металла для выпуска денег, было не хуже золота. Специи же, понятное дело, составили большинство объёма при оплате ими товара, как и аккуратно упакованные мной зёрна кукурузы, фасоли и тыквы, которые я собирался увезти в Европу для разведения этих культур, под свои нужды.
* * *
Чувство дежавю посетило меня, когда ранним утром, после возвращения на корабль, бомцанат построил всю команду на палубе, и все, особенно те, кто был со мной в первом путешествии, жадно смотрели на меня, ожидая, что я скажу. Я их не разочаровал.
— Те, кто был со мной прошлый раз в Индии, знают эту мою милую традицию — делать людей богатыми, — я прошёлся по палубе, ловя на себе сотни взглядов, — этот наш поход, не станет исключением. Дальше я не знаю, куда нас приведёт судьба, а это вполне достойное место, чтобы закупить товар на продажу его дома по хорошей цене, и поскольку я уже оплатил вам всю стоимость ранее, и эти деньги находятся на сохранении в Венеции, то я предлагаю следующее. Я выдаю вам ровно такие же суммы на каждого, какие уже выдал, вы покупаете товар здесь в Шикаланго, и если возвращаетесь со мной домой живыми, просто возвращаете мне вместе с завещанием, первую выплаченную сумму денег. А всё то, что вы заработаете с продажи местных товаров, вы оставите зато себе. Как вам моё предложение?
Восторженный рёв, вспугнувший тысячи птиц лагуны был подтверждением, что оно всем очень даже нравится.
— Сеньор Витале, — обратился ко мне капитан, — поскольку вы опытный торговец и знаете, что будут покупать в Европе, можете дать нам советы, что лучше здесь взять? Не все в Индии брали то, что дороже, как они думали и потом сильно прогадали.
Мой ответ на его логичный вопрос, слушали затаив дыхание, чтобы не упустить и слова.
— Конечно сеньор Джакопо, — я с улыбкой склонил голову, — для моей команды, не стану делать тайн, но предупреждаю — это лишь совет. Этих товаров в Европе нет, так что я могу лишь предполагать их реальную стоимость, но решать всё равно вам. Я тоже человек и могу ошибаться.
Раздавшееся хмыканье со стороны высшего офицерского состава, заставило меня показать им кулак. Зато — это немного развеселило остальных.
— Ну же, не томите сеньор Витале, — подтолкнул меня к признанию сеньор Марко.
— Я лично, взял ваниль, сушеный перец чили и серебро, — ответил я, — в остальном, решать конечно вам.
— Сеньор Витале, а если я не вернусь и погибну в пути, что будет с моим купленным товаром? — поинтересовался один из молоденьких офицеров.
— Он будет сохранён и передан вашей семье, вместе с первой суммой, — я пожал плечами, — я ведь обещал вам, что ваши семьи, даже в случае вашей гибели, не останутся бедными. Я всегда держу своё слово.
— Слава сеньору Витале! — неожиданно выкрикнул он вместо благодарности и раздавшиеся крики, снова подняли тысячи птиц. Когда выражение благодарности от команды утихли, я приказал.
— Сеньор Джакопо.
— Да сеньор Витале, — капитан вытянулся в строю офицеров.
— Подготовить корабль к разгрузке, кроме тех ящиков, что я помечу, и приёму нового груза. Всё проверять, записывать, ведомости как обычно отдать мне. Всё что может намокнуть, класть отдельно, мы закупим для него тару или упаковку в городе. Всё ясно?
— Слушаюсь!
— Можете приступать, — кивком головы поблагодарил его я, и отправился в каюту, где перед дверью изнывал Карло, которому пришлось персонально всё повторить и он, довольный, отправился вприпрыжку разговаривать со своими приятелями, выясняя что они будут покупать. Проводив его побег с усмешкой, я вошёл в каюту. Три обращённые ко мне лица, и тут же девушки слетели с кровати, упав передо мной на колени.
— Подарки привёз, — проворчал я, доставая шкатулку, — времени было немного, поэтому похватал, что успел.
Глаза всех трёх, округлились.
Открыв шкатулку, я достал три одинаковые накидки, из тончайшей и невесомой шерсти, которая удивила меня своим качеством, и передал их девушкам.
— Это же шерсть викуньи! Которых разводит народ с гор! — изумлённо воскликнула Ин Наишь, когда потрогала удивительный материал.
— Это безумно дорого, господин! — она, всё ещё не веря, посмотрела на меня. Две сестры, видимо раньше не видели его, поэтому переводили взгляды с меня на Ин Наишь.
— Ну прилично да, — я достал из шкатулки три одинаковых нефритовых комплекта драгоценностей: по два браслета и десяток колец, все насыщенного тёмно-зелёного цвета, который был самым дорогим на рынке.
При виде них, вскрикнули уже трое, цену им, они знали все. Ревниво посматривая друг на друга, чтобы кому-то не досталось больше, они сразу же всё надели на себя.
— Господин! — Ин Наишь, восторженно на меня посмотрела, когда закончила любоваться драгоценностями, — можем, мы наконец, как ваши наложницы, согреть вам постель?
Две близняшки замерли, ожидая моего ответа.
— Конечно можете, — хмыкнул я, смотря, как радостно взвизгнув, они мигом сняли с себя форму юнг, оставшись обнажёнными, и прямо как были в драгоценностях, так и легли на постель на спины, разведя ноги в привычной им видимо позе.
— Ну вот, так и грейте, а мне работать пора, — хмыкнул я, ставя шкатулку на стол и выходя из каюты, закрывая за собой дверь. Раздавшийся громкий крик разочарования позади, согрел мою душу, но заодно и взбунтовал гормоны, которые потребовали вернуть подростковый организм обратно и закончить дело с наложницами, отдав им наконец свою девственность. Сделав три глубоких вдоха и выдоха, я взял организм под контроль и улыбаясь от сделанной мелкой пакости, поднялся наверх, позвав Карло, чтобы он вернулся на свой пост. Тот, в приподнятом настроении, кланяясь мне, стрелой метнулся вниз.
«Бедняга, — снова проводил я его путь взглядом, — но баронами просто так и не становятся».
