– Командира… – хриплым голосом автоматически поправил Зыкин, глядя на товарища широко раскрытыми глазами, каждый размером с местный пятак.
– Да нет, Витя, именно офицера. Звание «офицер» и погоны товарищ Сталин вернул… ну, в смысле вернет, уже в сорок третьем году. Вот так-то вот. Кстати, прапрадед мой, лейтенант Федор Кобрин, как раз где-то в этих местах без вести пропал. Разведчиком он был, командиром взвода. Ты имя запомни на всякий случай, мало ли, вдруг да и встретишь где.
– А капитан Минаев?
– С этим сложнее, даже не знаю, как бы тебе попроще объяснить… Ну, в общих чертах так: есть такая хитрая технология, когда разум одного человека… э-э… помещают в голову другого.
– Так… – смешно нахмурив лоб, на мгновение задумался Зыкин. – Ну, а настоящий Степаныч-то где? Ты его убил, что ли? Ну, в смысле, не тело, а его разум?
– Ни в коем случае! Когда я… в смысле мое сознание, вернется обратно в будущее, капитан Минаев снова станет самим собой. Но вот будет ли он что-нибудь помнить обо всех этих событиях – большой вопрос. Понимаешь, Витя, я не ученый, а простой солдат, который получил приказ. Отправиться в прошлое и помочь предотвратить разгром Красной Армии в первые месяцы войны.
– А зачем нам помогать, Степаны… э-э, слушай, а как мне теперь тебя называть-то?
– Как называл, так и зови, иначе запутаемся, да и спалимся оба. Да и привык я уже, если честно, словно полжизни меня так звали. Сам знаешь, на войне день порой за год идет. Ну, а зачем помогать? Серьезный вопрос, ответ на который тебе, Витя, сильно не понравится. Все еще хочешь узнать?
– Говори уж, коль начал. Как дед говорил, «снявши голову, по волосам не плачут».
– Понимаешь, в моем времени по большому счету все то же самое, что и здесь. Только воюют уже не страна со страной, а планета с планетой.
– На Марс, значит, полетели? – с кривой ухмылкой осведомился мамлей. – Революцию учинять, как писатель Толстой рассказывал?
– И на Марс тоже, и гораздо дальше. Звездное небо видел? Каждая звезда – такое же Солнце, как у нас. А вокруг него планеты вращаются. Вот на эти планеты мы и полетели. Обжили их, города построили, производства разные, заводы там, фабрики – ну и так далее. А потом некоторые из них решили самостоятельными стать, вроде как отделиться и единому правительству больше не подчиняться.
– Ну, это-то понятно, – авторитетно заявил Зыкин, делая экономный, чтобы не потревожить рану, вдох. – Мятежники, одним словом. Эти, как там их товарищ политрук обзывал? Инсер… инсургенты, во. Каждый на себя одеяло тянет, чтобы деньгами не делиться, верно?
– В точку, Витя, – одобрил комбат, мысленно усмехаясь. Умный парень, все на лету схватывает. – Именно в деньгах все дело. Капиталисты, они во все времена капиталистами останутся.
– Так у вас в будущем все еще капитализм?! – ахнул особист, тут же подозрительно прищурившись. Ну, вот и все, вот и подошли они к самому главному. Рассказать Зыкину правду? Про бесконечные колониальные войны, про разучившиеся грамотно воевать сухопутные войска, про тренировки курсантов академии в прошлом? А вот хрен, не станет он об этом рассказывать! Унизительно получается, вроде как они используют героическую борьбу предков в своих целях. Что в принципе недалеко от истины. Мало того, что страну их просрали, так теперь еще и на прошлое замахнулись. Так что не нужно Зыкину об этом знать, ни в коем случае не нужно!
– Вот именно что самый махровый капитализм, махровее некуда! Деньги зарабатывают, а делиться, налоги там платить, не хотят. А средства человечеству нужны – на дальнейшие исследования космоса, на науку, на помощь новым планетам, которые только строиться и жить начинают, собственную инфраструктуру развивать. – Сергей упрощал, как мог, но иногда в его речи проскакивали вряд ли знакомые Зыкину понятия. Но тот, хоть и морщил лоб, пока с уточнениями не лез. К счастью.
– Так, погоди-ка, – не выдержал мамлей, наконец-то сложив в голове два и два. – Чего-то я совсем запутался в этом самом вашем светлом будущем. Мы ведь в войне победили, фашистов наголову разбили, так?
Кобрин кивнул.
– Но мировая революция, стало быть, так и не произошла?
– Не произошла, Витя. И даже больше того, в самом конце XX века не стало Советского Союза.
– ЧТО?! – На миг Сергей подумал, что не стоило этого говорить и Зыкин все-таки не выдержит, сломается. Не сломался, выдержал. Только глаза внезапно потухли, и голос полностью лишился эмоций, став окончательно безжизненным, будто речь снабженного блоком искусственного интеллекта примитивного робота:
– Продолжай.
– Внешние и внутренние враги все-таки добились своего, и СССР распался в самом начале 90-х годов. Бывшие союзные республики быстро позабыли, что были «братскими», и стали так называемыми «независимыми государствами». Но Россия, объявившая себя наследницей Советского Союза, не сдалась, и все последующие годы пыталась что-то изменить. Ей это удалось. Но капиталистические страны тоже сдаваться не собирались, и все шло к новой мировой войне. И в этот момент ученые открыли гипер… э-э… возможность путешествовать к дальним звездам. Вот так и образовалась Земная Федерация – объединение множества планет под единым руководством. Но вскоре и она начала распадаться – помнишь, я уже рассказывал? Начались бесконечные войны за независимость, а на самом деле – за деньги и еще раз за деньги.
Товарищи снова замолчали.
Поколебавшись, Кобрин достал практически опустевшую фляжку, сделав глоток спирта. Хотелось надраться вдрызг, до беспамятства. Чтобы хоть на несколько часов, но забыть все то, чему он оказался свидетелем за эти дни. Забыть о том, что он вынужден был рассказать особисту. Но – нельзя, ему еще товарища к своим вывести нужно, благо совсем ничего осталось, буквально километра три-четыре. Спасибо полученной в будущем информации, очень помогла.
Прикрыв глаза и ощущая, как выпитый спирт растекается по телу теплой волной, комбат припомнил события сегодняшнего дня. Выехали, едва рассвело, и перли с «огромной» скоростью километров 15–20 в час по едва различимой грунтовке почти до обеда. Затем дорога закончилась обрушившимся от времени мостиком через не особо и широкий ручей – судя по набитой узенькой тропке, в этом направлении местные ходили исключительно пешком, перебираясь через ручей по двум замшелым бревнам. Мотоцикл, как ни жаль, пришлось бросить, откатив подальше в заросли и закидав ветками. Дальше шли пешком. Комбат тащил на себе пулемет, трофейный ранец с припасами и патронами и оба автомата, Зыкин, несмотря на первоначальный протест, топал налегке. Впрочем, уже через километр особист вынужден был признать, что командир прав – ходок из него оказался никакой. Еще и в мотоциклетной коляске его прилично растрясло: по такой-то дороге! Спустя пару часов движения с частыми остановками товарищи обнаружили эту поляну. Где, наконец, и поговорили…
